Гриффит устало сгорбился, ища взглядом Генриха. Он не сможет добраться до повелителя вовремя, не сумеет помочь. И никто не сумеет, кроме Господа, а Господь, как видно, слишком далеко.

Гриффит с трудом поднял щит и боевой топор, не потому что надеялся остаться в живых: просто не в его характере было сдаваться. Но… но почему-то атакующие не обратили на него ни малейшего внимания, и на Гриффита снизошло поразительное откровение: это войско сражалось на стороне Генриха! Неизвестно по каким причинам – благоденствие страны или справедливость дела Ланкастеров – они нападали на Ричарда и его людей. И резали их, словно скот. Свежие и отдохнувшие рыцари находили удовлетворение в кровавой работе. Они смеясь убивали врагов. И смеясь приканчивали коней.

Гриффит неожиданно почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

Не ради блага страны. И не из-за справедливого дела. Это была месть, ужасная месть Ричарду…

Стараясь не попадаться им под руку, Гриффит направил коня к Генриху.

– Они схватили его! – вскрикнул тот, хотя в голосе не слышалось торжества. – Смотри, они убивают его!

Из всего отряда остался в живых лишь Ричард, но рыцари окружили короля и медленно смыкали кольцо. Он бешено отбивался – голова очередного воина покатилась по земле. Но это лишь еще больше разъярило рыцарей, и они буквально перекидывали короля от одного к другому, кололи его мечами, наносили удары топорами, опускали на голову и плечи тяжелые булавы.

В последней безнадежной попытке освободиться… или умереть со славой Ричард поднял коня на дыбы. Гордое животное, заржав, забило копытами, сбросив на землю еще двух рыцарей. Но кто-то поднял меч – и на молочно-белой шкуре появилась багровая полоса. Ричард с грохотом вывалился из седла, и толпа рыцарей сомкнулась. В воздух взлетели его панцирь и шлем, потом вверх рванулся красный фонтан.

Добрая английская почва впитала ручейки крови. Крови пехотинцев. Крови рыцарей. И королевской крови Ричарда III…

Генрих Тюдор молча наблюдал за бойней. Худое лицо было искажено ужасом. И только несколько минут спустя, обернувшись к Гриффиту, он поклялся на родном языке:

– Если именно так англичане расправляются с низложенными королями, клянусь гвоздями Святого Креста, ничто… и никто никогда не отнимет у меня трон.

Замок Уэнтхейвен, Шропшир, Англия

1487год

Звон стали эхом отдавался в длинной галерее центральной башни замка, и Гриффит ап Пауэл с отвращением поморщился.

– Дуэль? – осведомился он у хозяина. – Вы привели меня сюда полюбоваться на дуэль?

Граф Уэнтхейвен, высокий, представительный, с редеющими серебряными волосами и точеными чертами аристократического лица, казался олицетворением искреннего гостеприимства, и впечатление лишь усиливалось при виде своры рыжеватых спаниелей, тявкающих у ног.

– Я всего лишь пытаюсь исполнить вашу просьбу.

Взрывы смеха и нарочито испуганные вопли звенели в ушах, пока гость и хозяин проталкивались через толпу зевак.

– В этой стране никто не питает ни малейшего уважения к воинам, – пожаловался Гриффит. – В Уэльсе мы сражаемся до конца, насмерть, добрым двуручным мечом… Никто не предается подобным забавам!

Одним грациозно-элегантным жестом Уэнтхейвен разделался с Уэльсом и его обычаями.

– Дуэль пришла к нам из Франции, но здесь, в замке, много молодых людей, и они дерутся по малейшему поводу, ради самого удовольствия сразиться, поэтому я поощряю дуэли. Шпаги довольно легкие и к тому же затуплены, а лишняя практика не помешает, да и воинственный дух несколько усмиряется. Кроме того, если хотите видеть леди Мэриан, бывшую фрейлину некоронованной королевы, вы должны подойти поближе.

Гриффит, раздраженный сознанием полной никчемности и будучи вне себя от презрения к собственной миссии, наконец взорвался:

– И что ж, эта самая леди Мэриан наслаждается зрелищем молодых идиотов, крошащих друг друга в капусту?

Но Уэнтхейвен лишь издевательски улыбнулся, лучась ямочками на щеках:

– Советую быть немного повнимательнее, и вы сразу поймете, какая роль предназначается леди Мэриан.

Гриффит был достаточно высок, чтобы видеть поверх голов собравшихся, разразившихся приветственными криками. На отполированном каменном полу две фигуры словно исполняли сложный танец, изящно взмахивая тупыми дуэльными шпагами с неправдоподобным искусством – истинным свидетельством здоровых тел и юношеского духа.

Гриффит ошеломленно протер глаза.

– Одна из них женщина! Дерется шпагой!

Ярко-рыжие волосы, выбившиеся из прически, горели над бледным лицом, словно пламя тонкой белой свечи. Зеленые глаза блестели, зубы сверкали в вызывающей улыбке. Подол юбки из кремового шелка был перекинут через руку, открывая стройные щиколотки и лодыжки. Легкая поступь ненадолго отвлекла Гриффита от шпаги, которую женщина держала в другой руке.

Милостивый святой Давид, да она еще и высока! Дерзко смотрит красавцу мужчине, с которым ведет бой, прямо в глаза.

Гриффит никогда не любил дерзких женщин.

Что-то фальшиво напевая, она издевалась над соперником поворотом шпаги, язвительной улыбкой, меткой репликой.

Молодой человек, ловко отбиваясь, тем не менее тяжело дышал, со лба лился пот, и к тому же для такой дружеской схватки он явно проявлял слишком большую злость. Он проигрывал поединок…

– Она хороша, не так ли? – заметил стоявший рядом Уэнтхейвен. Гриффит против воли был вынужден согласиться и что-то утвердительно проворчал.

– Это я научил ее владеть шпагой.

Не в силах оторвать взгляда от слишком дерзкой и высокой красотки, Гриффит пожал плечами:

– Вы просто безумны. Зачем мужчине обучать женщину драться на шпагах?

– Такая женщина должна уметь защитить себя от… скажем, от нежелательных знаков внимания, – хмыкнул Уэнтхейвен.

Сверкающие шпаги со звоном скрестились, высекая сноп синих искр.

– Такая женщина?

– Да, – кивнул граф и, довольный, что привлек наконец безраздельное внимание гостя, объявил: – Это леди Мэриан Уэнтхейвен.

Гриффит стремительно обернулся к хозяину, пропустив последний решающий удар Мэриан, но громкие вопли зрителей вновь привлекли его внимание. Мэриан торжествующе вскрикнула при виде взметнувшейся в воздух шпаги противника и, победоносно улыбаясь, подняла стиснутые кулаки. Но Гриффит лишь прищурил глаза.

– Что за манера выставлять себя напоказ! Крайне непривлекательная черта в женщине. Крайне непривлекательная!

Уэнтхейвен лишь прищелкнул языком.

– Не думаю, чтобы у Адриана Харботтла был хоть единственный шанс выстоять! Он один из этих безземельных рыцарей, немногим выше деревенщины!

Гриффит взглянул на человека, о котором так презрительно отзывался Уэнтхейвен. Харботтл, наделенный природой золотистыми волосами, ровными белыми зубами и стройными ногами, совсем не походил на деревенщину и был так красив, что напомнил Гриффиту что-то знакомое, нечто жирное… спокойное… да-да, ангела в материнском часослове. Но Гриффит готов был побиться об заклад, что Харботтл отнюдь не ангел. Широкая грудь все еще быстро вздымалась, и взгляд, обращенный на Мэриан, был полон бешенства. Гриффит пристально наблюдал за ним, не обращая внимания на злобный вид и стиснутые кулаки.

– Только последний болван, – пробормотал граф, – мог вообразить, что способен выстоять…

И в этот момент Харботтл выхватил шпагу у Мэриан и направил ее в грудь девушки, мгновенно пробудив защитные инстинкты Гриффита. Он бросился в бой, не успев даже подумать о последствиях, и, свалив Харботтла подножкой, приземлился сверху. Женщины вопили, мужчины ревели, пока Гриффиту не удалось прижать извивающееся тело юноши к полу. Было слышно, как хрустят кости. Отброшенная шпага зазвенела на камнях, и Гриффит поднялся, но, прежде чем успел вновь дотянуться до оружия, тонкая женская рука уже приставила острие к горлу Харботтла.

– Трус и негодяй, – глубоким контральто объявила Мэриан, – вставай и прими наказание за предательство.