Точнее сказать о том, чтобы работать на мои интересы.

Убираюсь совсем, потому что тетка все еще с подозрением косится на меня, но едва она убирается со двора, как выхожу снова. Убеждаюсь, что вокруг никого, и быстро перемахиваю через забор.

По плачу малыша я определил примерно, в какой из комнат он с Ви живет и, недолго думая, сразу двигаю туда.

Сейчас плача не слышно, а значит мой стук в окно не останется незамеченным.

Через пару секунд штора отодвигается, и я вижу озабоченное лицо Занозы.

– Привет, – говорю я, – нам надо поговорить. Выходи.

– Нет, – отвечает она через стекло.

– Тогда впусти меня к себе.

– Тем более нет. Иди отсюда.

Задергивает штору, и я тут же снова стучу по стеклу.

– Ты дурак? – взрывается взволнованно, – Игорька разбудишь. Я только что его уложила.

– Выходи тогда. Иначе разбужу. Ты же знаешь, я могу быть упрямым.

Закусывает губу, раздумывает. Потом неохотно кивает, давая понять, что согласилась.

Отлично.

Пока идет, раскуриваю сигарету, а когда останавливается рядом со мной пускаю ей в лицо густую струю дыма.

Специально.

Знаю, что ненавидит никотин.

– Демьян, ты больной? Я кормящая мать, вообще-то, – наезжает на меня, едва открывает свой соблазнительный рот с пухлыми розовыми губами.

– И че?

Отчего-то вспоминается первый месяц нашего знакомства и как нестерпимо хотелось ее поиметь с той самой первой встречи, когда она застукала меня, трахающего подвернувшуюся на тот момент девку.

Притискиваю ее к стене, сам нависаю сверху.

– Боже, дай мне терпения, – бормочет Заноза, вздыхает, а потом начинает задвигать мне, блядь, лекцию.

– Кормящим матерям нельзя… не то, что нельзя, но крайне нежелательно, употреблять алкоголь, вдыхать никотин, категорически запрещено нервничать и расстраиваться. Молоко может пропасть. Так что, проваливай Демьян, и никогда больше здесь не появляйся. Что тебе нужно вообще? Ребенок не от тебя и на этом все.

– Помнится, ты говорила, что от меня, – отбиваю я, приваливаясь плечом к стене и, так и быть, выдыхая дым в сторону.

– Я соврала тогда.

– Да?

– Да.

– Кстати, что за дурацкое имя ты ему дала?

– Оно не дурацкое совсем. Так моего дедушку, между прочим, звали. Игорь Вениаминович.

– И чем он занимался?

– Причем здесь это?

– Ну, типа если он был неудачником, ты зря назвала его в честь дедушки.

– Он не был неудачником! Он был музыкантом. На аккордеоне всю жизнь играл. Сначала в филармонии, а уж под конец в местном оркестре.

– Один хер.

– Иди ты, знаешь куда!

Вижу, что выбешиваю ее неимоверно, особенно тем, что, не стесняясь, разглядываю ее лицо и фигуру, особенно пялясь на ее грудь.

Плотнее зарывается в плащ.

– Завтра поедем в медицинский центр на тест ДНК, – говорю я и Виола снова качает головой.

– Нет, Демьян.

– Почему?

– Хотя бы потому, что я не собираюсь сбивать наш режим, над которым билась почти три месяца, ради твоей сиюминутной прихоти.

– Я сказал, блядь, поедем, – топлю я агрессивнее.

Тушу окурок и выбрасываю его в какую-то кучу, очень похожую на компостную.

По крайней мере запах от нее, когда ветер дует в нашу сторону, доносится именно такой.

– Как ты вообще здесь живешь? – не удерживаюсь от вопроса.

– Нормально живу. Точнее жила. До того момента, пока ты не появился.

– Не морочь мне голову и будь готова завтра к десяти, – говорю ей и отступаю.

Хочу, чтобы последнее слово в разговоре осталось за мной.

И не желаю, чтобы она заметила мой стояк, потому что у меня, блядь, всегда встает на нее, едва открывает рот и начинает огрызаться и дерзить.

– К десяти, – повторяю я и перемахиваю через забор обратно на свой участок.

Захожу в дом и направляюсь прямиком в кухню, где расторопная бабка уже водружает на стол кастрюлю с отварной картошкой. Соленые огурцы стоят тут же, также, бутыль мутноватого самогона.

Нормально перегнать что ли уже не могут? Даже я умею.

– Ну что, Демьянушка, за знакомство? – предлагает бабка и я соглашаюсь, решив, что вызнать десяток-другой сплетен про своих соседей мне не помешает.

При правильном подходе завтра я буду знать про Ви и ее семейку больше, чем они сами о себе знают.

Вода приятно ласкает и охлаждает разгоряченное за день тело, волны обтекают и расслабляют. Я с удовольствием ныряю и начинаю движение на глубину, ориентируюсь на плывущего впереди Демьяна и ловко подныривая под гребни небольших волн.

Одна бы не решилась отплывать далеко от берега, но с ним мне, отчего-то, не страшно.

То, что и он, и я плаваем без одежды слегка смущает меня, как девушку, воспитанную в строгих традициях, но я же дала себе обещание раскрепоститься немного, вот и раскрепощаюсь.

В темноте с порочным и отвязным парнем.

Но почему-то не жалею, что приняла такое решение.

Мне весело, будоражаще, комфортно.

– Ты как? – подплывает ко мне Демьян.

Капельки воды соблазнительно стекают по его рельефному дерзкому лицу.

– Отлично, – восклицаю я и широко ему улыбаюсь. – Суперидея с этим купанием.

– Я знал, что тебе понравится, – смеется Демьян и в темноте его ровные зубы кажутся особенно белыми.

Красавец, с какой стороны не посмотреть.

– Протрезвела немного?

– Я и не пьянела.

Ищу ногами дно и выясняю, что мне здесь всего лишь по грудь.

Но мне не хочется стоять на песке, а потому я снова слегка покачиваюсь на волнах.

– Не боишься?

– Чего? – выгибаю я брови, прекрасно понимая, о чем он говорит. Его взгляд, направленный на мою грудь, едва скрытую водой, отчетливо это выражает. – Или здесь водятся акулы?

– Может и водятся, но скорее всего не настолько близко от берега. Вообще-то я имел в виду себя.

Его лицо накрывает тень легкого раздражения, а меня разбирает звонкий, от всей души смех.

Демьян недобро прищуривается, наблюдая за моей реакцией, а я рада, что снова переворачиваю с ног на голову все его стереотипы.

– Ты меня не пугаешь, – говорю я, – потому что я знаю, что ты меня не тронешь.

– Так уверена в этом?

Подплывает ближе, почти вплотную. Теперь между нами не больше полуметра и я могу свободно разглядывать верх его тату. Какие-то знаки, словно из древних писаний в центре, витые узоры по краям. Один из знаков точно индийский. Как будто тройка с завитушками. Надо будет прогуглить.

– Уверена? – придвигается еще ближе.

Если захочу, я могу протянуть руки и положить их ему на плечи.

На широкие, развитые, спортивно очерченные, рельефные мужские плечи.

Я, которая недавно черпала знания о настоящей близости только из любовных романов и фильмов, и даже не предполагала, что подобный момент так скоро наступит в моей собственной настоящей жизни.

Жарко, волнительно, порочно.

На самом деле мне немного страшно, ведь я еще недостаточно его знаю. По силе мы явно неравны. Если захочет, он с легкостью вынесет меня на берег, бросит на песок, подомнет под себя и поимеет. Тем более, с одеждой заморачиваться не придется.

Что или кто может ему помешать?

– Да, – тем не менее уверенно и со знанием дела киваю я. – Ты не из тех, кто станет принуждать девушку силой. Потому что это заденет твое самолюбие.

И твое раздутое до невероятных размеров эго.

– О самолюбии как-то не думаешь, когда яйца сводит от неудовлетворенности. Подплывай ко мне.

– Вот еще, – фыркаю я, почти уже не шокированная от его откровенности. – Даже не подумаю.

– Не стану трахать если не захочешь, поласкаю просто немного.