Я подняла голову и меня почти сразу же оттащили от неё и вывели из палаты. Рядом со мной сразу же оказался Павел, который обнял меня, понимая, что моя мама умерла.

Через два дня прошли похороны мамы, которые состоялись без присутствия папы, которого выписали только через два месяца после аварии. И всё это время, пока папа лежал в больнице, я провела рядом с ним, ухаживая за ним. А Павел тем временем прибегал каждый день к нам, приносил еду и сменную одежду для меня и лекарства для папы, которые просили врачи.

Когда папу выписали из больницы, Павел забрал нас к себе в дом.

За эти два месяца, между нами, больше не было никаких перепалок, не было недомолвок, не было ссор. Но порою меня это очень удручало, и мне очень часто в голову приходила мысль о том, что я хотела бы оказаться на месте мамы. Но это было невозможно…

А папе тем временем предстояло ещё с месяц просидеть в инвалидном кресле, а только потом потихонечку тренировать и пробовать вставать на ноги.

Когда папу выписали из больницы, Павел забрал нас к себе в дом.

За эти два месяца, между нами, больше не было никаких перепалок, не было недомолвок, не было ссор. Но порою меня это очень удручало, и мне очень часто в голову приходила мысль о том, что я хотела бы оказаться на месте мамы, также как и при гибели Лешего. Но это было невозможно…

А папе тем временем предстояло ещё с месяц просидеть в инвалидном кресле, а только потом потихонечку тренировать и пробовать вставать на ноги.

В доме нас ожидал сюрприз: всё было переделано для инвалидной коляски, и в моей комнате стояла ещё одна кровать, предназначенная для папы. Комната была почти вся заставлена цветами и была украшена так, что улыбка сама произвольно расползлась на моём лице от красивых и красочных оттенков, которые были в каждом предмете, в каждом элементе интерьера комнаты.

Когда я помогла папе перебраться из коляски на кровать, к нам в комнату вошёл Павел.

— Спасибо тебе, Паша, — сказал папа. — Ты очень добр и заботлив по отношению ко мне.

— Ещё бы мне не быть таким, — улыбаясь, произнёс Павел, засунув при этом руки в карманы брюк. — Я готов сделать всё возможное ради твоей дочери, чтобы она была счастлива… Только раньше я не осознавал это, не осознавал насколько сильно я её люблю… А когда понял, было уже слишком поздно, в то время мы подали документы на развод… Сейчас я намерен делать всё возможное, чтобы Кира поверила в мою любовь, чтобы приняла меня таким, каким я являюсь на самом деле. Хоть мы и прожили с ней чуть больше трёх лет вместе, Кира меня не знала, совсем не знала!

— Паша, перестань, пожалуйста! Всё это сплошные глупости! — перебила я Пашу, злясь на него и не желая слышать его эти бредовые для меня рассуждения.

— Ты любовь считаешь глупостью? — спросил меня папа.

— Нет. Просто любовь приносить слишком много боли. И я не хочу, чтобы эта самая боль приносила мне ещё больше боли. Моё сердце не железное и я не в силах препятствовать причинам, заставляющим гибнуть моему сердцу от боли… Я устала сопротивляться… И вообще я устала жить! Лучше бы вместо мамы умерла я!

— Ты просто сдалась, — услышала я голос Маши, вошедшей к нам в комнату. — Посмотри на меня!.. Моя мама тоже умерла… Я тоже думала, что не переживу её смерти! Я никого не хотела видеть. Не хотела впускать в своё сердце и в свою жизнь ни одного мужчину, хотя мой на то время будущий муж уже глубоко заселился в моём сердце и моей душе. Я также как и ты, не хотела жить! Но приняла заботу парня, который любил и любит меня также как любит тебя Паша… Скажи, ведь твоя мама, наверняка, перед смертью просила тебя помириться с Пашей? Почему не выполнишь последнее её желание? Ты в одном шаге от своего счастья… И это счастье можешь сейчас ты упустить раз и навсегда!.. А потом сама же будешь жалеть о том, что не призналась Паше о своих чувствах… Я понимаю и помню твою любимую фразу: это только твои проблемы и только твои!.. Тебе лишь надо решить уже раз и навсегда — любить или не любить, или сгорать как свеча от своего страдания!

— Маша, знала бы ты, что я сейчас чувствую на самом деле! Тогда боюсь, что ты так бы больше не говорила!.. И давайте вообще сменим тему! Моего папу только что выписали из больницы и это надо отметить!

— Всё также не хочешь сдаваться во власть любви? Ну и ладно! Не хочешь, не надо! Это, действительно, только твои проблемы! Надоело тебя уговаривать! Давайте прямо здесь накроем столик и устроим пир на весь мир! — предложила Маша.

После обеда, когда папа уснул, я села на свою кровать и задумалась в очередной раз над своей жизнью. Вся моя жизнь была похожа чёрт знает на что! Только на работе в агентстве или с мимолётными друзьями я наслаждалась жизнью, но со времён свадьбы, всё в моей жизни перевернулось в корни: почти ничего меня уже не радовало, работа перестала приносить то удовольствие, что приносила раньше. Я постоянно думала о Паше, как не пыталась бы его вытряхнуть из своей головы…

И помириться с ним мне будет очень непросто, потому что я не могу переступить через свою гордость и первой пойти на перемирие и рассказать о своих истинных чувствах. Я боялась принять то, что я могу на самом деле стать счастливой с Павлом. Я боялась ошибиться в Павле! Боялась, что он обманет и предаст меня после того, как я признаюсь ему в любви. Боялась, что просто растопчет мою любовь. Может именно этого я всегда боялась в отношениях со всеми людьми мужского пола и поэтому не искала в них своего принца на белом коне.

Я сидела в своих тяжких раздумьях около двух часов и так ничего не смогла решить для себя. Так же не смогла решить, возвращаться ли мне в агентство, в котором я не появлялась с тех пор, как мама и папа попали в аварию.

Но мне помог принять это решение Михаил, который пришёл навестить меня. И в тот момент, когда Миша сел рядом со мной на кровати, я почувствовала себя подлой эгоисткой и возненавидела себя за все подлости, что я вытворяла с ним.

Я сидела в своих тяжких раздумьях около двух часов и так ничего не решила для себя. Так же не смогла решить, возвращаться ли мне в агентство, в котором я не появлялась с тех пор, как мама и папа попали в аварию.

Но мне помог принять это решение Михаил, который пришёл навестить меня. И в тот момент, когда Миша сел рядом со мной на кровати, я почувствовала себя подлой эгоисткой и возненавидела себя за все подлости, что я вытворяла с ним.

— Как дела? — спросил шёпотом Миша, внимательно рассматривая меня.

— Относительно хорошо, — ответила я. — Прости, но со мной что-то не так? Почему ты на меня так смотришь?

— Со дня похорон твоей матери ты очень сильно похудела. От тебя остались кожа да кости! Так дела не пойдут! Тебе что, умереть хочется?.. Если это так, то не надейся! Мы не дадим тебе этого сделать!

— Кто это «мы»? — переспросила я.

— Я и твоя семья!

— Слушай, а как ты сюда попал? Как ты прошёл мимо Паши?

— Как, как? Обыкновенно, ножками. Он не собака, а я не кошка!

— И всё-таки?

— Миша — мой лучший друг, — сказал тихо Павел, войдя в комнату.

— С каких это пор вы стали друзьями? — спросила я, не веря словам Паши.

— Мы были друзьями ещё с армии, — сказал мой бывший муж. — И это я попросил Мишу присматривать за тобой, тогда как раз твой Леший уволился… Нам повезло, что он ушёл, а Миша смог без последствий быть рядом с тобой.

— Зачем ты это сделал?

— Просто я хотел знать всё о тебе и даже немножечко больше… И Миша мне очень помог в этом… Хотя порою ты превосходила все мои ожидания по поводу тебя. Ты обманывала меня, обводила вокруг пальца так искусно, что я верил тебе как безумец. Ты причиняла мне дикую и невыносимую боль, только вот я не могу до сих пор понять, почему и за что? Я не понимал, что я сделал не так?

— А то, что вёл себя как самый последний эгоист… В присутствии родителей и близких людей ты вёл себя как любящий муж, распаляя во мне любовь и желание взять тебя прямо там, в присутствии всех, а наедине резко становился чёрствым сухарём. Пусть даже об этом мы договаривались заранее, и я знала, что это так и будет… Но ты хотя бы мог просто-напросто нормально со мной разговаривать, хоть о чём-то разговаривать, даже о той же самой работе. Но нет же! Я была для тебя простым призраком твоего дома или простым предметом мебели, который тебе мешался. И мне всё это время очень сложно приходилось притворяться даже перед своими знакомыми, что я счастливая жена!