На этот раз я выбираю более долгий, зато безопасный, объездной маршрут, не включающий в себя поле с грязью по колено. Поэтому когда подъезжаю к ее дому и выхожу из машины, мои, начищенные до блеска, ботинки выглядят просто идеально.

Кстати, еще одним приказом будет, чтобы пылинки сдувала с обуви.

Хорошо бы ребенок и правда оказался моим. Потому что слишком много всего…

…

Осматриваюсь по сторонам, замечаю на лавочке у соседнего дома бабку и неторопливо двигаю к ней.

– Здравствуйте, – говорю ей, прикидывая, насколько хорошо будет просматриваться соседний двор с этого ракурса.

Очень даже неплохо.

– Здравствуй, коль не шутишь, – отвечает бабка и тут же хитро прищуривается, внимательно оглядывая меня с ног до головы. – И откудова ты такой будешь? Из района?

– Из района, – говорю я. – Хочу тут у вас остановиться на пару недель.

– Художник, что ль?

– Можно сказать и так. В какой-то мере.

– Неа. Художники на таких машинах не раскатывают.

– У меня бизнес, только вот устал от городской суеты. Мне бы в себя прийти, пожить немного на природе. Мать, не сдает кто тут у вас комнату? Заплачу хорошо.

– Чего ж не сдать, если надо, – прищуривается бабка. – У меня и живи. Дорого не возьму. Только ты это, дров мне наколи, да в поленницу перетаскай. Она вон там, возле свинарника стоит.

– Без проблем, – говорю я, пока что с трудом представляя, как буду колоть дрова и относить их к свинарнику.

Надеюсь, свиней она там, хотя бы не держит, это уже прошлый век, и я не вляпаюсь в очередную кучу дерьма.

Не успеваю подумать об этом, как в нос ударяет весьма специфический запах, который исходит от… меня самого.

Опускаю глаза вниз и с неудовольствием наблюдаю, как очередная пара люксовой брендовой обуви утопает в вонючей куче навоза.

Вот блядь!

– Снова ты и снова в дерьме? – раздается насмешливое сзади.

Я разворачиваюсь на сто восемьдесят и встречаюсь с дерзкими пронзительными глазами.

– Где ребенок? – спрашиваю у нее, потому что девчонка в этот раз идет с пустыми руками.

– Не все ли тебе равно? Он не твой. Зачем снова приехал? Ах да, грязь к грязи, как говорится…

– Скоро ты будешь слизывать эту грязь с моих туфель языком, – обещаю ей.

– Помечтай, – хватает наглости усмехнуться.

Еще не поняла до конца, с кем связывается, сучка.

Ничуть не изменилась, зараза. Такая же стройная, длинноногая, нахальная и вызывающая острое, до отупения, желание Заноза.

Хорошо, что в мозгу крепко сидит противоядие от нее.

– Знаешь, при должном подходе мечты очень часто становятся реальностью, – задвигаю ей.

Улыбка исчезает с ее чуть курносого веснушчатого лица. Хмурится, подходит ко мне ближе, вскидывает на меня глаза.

– Уезжай, Демьян, – произносит убежденно. – Зря ты все это затеял.

– А если не уеду, – приходит мой черед усмехаться.

– Уезжай. Игорек не-твой-сын, – произносит почти по слогам. – Не твой!

Добивает интонацией.

– Чем чаще ты это повторяешь, тем меньше мне в это верится. Впрочем, убедиться несложно. ДНК- тест?

– Я не буду подвергать ребенка такому стрессу.

– Он слишком маленький, чтобы стрессовать из-за этого. Так что?

– Нет. Просто уезжай и все.

– Да, Ви.

Пиздец, как хочу ее оттрахать. Готов наброситься на ее дерзкий грязный рот прямо здесь, на глазах у обалдевшей от нашей перепалки бабки.

– Не называй меня так, я для тебя не Ви.

– Ты не моя Ви, это точно. Обычная шлюха, каких много. Просто шлюха для траха.

Секунда, резкий хлопок и моя щека начинает гореть адским огнем.

Ударила не сдерживаясь, в полную силу.

– Проваливай, Демьян, и не подходи к нам больше, – выкрикивает.

Ненависть, ненависть, ненависть.

Ярость. Похоть. Желание.

Гребаное, всепоглощающее, жаркое.

Я сдержусь сейчас, Ви, но знай, только что ты подписала себе окончательный смертный приговор.

Виола разворачивается и уходит, гордо задрав подбородок, а я сосредотачиваю свое внимание на бабке.

– Что вы там говорили про комнату и дрова? Мне подходит.

Бабка кивает с довольным видом и приглашает на свой участок. Я прохожу, одновременно с этим прикидывая дальнейший план действий.

Шаг номер один – уломать Занозу на тест ДНК, шаг номер два – если ребенок мой, забрать его себе, а с ней разберемся по ходу. Если не мой, то… просто так трахну несколько раз, в отместку за ее острый язык, и уеду.

– Вот проходи, милок. Комната не чета городской, но чем богаты, тем и рады.

Бабка одергивает видавшую виды занавеску и пропускает меня в узкую полутемную и с низкими потолками каморку.

В тесноте, да не в обиде, добавил бы я, обладая хоть частичкой ее оптимизма. Потому как комната, что собралась выделить мне бабка, раза в четыре меньше одной моей гардеробной.

Да еще салфетки какие-то развешаны по стенам. Наверняка полные пыли и паутины.

Пиздец, как тут вообще можно жить?

– Ладно, – произношу, стараясь не взорваться и сохранять свои обычные пофигизм и хладнокровие. – А где здесь ванна с туалетом?

– Ты оплати сначала за месяц, и я сразу провожу, – хитро прищуривается бабка.

Она реально думает, что я просижу здесь целый месяц?

Но решаю не спорить. Достаю баксы, но вспомнив, где нахожусь, меняю эту пачку на рублевую и отсчитываю бабке требуемую ей сумму.

Копейки, я бы и поприличнее снял. Но местоположение устраивает, забор в забор с Занозой.

– Отлично, – кивает бабка, ловко пряча деньги. – Вот теперь пойдем ознакомлю тебя с нашими удобствами.

Бабка разворачивается, но идет почему-то не вглубь дома, а открывает боковую дверь, через которую мы попадаем на улицу.

– Как тебя звать-то? – оборачивается на меня.

– Демьян, – отвечаю отрывисто, потому что не нравится мне такой поворот.

– А меня баба Нюра. И вот они – удобства.

Бабка указывает на покосившийся сарай, размером метр на метр, со скрипом распахивает дверь, и я хмуро взираю на кое-как сколоченный из досок сортир.

А душем оказывается жестяное ведро, которое нужно наполнять водой и греть примерно с полчаса. А потом черпать эту воду ковшиком.

Ну че, блядь, крутяк.

Надеюсь, пар дней будет за глаза, чтобы убедить Занозу пойти на все мои условия.

…

Договариваюсь, что дровами займусь завтра, подкидываю бабке денег на приготовить пожрать, а сам прогуливаюсь по участку вдоль забора.

Жду, когда Ви появится в зоне видимости. Желательно вместе с ребенком.

Пока что передо мной маячит только женщина за пятьдесят, наверное, ее мать.

– Здрасте, – перекидываю ей через забор, пока она развешивает на веревке мокрое белье.

Каменный век какой-то.

– Ты что ж, теперь наш новый сосед? – подбоченивается она.

– Ага, вроде того, – отвечаю, подходя ближе и прищуриваясь.

Прикидываю, как бы отреагировала на мое заявление о том, что хочу выяснить все насчет ребенка. И если от меня, признать свое отцовство.

Пошлет подальше, как и ее дочь, или я смогу приобрести выгодного союзника?

В данный момент по лицу женщины невозможно ничего прочитать, поэтому решаю пока что остаться инкогнито и понаблюдать, как пойдет дальше.

Навостряю уши, когда из глубины дома начинает раздаваться звонкий детский плач.

– У вас там маленький ребенок? – интересуюсь я.

– А тебе-то что? – тут же хмурится женщина.

– Да так, просто спрашиваю.

– А нечего просто. И на нашу Виолку не вздумай заглядываться. А то деловые. Даже в сторону ее не смотри, ты понял у меня?

Женщина начинает наступать, а я, наоборот, отступаю поближе к сараю.

– Понял, я тебя спрашиваю?

Кажется, дай ей волю, и стерла бы меня в порошок.

– Да понял, я понял, – говорю я, аж обалдев от такой агрессии.

Решаю, что, пожалуй, в союзники я записал ее рановато. Женщина далека от мыслей о нормальном конструктивном диалоге.