Пока мы валяемся в траве, по полю проезжает трактор.

Поднимаюсь с земли и бегу договариваться с мужиком насчет машины.

…

– Пиздец, – не сдерживаюсь, когда оглядываю себя в камеру телефона.

– Свернешь на финише? – поддевает меня брат.

– Не в таком же виде перед ней, бля… С ног до головы в грязи…

Морщусь, отвожу взгляд от экрана и вдруг…

Глаза-в-глаза.

С ней.

Заноза. Наваждение. Красивая…

С коляской, блядь…

И меня начинает штырить, это просто какой-то пиздец.

Стою, и ничего в этот момент вообще не соображаю.

Как вкопанная застывает и это хоть как-то примиряет меня с моим собственным ошалелым состоянием.

Бодрит, даже.

Особенно понимание, что с другим спала и ребенка от него завела. Почти уверен теперь, что не от меня.

И злит это, пиздец, как ужасно злит.

Но ее реакция определенно радует.

Что, сука, не ожидала?

– Ты… ты… – только и выдавливает она.

Ага, собственной персоной. Представь себе.

– Привет, – издевательски тяну.

Давно не виделись, детка.

Ведет плечом, задирает подбородок повыше.

– Привет.

И начинает толкать коляску прямо на меня.

– И пока. Дай нам, пожалуйста, пройти. Мы очень спешим.

Заноза. Как была острой на язык, такой и осталась.

Прикрываю на секунду глаза, потому что понимаю вдруг, ничего не изменилось.

Она такая же зараза, какой всегда была, а я… я… блядь… снова тащусь от ее голоса, манеры, повадок.

Жесть, какая заразная. В кровь проникла еще тогда, а сейчас снова выворачивает.

– Надо поговорить, – перегораживаю дорогу.

Хочет ускользнуть, сучка.

Одета в допотопный плащ, так что фигуру не разглядеть. Но я очень надеюсь, что за этот год она растолстела и я уже не захочу ее в свою постель.

– О чем? – удивляется, выгибая изящные брови.

– Пройдемся?

– Извини, Демьян, но нет.

Кажется, будто я ослышался сейчас.

– Нет? Да я, бля, полдня на дорогу сюда потратил!

Нет, нет, нет… засунь это "нет" себе в глотку!

– И зачем? Я все тебе сказала по телефону. Хотя…

Взгляд ее скользит вниз, и я вспоминаю, насколько плачевен сейчас мой вид. Но продолжаю стоять ровно.

Ей не удастся меня смутить, только не сейчас.

Осматривает меня с головы до ног, а дальше…

– Хотя, судя по твоему виду, я могу предположить. Пьянство или что похуже? Не ожидала, Демьян, что ты так скатишься, но чего только не бывает в жизни. Извини, угол тебе сдать не смогу, разве что… вот.

Че? Это о чем она сейчас вообще?

Девчонка сует руку в карман, шарит там, а потом выуживает три сторублевые купюры.

– Вот. Извини, больше не могу дать. Но на пару бутылок тебе должно хватить.

Вываливает эту хрень, а у меня перед глазами события годичной давности проносятся.

Те самые, за которые я сам себя иногда ненавижу.

Стоит вот точно так передо мной. Тонкая, заплаканная. А я запихиваю в ее сумочку пачку банкнот и говорю:

"Вот. Извини, больше не могу дать. Но на аборт тут должно хватить. На случай, если Макс решил не участвовать в твоей судьбе".

"Какой же ты придурок!" – выкрикнула она тогда мне и швырнула деньги в лицо.

Развернулась и ушла.

И это блядь, после того, как она снюхалась с моим же лучшим другом!

А вот сейчас я действительно тот самый придурок, что стоит и молча наблюдает, как меня со вкусом и удовольствием смешивают с грязью.

Когда прихожу в себя, девчонки и след простыл.

Выхватываю купюры и начинаю рвать их на мелкие клочки.

Ну, все, Заноза, пеняй на себя!

Этим выкрутасом ты подписала себе четкий и не подлежащий обжалованию, смертный приговор!

– Ви, может, ну ее, эту вечеринку? Ну, сдалась она нам.

– Нет, я пойду, – давлю авторитетом.

Дашка хоть и лучшая подруга, но иногда бывает ужасной занудой. Прямо как моя младшая сестра Арина.

– Там будут парни со старших курсов! – с придыханием выдает Дашка.

– Ну и что?

Прокручиваюсь перед зеркалом в очередной раз и остаюсь полностью довольна своим обликом. Красное платье в обтяг, распущенные по плечам волосы, идеального оттенка блонд. И уложены выпрямителем четко волосок к волоску.

– Да ты знаешь, что они там с девушками делают? – упрямо гнет свое подруга.

Округляет глаза, будто собирается сообщить мне что-то в высшей степени неприличное. Но я лишь отмахиваюсь и смеюсь в ответ.

– Ну, и что они делают? Давай, поведай мне эту "страшную тайну".

– Они…

Подруга хватает ртом воздух собираясь с силами, а я тем временем достаю помаду и начинаю подкрашивать губы.

– Они… они… – никак не родит Дашка.

– Ну, что они? Что?

Молчит и тяжело дышит.

Закрепляю оттенок тонким слоем блеска, Даша же все собирается с мыслями.

– Даш, ну, что, что?

Убираю помаду в косметичку, поворачиваюсь к подружке и упираю руки в бока.

– Ну? Что же они делают такого ужасного с девушками? Говори уже давай, и я поеду.

– Они… – подруга облизывает губы. – Я слышала, они силой уводят их в специальные комнаты, а там… там… Нет, Виол, прости, я не могу. Не могу этого произнести.

Ну точно вторая Аринка. Сестра всегда такая правильная, просто мамина дочка. Со своим мальчиком, который таскается за ней чуть ли не с первого класса даже ни разу не целовалась.

– Даш, ты серьезно? Прям хватают и уводят.

– Мне Ленка с соседнего потока сегодня сказала. И там… там… они не просто целуются, как в нашем сельском клубе.

Святая душа. В нашем сельском клубе столько всего происходило, что ей поплохеет, если скажу. Сама, я правда, не участвовала ни в чем, кроме поцелуев. Не привлекал ни один парень настолько. Да и контроль был больно жестким. Но не знать всех подробностей мог только святой. Или вот… Дашка.

Что же насчет сегодняшней вечеринки, то логика ее сильно хромает.

– Тогда уж уносят на руках, Даш. Потому что если девушка идет туда своими ногами, значит ее уже, как минимум, не заставляют, – словно маленькой объясняю я. – Сечешь?

– Вначале они просто все… выпивают сильно… а потом…, – не сдается подруга.

– Опять же. Ты не обязана напиваться, это твое личное дело.

– Виол, но…

– Даш, не выноси мне мозг еще и ты, а?

– Ви, мы приехали учиться!

– Да, мы приехали учиться, я помню и не забываю. Но и меня пойми. За эти годы я так устала от тотального контроля родителей, что хочу, наконец, пожить полной жизнью. Вот, нарядиться красиво хочу.

– Выглядишь ты, и правда, шикарно. Но… это не значит…

– И пойти посидеть в красивое место, – перебиваю. – На вечеринку хочу, Даш. Хочу веселиться и общаться с красивыми парнями, как все нормальные люди. Не ожидая, что за кустом подкарауливает папа, а мама ждет у порога, чтобы обнюхать и устроить допрос с пристрастием, а потом посадить под домашний арест.

– Да, твои родители, конечно, жесть строгие, это всем известно, но…

– Надоело мне все, Даш. Ви не делай того, Ви не делай сего. Учись, учись, учись. Дома будь ровно в девять. Сюда не ходи, туда не смотри, этого не читай. Все, выучилась. Золотая медаль, поступление в лучший универ на бюджет с предоставлением общаги.

Что еще надо?

А теперь я хочу пожить немного и для себя. Хочу танцевать и расслабляться. И если какой-нибудь парень понравится мне настолько, что мне захочется провести с ним время, будь уверена, я не упаду в обморок при виде его члена.

– Ви! Что ты такое говоришь! – охает Дашка.

Но я уже надеваю каблуки и тянусь за телефоном, чтобы вызвать такси.

…

Несмотря на то, что Дашка отговаривала меня, как могла, она все же едет на вечеринку вместе со мной.