Тело пронзил очередной приступ боли, но Ирдегус сдержался и ничем этого не выдал. Но он надеялся, что встреча не продлится долго.

— Здравствуй, Ирдегус, — проговорила одна из голов демона. — Надеюсь, ты в добром здравии?

— О да, вполне, — соврал Ирдегус.

Интересно, састар может отличить больного человека от здорового?

— Как продвигаются наши дела?

— По плану, о великий састар.

— Ты подкупил жрецов?

— Да, я всё устроил. Они на нашей стороне.

— Они лгали от имени Несущего Свет?

— Да, великий. И многих обманули.

— Прекрасно. А что с Махраджаном, о котором я говорил?

— Он передал всё, что ты велел.

— Тому, кому нужно?

— Да, великий састар. Тот человек отправился на север, в Кар-Мардун.

— А Махраджан?

— Он принял смерть, думая, что исполняет волю Несущего Свет.

Несколько голов Равана рассмеялись жутким хриплым смехом. Остальные остались безучастными.

— Не говори Грингфельду, что тоже общаешься со мной. Пусть думает, что он — единственный, — проговорила одна из голов.

Из-за того, что каждую новую фразу произносила другая голова, Ирдегусу постоянно приходилось быть начеку, чтобы успеть почтительно повернуться к ней.

— Не скажу, великий.

— Хорошо. Я рад, что всё идёт по плану.

— Что с рыцарями?

— Один взял меч. Теперь он наш. Второй тоже поддался уговорам и посулам. Я передал ему талисман Очарования. Звери будут подчиняться ему. Третий получил молот, но пока ни на что не согласился. Но я уверен, это только вопрос времени. Четвёртый… пока не родился.

— До сих пор?

— Как только он появится, Грингфельд узнает.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Поторопить события не в нашей власти, великий састар, — Ирдегус постарался, чтобы его голос прозвучал как можно смиренней.

— Это правда. Ладно, ты молодец. Всё равно, четвёртый рыцарь родится не позже, чем предсказано. Когда все четыре всадника, Агнец и Ключ прибудут к Красным Вратам, мы откроем портал, и легионы моих ракшасов ринутся в ваш мир. Исполнится предсказание Мард-Риба. И никто не остановит нас!

— Ты обещал, что вы нападёте на небесный дворец Яфры, — осторожно напомнил Ирдегус.

— Само собой! Он будет сметён первым. Ты рад?

— Да, великий. Я рад! Я жду этого очень давно.

— Не так уж и долго! — несколько голов расхохотались, и Ирдегус невольно вздрогнул. — Прощай! — сказал Раван, начиная таять. — Я доложу владыке тьмы, что ты хорошо ему служишь.

Колдун низко поклонился, а когда распрямился (не без труда), остатки субстанции втягивались обратно в золотой диск. Ирдегус быстро вышел из комнаты и запер её на три замка. Потом подхватил чашу с фимиамом и несколько раз глубоко вдохнул дым. Боль ослабла лишь немного, но теперь, по крайней мере, её можно было терпеть.

Колдун прошёл по коридору и очутился перед каменной кладкой. Нажав рычаг справа, он дождался, пока потайная дверь отъедет в сторону, и вышел в зал. Проход за его спиной закрылся. Никто не догадался бы, что здесь есть коридор.

Ирдегус находился в части замка, куда не было хода никому, кроме него. Даже слуги здесь не появлялись. Все двери здесь запирались на замки, ключи от которых имелись только у Ирдегуса. Колдун опустился на мягкий диван и перевёл дух. Встреча получилась короткой, как он и хотел, но важной. Теперь Раван знает, что Ирдегус служит ему верой и правдой, что он остаётся полезен. Грингфельду не удастся убедить састара, что он может справиться со всем один — конечно, если носферату захочет это сделать. Можно сказать, колдун одержал маленькую победу. Одну из тех, что помогают оставаться на плаву. Но расслабляться нельзя! Оставаясь бдительным, будучи всегда на стороже, он будет защищён и готов к отпору. Главное, чтобы тело выдержало, чтобы проклятый яд не прикончил его прежде, чем он получит власть над куском этого мира!

Рэмдал приблизился к белому камню и встал в его тени. Здесь было на удивление сыро и прохладно. Монолит представлял мраморную стелу, совершенно гладкую, заканчивавшуюся четырёхгранной пирамидой. Высотой он был ровно десять метров, а шириной — два. Его установили очень давно в честь какого-то важного для Эльдора события — Рэмдал даже не помнил, какого именно. Камень растрескался, и оброс снизу мхом.

Монолит стоял на небольшой поляне, окружённой могучими деревьями с раскидистыми кронами. Место было уединённым, так что понятно, почему кентавр выбрал его для встречи. Дело, которое их связало, не терпело посторонних глаз и ушей.

Рэмдал огляделся — никаких признаков присутствия Киймирра или кого бы то ни было. Разве что птицы поют в ветвях. Может, конечно, в засаде притаились воины Корпуса Особых поручений, но у принца был зоркий глаз, и он не сомневался, что заметил бы их. Что ж, подождём. Рэмдал запахнулся в плащ и обошёл монолит. Если кентавр не придёт, нужно непременно передать полученное от него (ну, или от кого оно там на самом деле) письмо в Корпус. Пусть сами разбираются, кто его писал и зачем.

Издалека донёся шорох — будто кто-то шёл через лес. Рэмдал сначала замер, а потом на всякий случай отошёл за монолит и притаился. Между деревьями мелькнула фигура — слишком большая для человека, но вполне подходящая для кентавра. Через полминуты Рэмдал разглядел приближавшегося Киймирра. Тот выглядел как обычно: сверкал и переливался. Этой моды мутантов лесовик не понимал. Он считал, что воин не должен носить побрякушек.

— Добрый вечер, доблестный, — поприветствовал кентавр Рэмдала, выбравшись на поляну. — Рад, что ты пришёл. Ты один?

— И тебе привет, — кивнул лесовик, выходя из-за монолита. — Один, да. Значит, это действительно ты написал мне письмо.

— Твои сомнения понятны, — кентавр сдержанно улыбнулся. — Но пригласил тебя сюда именно я. Думаю, ты понял, о чём пойдёт речь?

— Я слушаю, — Рэмдал постарался сохранить непроницаемое выражение лица.

— Не буду повторяться, — Киймирр пошевелился, и его многочисленные украшения засверкали с тихим звоном.

«Интересно, как он охотится? — подумал Рэмдал. — Дичь, наверное, бежит от него за полмили».

— Мы предлагаем тебе помощь в совершении государственного переворота, — сказал кентавр. — Предлагаем изменить короне и занять место сестры. Для всеобщего блага, разумеется. Со своей стороны обеспечим военную поддержку, о которой я писал, а также научим, как получить власть над остатками пиратской армии. Слово за тобой, — сложив руки на груди, кентавр выжидающе воззрился на Рэмдала.

Лесовик молчал. Он хотел выдержать паузу и ещё раз прикинуть, какова вероятность того, что всё это — ловушка, и как он сможет в этом случае выкрутиться. Кроме того, следовало выяснить один важный вопрос.

— Каким образом, — проговорил он, — я могу подчинить себе Наездников-на-Змеях? Они всегда были нашими непримиримыми врагами.

— Всё возможно с помощью колдовства, — ответил Киймирр. — Ты ведь получил молот Грангнеха?

— Да, этот трофей хранится у меня. А что? — лесовик нахмурился.

— Ты, вероятно, заметил, что это не обычный молот, — вкрадчиво сказал кентавр. — Во время боя его охватывает оранжевое свечение.

— Я видел это, — подтвердил Рэмдал. — Какое-то заклятье. Ну, и что?

— Это не просто заклятие вроде Укрепления или Незатупления, большинство которых вообще не работает, потому что является фикцией, — покачал головой кентавр. — Это сложные и тёмные чары, отчасти имеющие отношение к волшебству Очарования. Но намного мощнее обычных мороков. Тот, кто обладает этим молотом, может повести за собой армию пиратов. И не важно, кто он сам. Молот повинуется владельцу.

— Откуда эта магия? — нахмурился Рэмдал.

— От Звезды, разумеется.

— Опасные игры ты предлагаешь. Во всех отношениях.

— Жизнь вообще непростая штука. Приходится рисковать, если хочешь чего-то добиться.

— Ладно, проехали. Откуда такое оружие взялось у Грангнеха? Насколько я знаю, пираты не сильны в магии.