- Ты же про таланты?

- И про них в том числе.

- Могу точно сказать, что глазки она строит профессионально.

Лиз посмотрела мне в глаза, пытаясь доказать, что она в этом деле тоже не промах, но ей это быстро наскучило, потому она допила третий бокал и заказала следующий, желая раскрыть своё сердце нараспашку. Музыканты закончили очередную композицию и приступили к импровизации.

- Джон... Она ведь уже меня не вспомнит?

- Не было ни одного случая, чтобы воспоминания возвращались.

- Тогда, можно ли её считать по прежнему моей бабушкой?

За соседним столиком звонко разбился бокал. Тут же подлетевшая молодая официантка начала неловко собирать осколки, а компания из студентов с необычной радостью помогали ей в этом деле. Я достал пачку вишнёвых сигарет и медленно закурил, перебивая вкус табака небольшими глотками коктейля. Зависший в воздухе вопрос сливался с музыкой, которая помогала мне подбирать слова на уже известный ответ.

- Я бы хотел верить, что хранилище нашей памяти является не просто мозг, а всё наше тело, пронизанное неисчисляемыми нервными клетками и потому наши воспоминания никогда не умрут. Просто нам перестаёт хватать ресурсов, чтобы получить к ним доступ. Человек по своей воле не способен получить воспоминания не из привычного места, потому всё, что остаётся в момент поражения такой болезнью – листать ещё незабытые сюжеты твоей жизни. – Я сделал большую затяжку, опустошил очередной бокал после чего выдохнул в потолок, меняя сторону пластинки в нашем разговоре. – Она по-прежнему остаётся твоей бабушкой и всегда ей будет, однако ваши отношения прежними уже не станут. Можно сказать, что она поменялась местами с собой из прошлого.

- Но она ещё несколько месяцев назад начала забывать своё детство, потому я даже не представляю, какие воспоминания у неё сохранились. Может, она помнит только самые яркие отрывки из своей жизни, которые в прямом смысле отпечатались в памяти!

Подошла официантка и забрала пустые бокалы. Я заказал себе кофе, а для своей подруги попросил красный чай с Востока, после чего девчушка мило улыбнулась и упорхнула дальше по своим делам.

- Представь, что наша память разбита на множество папок, в названии которых указан промежуток времени, а внутри них ещё больше папок с ощущениями, лицами, именами и так далее. Так вот, учёные предполагают, что болезнь избирательно удаляет или блокирует второстепенные папки, а вот какой за этим стоит алгоритм – до сих пор никто не знает. Единственное что известно точно – всё начинается с детства. Так что каким бы ярким не было воспоминание, это не защитит его от этого проклятия.

Какое-то время мы оба молчали, продолжая слушать музыку. Лиз всё прекрасно понимала, но принимать упорно отказывалась. Для этого нужно время и именно его она сейчас по полному использовала. Свет софит иногда встречался с её лицом, на котором блестели слезинки.

На сцену вышла новая группа, состоящая из двух молодых парней, одетых в школьную форму, и мужчины, который вполне мог оказаться как их отцом, так и учителем музыки. Мужчина сел за фортепиано, а мальчишки разделили между собой перкуссию и контрабас. Стоило им задать ритм, как по бару разнеслась новая история под названием "Барьер", основу которой составляли неспешные клавиши.

- Как думаешь, Джон, на сколько сильно человек зависит от воспоминаний?

- Я считаю, что личность человека – это миллионы событий и эмоций, которые происходят с нами на протяжении всей жизни. Замени мы хоть что-то в этой картине, получили бы совершенно нового и уникального человека. Сам факт подобного является чудом природы, с одной стороны, а с другой – эта же природа и уничтожает своё творение, допуская существование таких болезней, как Людоум.

- Замкнутый круг получается?

- Да. Мне не доводилось наблюдать подобное в жизни моих близких, но люди, которые сталкивались с этой болезнью, много раз писали о том, что каждый день словно общаются с новым человеком. Вот сегодня он ругается на всё и вся, хотя только вчера цитировал великих реформаторов, бросая шутки налево и направо. И всё это был один человек, который с каждым днём помнил всё меньше и меньше. Помню историю, что в один день человек забыл свою жену. Она же не растерялась, а даже наоборот – прихорошилась, нанесла подаренный мужем парфюм, который ему очень нравился, и познакомилась с ним заново. Он немного нервничал на свиданиях, что напоминало ей о их молодости. Как видишь…

- Она продолжила дарить ему новые воспоминания, а не цеплялась за старые. Может и у меня это получиться?..

Выступление трио закончилось, после чего они дружно поклонились и покинули сцену. Под светом софитов её глаза ждали от меня ответа. Терпеливый взгляд девушки, которая ночами смотрит в бескрайнее море, в ожидании того самого корабля. Я аккуратно положил свою руку на её. Меня пронзил жуткий холод, но я всё равно дал ответ, которая она так хотела услышать.

- На этом вечер объявляется закрытым, если есть желающие сыграть, прошу выйти на сцену.

- Я пойду! – крикнула Лиз, поднимая руку вверх. Я хотел её остановить, но она ловко ускользнула, собирая свои белоснежные волосы воедино. Ступив на сцену, все переживания она оставила в темноте зала. – Добрый вечер, дорогие гости! Возможно, некоторые из вас меня знают, но в этом баре я выступаю впервые. – К моему столику подошёл Эдвард и уселся на место Лиз. Он поставил на столик две стопки и небольшой кувшин, затем ловко разлил и уставился на Лиз. - Я столкнулась с очень неприятными событиями в жизни, но почему-то все сложилось так, что я оказалась здесь, а теперь хочу открыть своё сердце и сыграть что-нибудь для вас. Вы не против?

- Конечно нет, Элизабет!

- Мы рады услышать тебя снова, Лиз! – донеслось из-за одного столика, где сидели старенькие любители джаза.

- У твоей девушки интересная фан-база, - кинул Эдвард, после чего поднял стакан, не оставляя мне и шанса на ответ.

- Благодарю за тёплые слова, именно они станут основой для следующей песни!

По бару пронеслись аплодисменты, софиты затухли и только один, подобно лунному свету, освещал фигуру Лиз. Зал замер в ожидании. Её пальцы коснулись клавиш, немного подразнивая слушателей, но вскоре интрига пала, и песня разнеслась по миру, окрашивая его в цвета души Элизабет. Сидя на сцене, она была похожа на принцессу Кагую, взор которой устремлялся к небесам в поисках Луны. С каждой нотой она усиливала подачу, её голос непроизвольно вызывал мурашки у всех слушателей, которых она вместе с собой увлекала в космические дали. Последние ноты вывернули наши сердца наизнанку, не оставляя надежды вернуть всё в прежнее русло. Композиция называлась "Не говори", переделанная на джазовый мотив. В очередной раз она поразила меня своим талантом и знанием песен, с которыми я провёл большую часть своей жизни. Наступила тишина. Всем нужно было время, чтобы вернуться из мира своих грёз, и стоило этому произойти, как мы обрушили на Лиз аплодисменты, на которые только были способны. Эдвард так и сидел застывший с рюмкой в руке.

- Спасибо! Спокойной вам ночи, друзья!

Лиз сошла со сцены, возвращаясь в прежнюю тьму, затем подошла за наш столик, где всё так же сидел Эд. Только я собрался их познакомить, как Эд молча встал, оставив кувшин с двумя рюмками, и двинулся в сторону барной стойки. Проходя мимо Лиз, он что-то прошептал ей на ухо, и на её лице озарилась добрая улыбка. Каждый столик вернулся к своим разговорам, словно и не было никаких полётов в далёкие миры.

- Ты была прекрасна. Жаль, что твоя музыка не может длиться вечно.

- Я бы с радостью играла до скончания веков. Но, так можно перегореть и тогда от меня никакой истинности не останется. А фальши в музыке и без меня хватает. Ну что, пойдём домой?

- Да, я провожу.

Я подошёл к стойке расплатится за наш столик, за одно вернув Эду его переносной набор алкоголика. Бармен сделал приятную скидку за выступление Лиз, но мне всё равно пришлось выпить вместе с моим дорогим другом.