- Миссис Стоун очень добродушная.

- Верно, верно. Лучше скажите: вы ведь узнали все песни, да?

- Конечно же. И не обращайся ко мне на вы, не уверен, что я намного старше.

- Сколько же вам, то есть тебе лет?

- 29 полных, через полгода стукнет заветные 30. А тебе?

- Мне четверть века исполнилось недавно.

Лиз разлила свежезаваренный кофе по кружкам и достала корзинку с разными сладостями. Я взял шоколадную конфету, а она пристально копалась в этой корзинке, пока не нашла карамельную. Мы какое-то время пили кофе в тишине, пока белокурая девушка не решила её оборвать.

- Почему ты решил стать журналистом, Джон?

- Наверно по большей части из-за родителей, - сказал я, делая очередной глоток. – Мы путешествовали всё моё детство, и нескончаемая дорога стала частью меня, потому, когда я поступил в школу, мне было очень трудно без постоянно сменяющихся видов за окном. Во втором семестре я вступил в клуб журналистики, ведь сидеть на месте становилось невыносимо. Моё тело прям таки кричало: "Хочу приключений!". В клубе я познакомился с людьми, которые до сих пор остаются моими лучшими друзьями. Мы занимались школьной газетой, проводили расследование по пропаже женского белья из раздевалки, пытались даже устроить что-то наподобие революции в школьном управлении, вдохновившись биографией Юкио Мисимы, но сторонников среди остальных школьников найти не смогли.

- А как же ритуальное самоубийство? – спросила она со слегка надменной улыбкой.

- Истории наших жизней в то время не были достаточно красивы и драматичны, чтобы завершать их красивым кровавым мазком. Позднее под влиянием общества я вообще стал считать, что самоубийство – путь слабых, ведь жить в разы труднее…

В конце концов я всё-таки решил идти по пути журналистики, хотя с моими оценками вполне мог пройти куда угодно. Изначально планировал связаться с наукой и помогать дяде, но всё же дорога стала неотъемлемой частью моей души. Мне казалось, что мою жизнь наполнят путешествия, нескончаемые поездки на поездах, где по ночам, боясь разбудить соседей, я буду писать статьи про разные события во всём мире, вести расследования мировых масштабов, и даже застать настоящую революцию! – произнёс я последнюю фразу, указав пальцем в потолок, из-за чего Лиз тихо рассмеялась.

- И почему же ты сидишь здесь, а не где-нибудь на большой земле? У них же в последние годы творится не пойми что.

- Не смог прорвать барьер на должность зарубежного журналиста. Я и до обычного ещё даже не дорвался, что уж там. Потому и взялся писать статью о исчезновениях. Мне кажется, что большинство из них связаны между собой, и если я смогу это доказать - повышение мне гарантированно.

- Ух, это так интересно! Ты прям как детектив из старых романов. Можно сказать, что твоя мечта чуть-чуть, но сбылась- проговорила Лиз, продолжая искать ещё одну карамельную конфету.

- Соглашусь, но всё же мне представлялось это всё более…

- Драматичным?

- Именно. В жизни всё оказалось далеко не так, как это показывают в фильмах или тех же романах. Однако, в первую очередь мне нравилось писать, постоянно разбираясь в чём-то новом, а после в понятной форме доносить это до читателя. Мне хочется, чтобы мои статьи были не сухим комком информации, а небольшим рассказом, который сможет заинтересовать, рассмешить и в то же время поделиться чем-то новым и полезным. Правды ради, моим статьям далеко до твоей музыки. Вот она воистину способна раскрыть ящик Пандоры в человеческой душе.

- Ты через чур сильно меня хвалишь, - сказала Лиз, спрятав свою улыбку в почти пустой кружке с кофе. – Если бы я была настолько хороша, то не работала бы в кофейне. Может у меня и получается хорошо петь, но для получения роли в каком-нибудь малобюджетном сериале этого недостаточно. А в мюзиклах нужно не только петь, но и танцевать, с чем у меня определённо есть проблемы. Каждый день после работы я тренируюсь, после учу роль, с утра во время пробежки представляю, как проживаю миниатюрную жизнь персонажа на сцене и делаю его частью себя. Но, пока что всё это безуспешно. Ни прогресса, ни регресса. А от усталости довольно часто я просто засыпаю за инструментом…

- Почему же не бросишь работу?

- Оттого же, что и все – злосчастное золото. Родители в своё время потратили почти все деньги на прививку, а всё, что осталось, передали бабушке, чтобы она могла вырастить меня. Благодаря их заботе, я смогла ходить в школу и жить полноценной жизнью. Я работаю, чтобы хоть как – то помочь бабушке материально, и чтобы в один прекрасный день нас не выселили за неуплату. Будешь ещё кофе?

- А, нет, спасибо. Я уже пойду, а то проснулся сегодня очень рано и не хочу показаться скучающим собеседником, который только и делает, что зевает.

- Ах, хорошо.

Она проводила меня до двери, и, немного потягиваясь, спросила:

- Скажи, а ты придёшь ещё раз к миссис Стоун?

- Мы с ней обсудили всё, что мне было необходимо и даже чуть больше, - сказал я, надевая пальто. - Может, если буду недалеко, загляну в гости.

- Обязательно загляни. Мне нравится, как ты слушаешь мою музыку. Мне кажется… А впрочем не важно. Я каждую вторую субботу месяца выступаю в джазовом баре неподалёку, это как раз на следующей неделе. Приходи послушать, я буду рада. О, подожди… - она убежала на кухню и спустя минуту вернулась обратно с небольшой бумажкой. – Это мой номер, если всё же захочешь прийти – позвони.

- Обязательно. Спокойной ночи, Лиз.

- Спокойной ночи, Джон.

Распрощавшись, я вышел на улицу, на которой царила необычная тишина и словно ей в такт шёл снег, не желая тревожить уже заснувших жителей. Снежинки танцевали в закатном свете фонаря. В голове раз за разом прокручивались песни, которая Элизабет подарила сегодня этому миру, а в пируэтах падающего снега можно было разглядеть ритмы сегодняшних мелодий. Мне хотелось, чтобы этот вечер длился как можно дольше, но тем он и был прекрасен, что не мог длиться вечно.

- Спокойного сна.

Воскресный сон разорвался в клочья из-за противной вибрации смартфона. Часы, которые проецировали время на потолок, ясно давали понять, что до рассвета оставалось ещё очень много часов. Телефон продолжал упорно шуметь, пока я не взял его в руки, где на экране вовсю улыбался Джек, держа в руках изданную им книгу.

- Ну и чего тебе не спится? Если ты не забыл, у меня тут немного другой часовой пояс…

- Прости, Джон, надо поговорить. Ты дома?

- А где мне ещё быть в такое время? Да и это разве не потерпит до утра?

- Нет.

- Хорошо, где встретимся?

- Бар «У Намбо» открыт круглосуточно ведь?

- Да, у Эдварда бессонница из-за последних экспериментальных партий.

- Тогда иди туда. Через минут двадцать подъеду.

Поставив меня перед этим фактом, Джек бросил трубку. Я сидел несколько минут, обдумывая этот разговор. Звучал Джек до необычайного серьёзно, что меня и волновало больше всего. Последний раз он звучал также серьёзно, когда наш одноклассник умер от Людоума. Для нас это было настоящее потрясение, ведь в правилах школы было чётко прописано про запрет на обучение непривитым гражданам. Впоследствии его родители признались, что заплатили большие деньги за подделку сертификата и внесение информации в государственную базу. Тогда разразился большой скандал и всех привитых начали проверять и, как оказалось, не зря. Около десяти процентов из проверенных людей никогда не делали прививку, в их числе оказалось ещё пару человек из нашей школы: брат и сестра близняшки. Общество требовало сажать обманщиков в тюрьму, но государство поступило проще – наложило огромные штрафы на этих людей и на вырученные деньги разыгрывало прививки в лотерее. На всю эту тему моя газета, естественно, выпустила статью, где был один из моих первых заголовков: «Мир – это театр», и внизу подпись: «Как плохие актёры портят Вам жизнь».

Я вышел из дома. Холодные сумерки встретили меня тихим светом уличных фонарей. Бар «У Намбо» располагался примерно в двадцати минутах ходьбы от моего дома, потому я спокойным шагом направился в его сторону, строя всё более страшные теории о причинах такого поведения со стороны моего старого друга. Мысли мои прервал полицейский патруль, который подал резкий сигнал, чтобы привлечь моё внимание. Машина остановилась рядом со мной и оттуда вышла женщина с молодым парнем. Это была моя старая знакомая Маргарет, с который мы частенько встречались у Намбо и, видимо, её новый курсант.