Я пошла учиться ещё с тем расчетом, что мне поменьше хотелось быть с Павлом в одном помещении. Быть подальше от его сухости, грубости, когда мы один на один с ним. Причём он сам помог мне протиснуться в университет без сдачи вступительных экзаменов и на два месяца позже, чем все остальные студенты.

Поначалу нашей совместной жизни мне было больно от его безразличия, когда мы оставались один на один, и это касалось любого места нашего местонахождения. За частую он со мной разговаривал будто я для него простая служащая в его клубе и доме. Но потом я совладала с собой и ответила ему той же монетой…

… Уже три года прошло, как я замужем за Павлом. Я успела закончить университет, получив при этом два диплома. Мне исполнилось 26 лет. Я всё ещё по-прежнему работаю в агентстве Ольги Николаевны. Я никак не могу расстаться с её агентством. Слишком сильно я приросла к этой работе. Только на ней я становилась сама собой. Веселюсь, как могу — на всю катушку. На этой работе я раскрываю всю свою душу и заказчики щедры со мной за это.

Единственное, что портило моё настроение — это постоянное недовольство Павла в том, что я работаю в этом агентстве, но при этом не принимал никаких действий в течение всех этих трёх лет, чтобы заставить меня бросить мою любимую работу.

Хотя в один прекрасный момент, когда я однажды вернулась с выпускного вечера из университета, он встретил меня практически на пороге и сказал:

— Я хочу, чтобы ты бросила работать в агентстве.

— С какой стати? — спокойно спросила я, что было для меня уже свойственно и привычно. Я просто разучилась разговаривать иначе — только спокойным голосом, но в тоже время очень мягко.

— Потому что Я так хочу!

— И только лишь потому, что ТЫ так ХОЧЕШЬ?.. Прости, но я не хочу бросать свою работу из-за твоей прихоти. И не хочу с тобой ссориться. Извини, но я очень устала и хочу спать! — сказала я и направилась в свою комнату, чувствуя своей спиной, что Павел следует за мной по пятам.

— Ты мало уделяешь времени клубу! Я женился на тебе для того, чтобы ты заботилась о клубе, — услышала я в спину.

— А я думала, что тебя устраивает то, как я работаю в «ТВОЁМ КЛУБЕ»… — ответила я, не оборачиваясь, поднимаясь по лестнице на второй этаж дома, где располагалась моя комната… Хорошо. Раз тебя не устраивает, как я работаю в клубе, то с завтрашнего дня займусь им окончательно, буду делать всё возможное: буду сама выступать на сцене… Тебе ЭТОГО хочется?.. Отлично, я так и сделаю, но работу в агентстве я бросать не буду! И даже не пытайся меня отговорить!.. А теперь, прости, я собираюсь лечь и хорошенько отдохнуть перед выступлением в «ТВОЁМ» клубе! — сказала я, уже находясь в своей комнате и расправляя свою кровать.

Павел вышел из моей комнаты явно и очевидно разозлённый из-за моего спокойствия. Я за три года совместной жизни научилась поддерживать своё спокойствие и не выходить из своего кокона ни при каких условиях. В любом случае я сдерживала свои злость, слёзы, психи и истерики. Я старалась не кричать, не била посуду о стены и пол, хотя порою очень хотелось это сделать. Мне нравилось выводить из состояния спокойствия Павла, хотя это удавалась мне чрезвычайно сложно, и это приводило меня в дикий восторг. Когда он злился, моя злоба, истерика и плохое настроение моментально испарялись.

На следующий день, ближе к вечеру, я достала из шкафа свой любимый бархатный комбинезон с многочисленными вырезами, нашла ещё несколько других костюмов, которые выгладила собственноручно и аккуратно сложила в специальные чехлы для одежды.

В этот день у меня не было заказов в агентстве, поэтому я могла спокойно продумать свои номера для выступления в клубе.

Прибыв в клуб, я разместилась в маленькой гримёрке, которую мне выделил Павел для моей работы, я переоделась для первого номера, и моя душа понеслась в рай от своих выступлений. Периодически я просила у посетителей для себя переменки для отдыха, чтобы и они успели отдышаться от конкурсов и танцев. В эту ночь самый последний танец был мною лично придуманный дома за день до выступления. Он был под медленную плавную музыку, на мне был одет зелёный бархатный комбинезон. Я танцевала, показывая, насколько может быть плавным и гибким тело человека. Танцуя этот танец, я видела, как Павел смотрит на меня из своего кабинета сверху, приоткрыв пальцами жалюзи на своём обзорном окне. Но выражение его лица я рассмотреть не смогла, хотя точно была уверена, что он был снова чем-то недоволен.

После окончания танца, я попрощалась с посетителями, оповещая их, что мои выступления на сегодня закончены, услышав в ответ недовольные возгласы и свист. И не переодеваясь, отправилась в кабинет своего мужа, где разместила своё уставшее тело в кресле напротив него.

— Ты доволен моими выступлениями? Посетители точно остались удовлетворены!

Но на свой вопрос я не услышала ответа. После неопределённой паузы, я снова спросила:

— В чём дело? Я опять тебе не угодила? Посетители же довольны!.. Ну и ладно: раз не хочешь со мной разговаривать, не надо! Я не умру от этого!.. Я пошла домой. Мне ужасно хочется спать. ТЫ едешь домой?

— Нет, я останусь… Скажи: почему ты постоянно пытаешь причинить мне боль?

— Неужели я приношу тебе боль? — спросила я в ответ, невинно хлопая глазками. — Я бы хотела задать тебе тот же самый вопрос, дорогой мой муженёк! Ты даже не представляешь, как я устала от того, что ты со мной так постоянно суров. На людях мы счастливая семейная пара, а на самом деле невыносимо чужие люди друг для друга… Давай закончим эту тему, я устала и очень хочу домой!

Я уверенно встала и ушла, удивлённая тем, что Павел меня не остановил. Придя домой, я легла на диван в гостиной, пытаясь расслабить своё уставшее тело от бурной ночи. Но не смогла… Боковым зрением я увидела, что кто-то вышел из кухни. Я подумала, что это кто-то из обслуживающего персонала, который среди недели жил тоже в нашем доме. Но через несколько секунд возле меня оказалась моя подруга Маша, от чего я резко села и спросила:

— Что ты тут делаешь?

— Что ты тут делаешь? — спросила я у Маши, присевшей возле меня на диван, в то время как я уже успела принять вертикальное положение на нём.

— Мне захотелось поговорить с тобой, — ответила Маша, которая легла на диван и положила мне на колени свою голову.

— Что случилось, малыш? — спросила я у неё, став гладить голову своей подруги.

— Скажи, как тебе удаётся жить так хорошо с Павлом? Я ни разу не слышала и не замечала, чтобы вы с ним ругались или ссорились.

— Ты что, поссорилась со своим мужем?

— Да. И я ушла из дома, давая, таким образом, ему время подумать над нашей ссорой. Я люблю его и уверена, что он любит меня. Но мы почему-то постоянно ссоримся, в то время, как вы спокойно и тихо живёте!

«Тебе это только кажется! Всё это фарс для ваших глаз!» — подумалось мне.

— Нет любви без ссоры. Вы поссорились, потом вы будете какое-то время спокойно и счастливо жить, ты же сама об этом прекрасно знаешь! Проходили вы это уже не однократно, и всё как малое дитя, расстраиваешься!

— Но почему у вас всё не так?!

— Я бы всё на свете отдала, чтобы хоть раз поссориться с Пашей так же, как вы. Вы ссоритесь, а потом боготворить готовы друг друга. А у нас такого нет.

— Но вы же всегда такими счастливыми выглядите!

Я не знала, как ещё объяснить Маше, почему мы так выглядим на людях, и не имела права говорить правду.

И тут я увидела, как в входной двери дома появился отец Маши и Павла.

— И всё-таки, вашим отношениям я завидую, — сказала Маша, тоже смотря на своего отца.

— Зря! Нечему тут завидовать! — немного с грустью ответила я, смотря как Владимир садиться в ногах своей дочери, закинув их себе на колени. — Твоя дочь сбежала от мужа, а ты, как я вижу, сбежал от своей жены? — спросила я у него. В данный момент он уже был отставным мэром, став депутатом. И за три года мы стали обращаться друг к другу на «ты». — Совсем стало плохо с ней? Окончательно измучила тебя?