– Я разотру тебе спину, – предложила Энхарад.

Мэриан поколебалась. Энхарад знала, как обращаться с больными.

Гриффит предложил ей свою мать, словно величайший подарок, который мог преподнести, и Энхарад оказалась именно таким бесценным даром. Она приняла Мэриан под свое крылышко, словно любимого и заблудившегося цыпленка. Мэриан считала, что Энхарад слишком хлопочет над ней, но та делала это с такой искренней любовью, что девушка была готова на все, лишь бы облегчить беспокойство женщины. А Энхарад умела любить. Она любила Мэриан, любила Лайонела, словно собственных детей, и сейчас терпеливо подманивала девушку, как умеют делать лишь нежные матери, а та охотно шла в «западню».

– Тиранка, – пробормотала Мэриан и с гримасой отвращения поднесла к губам чашу. Омерзительное пойло имело вкус дерьма летучей мыши, смешанного с травами, и, насколько знала Мэриан, вполне могло им быть. Однако подобная мысль была настолько невыносимой, что она покорно приняла кружку с элем, протянутую Энхарад, чтобы заглушить гадкий вкус, и, подняв свободную полотняную сорочку, перевернулась на живот. – Пожалуйста, разотри мне спину.

Энхарад села на постель рядом с Мэриан, откинула тяжелые рыжие пряди и начала массировать шею и плечи, затекшие от долгих часов лежания в постели. Мэриан застонала от удовольствия, но все же спросила:

– Хочет прийти Лайонел?

– Лайонел, Рис и Гриффит.

– Гриффит? – Приятная расслабленность мгновенно исчезла, и она встревоженно поднялась на локтях. – Я не желаю видеть Гриффита.

– Ты отказывала ему целую неделю, и он ведет себя словно медведь, которому не терпится встретиться с быком. Мечется и рычит, на всех кидается. – Энхарад легонько похлопала Мэриан по заду, словно та была во всем виновата. – Пора поговорить с ним и избавить Гриффита и всех нас от этого несчастья.

– Но я не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы увидеться с ним.

Энхарад снова уткнула ее лицом в подушку.

– Минуту назад ты чувствовала себя достаточно здоровой, чтобы встать с постели.

Мэриан ничего не оставалось, кроме как возразить:

– Но мне от его вида станет хуже.

– Быть того не может! – уверенно заявила Энхарад, прижимая ладонь к спине Мэриан. – Прислушайся только, как стучит твое сердце! Оно разгоняет кровь, и болезнь уходит с воздухом.

Мэриан зарылась лицом в подушку, чтобы спрятать горящие щеки. Если Энхарад так легко разгадала ее смятение, страх, смущение, кто еще может увидеть все это? Гриффит?

Никогда в жизни Мэриан не пыталась убегать от неприятностей. По правде говоря, в свое время леди Элизабет жаловалась, что подруга сама их ищет. Но на этот раз все было по-иному. Не нужно сражаться на поединке или принимать вызов. Зато придется встретиться с человеком, отнявшим у нее разум и заставившим потерять голову. Он ворвался в ее тело, взял его приступом, словно крепость, и Мэриан не сопротивлялась. Он украл то, что ничем и никогда не вернешь, – ее невинность, а взамен отдал тоску, становившуюся с каждым днем все сильнее. Нет, она слишком устала, чтобы встретиться с Гриффитом еще хоть раз в жизни.

Подняв голову, Мэриан умоляюще попросила:

– Не может это подождать до завтра?

И подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Гриффита:

– Ни одной минуты.

Одного взгляда на него было достаточно. Гриффит выглядел, словно одна из древних зазубренных скал, росших из глубин земли. Она видела такие в путешествии по Англии, и особенно по Уэльсу. Здесь их называли менгирами. Иссеченные дождями и ветрами, они стояли, суровые, непоколебимые, неподвластные разрушению величественные памятники, бросившие вызов течению времени, чтобы безмолвно провозгласить собственную мощь.

Тишина в комнате лишала Мэриан мужества, заставляла нервно ерзать, и немного погодя она рискнула еще раз поднять глаза.

Гриффит стоял теперь совсем близко – не угрожающий призрак, а мужчина. Мужчина, столь же неподатливый, жесткий, массивный и горячий, как менгир, нагретый соками земли, из которой он вышел. Неужели они смогут понять друг друга без слов?

К собственному смущению, Мэриан обнаружила, что такое возможно. Словно после долгих объяснений Гриффита, она ощущала его ярость и желание. Он отчаянно хотел ее и так же отчаянно желал избавиться от этого наваждения. Значит, и у Гриффита есть слабость, и имя этой слабости – Мэриан? И теперь он изо всех сил хочет втиснуть ее на подобающее место в его хорошо организованной, устоявшейся жизни?

Хриплым от желания голосом Гриффит осведомился:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Мэриан, обнаружив, что голос изменил ей, только слабо кивнула.

– Мы поженимся, как только в церкви прочтут оглашения.

К Мэриан мгновенно вернулся голос.

– Нет!

Гриффит, казалось, сразу же вырос еще на добрый фут.

– Мы должны вести себя, как подобает разумным людям.

Глядя на него, Мэриан с трудом припоминала что-то, кроме их бурной, полной несказанных восторгов встречи между простынями. Но приходилось смотреть на вещи трезво: у нее есть долг перед Лайонелом.

Тихо, стараясь не напрягать саднившее горло, она ответила:

– Я и веду себя, как подобает разумному человеку. Именно поэтому не могу выйти замуж за человека Генриха. Никогда…

Как странно чувствовать боль, исказившую его черты, словно собственную! Странно стыдиться подозрений, могущих спасти жизнь ее ребенка!

Гриффит подошел к окну, выходившему на внутренний двор, оперся плечом о стену и объявил, также сухо и жестко, словно оживший и получивший дар речи менгир:

– Я велю священнику, чтобы тот читал оглашения три воскресенья подряд.

– Напрасная трата времени.

– Сын, – неодобрительно заметил Рис, – не можешь же ты силой заставить ее выйти за тебя.

Мэриан удивленно воззрилась на него. Рис стоял посреди комнаты, держа на руках Лайонела, как это часто делал за последнее время.

Но она не замечала его. Не замечала дитя, о котором так тревожилась. Если говорить честно, она даже не замечала Энхарад, все еще растиравшую ее затекшую шею.

– Мы должны пожениться, – настаивал Гриффит. – Ради ее безопасности и безопасности ребенка.

– Мы сумеем их уберечь, – поклялся Рис. – Но, невзирая на опасность, наш священник не соединит вас, пока леди не даст добровольного согласия на союз.

Гриффит сгорбился и скрестил руки на груди. Рис молча наблюдал за сыном, но Гриффит молчал, поэтому отец спросил:

– Леди Мэриан достаточно здорова, чтобы держать Лайонела?

– Ну конечно, – кивнула Энхарад. Родители делали все, чтобы отношения между Мэриан и Гриффитом немного улучшились. – Последние три дня лихорадка спала, а парнишка так же здоров, как Гриффит в его возрасте. И такой же непоседа.

Мэриан взяла сына у Риса, бормоча несвязные нежные слова, и прижала к себе извивающееся тельце.

– Он вам очень надоедал?

– Нет! – гордо ответил Лайонел.

– Одно удовольствие играть с ним, – рассмеялся Рис. – Ты оказала миру большую услугу, вырастив умное и доброе дитя.

– Нет, – повторил Лайонел, чмокнув Мэриан прямо в губы. Поглядев на Гриффита, Мэриан заметила, что тот, улыбаясь, наблюдает за ними. Неделя в родном доме явно пошла ему на пользу. Он вымылся, надел новую чистую одежду, скроенную по придворной моде. Волосы были подстрижены и причесаны так, что сверкали, словно полированное дерево. По правде говоря – и тут кровь в самом деле быстрее побежала по жилам, – он выглядел как человек, явившийся с целью поухаживать за невестой.

Не успела она подумать это, как Гриффит сказал:

– Я встретил Мэриан благодаря Лайонелу. И за это буду вечно ему благодарен.

Мэриан вспыхнула, прекрасно поняв смысл его слов. Пока она хлопотала над малышом, укладывая его на собственную подушку и накрывая ноги одеялом, Энхарад вставила несколько слов, чтобы разрушить вновь воцарившуюся тишину.

– По крайней мере вы не встретились так, как мы с Рисом.

– Эй, – окликнул Рис, – не так уж все плохо было!

– Не так плохо?! Мы познакомились лишь во время церемонии венчания!