Вадим спал и не слышал, как лежавшая на поляне рысь бесшумно поднялась и, легко переступая мощными лапами, пошла к избушке. Ударившись о землю перед избушкой, она обратилась в девушку и быстро поднялась наверх. Не успела ещё закрыться за ней дверь, как Роса приступила к разборкам со старой ведьмой.

— Зачем ты, бабушка, так? Мы с ним токмо охотились, а ты подозреваешь невесть в чём!

— Вестимо, в чём! Мать твоя, твоя мать тоже так говорила. Вещала, вещала, пока пузо не затрещало, да живот на нос не попёр. Тебя вот родила да сбежала. У тебя пора такая, себя не осознаёшь. Опасно стало в лесу, недаром хозяин во сне приходил к нашему гостю. Случилось что-то… Или он слаб, или враг слишком силён. Будь готова бежать с Зимогором на границу, но не насовсем. Перейдёшь и вернёшься обратно.

Девушка, что изначально буквально полыхала злым негодованием, сейчас сидела испуганная.

— Почему, бабушка?

— Потому что искать его будут. Ищут уже. Сегодня ночью филин прилетал от моей заклятой подруги. К ней уже приходили мертвяки, пугали. На неё сперва подумали, еле отбилась она, да указала, что отродясь с людьми дел не имела и не видала никого. Это Бессмертного бродят слуги, а ещё ищейки его, что чёрными шакалами кличут. Лес большой, да кострище могут ваше найти и следы, что к нам приведут.

— Не найдут. Я с лесовиком договорилась, он всё песком засыпал, да желудей набросал. Кабаны вернутся, всё там перекопают да разворошат. Ничего не найдут.

— Не надейся на то, внучка, кто захочет, тот всегда найдёт. Не до нас пока, не для того чужие в лес пришли, чтобы за Ивашкой, тьфу Зимогором, гоняться, но времени мало. Зелья все он допьёт, ножны и клинок я сегодня доделаю, а сапоги с утра занесут или чуть позже. Завтра день переждём, а с самого раннего утра, лишь светать начнёт, проводишь его. Он и окрепнет, и сильнее станет, и ловчее, не хуже тебя. До границы проводишь и сбежишь, расскажешь, как её перейти, а дальше он сам. Не ровен час, выследят тебя.

— Поняла я всё, бабушка, так и сделаю.

— Умница. Хорошо, что ты вырезала печень у того, как говорит Зимогор, зомби. Я с неё вытяжку и зелье сделаю. Зимогор выпьет и будет их хорошо чувствовать, даже на расстоянии.

— А он не превратится в них?

— Нет, его уже заражали, он не обычный человек, вот тебя к нему и тянет. Вы, оборотни, ко всему необычному тянетесь, твоя мать тому пример, — снова соскочила на любимую тему ведьма.

— Бабушка!

Проигнорировав возмущённый вопль внучки, старуха продолжила.

— Будет биться, аки волк, этот Вадим! Да нам то на пользу. Раз Велес заметил его, знать, он чего-то, да стоит, или нужен ему. Так что, иди уже спать.

— А можно я ещё погуляю и побегаю, а то мне ночью не спится.

— Неча бегать, уйдёт наш гость, тогда набегаешься вволю.

— А можно мне на чердак?

— На чердак? К нему, что ли?

— Просто на чердак. А то уйдёт, и опять мне одной бегать. Нет в старом лесу никого по возрасту похожего. Одни лешие да кикиморы. И резвиться мне опять в одиночестве.

— Подрастёшь ещё, на север пойдём, там пару себе присмотришь. Много там оборотней живёт: и молодых, и постарше тебя. Злые они, но зато оборотни. Стерпится — слюбится, как говорят люди. Ладно, если хочешь, то поднимись, всё равно ничего у вас не выйдет. Ты оборотень, а он боится и не рискнёт. А так и действительно, молода ты ещё, тяжело в одиночестве. Вот помню, я была молодая… Эх!

Ведьма неожиданно для Росы ударилась в воспоминания.

— Молодая, кожа белая, чёрных волос копна. Усядешься, бывало, голяком в ступу и давай по небу наворачивать да петли крутить. Всем, чем можно, перед другими молодыми ведьмами хвастаться и форсить. Сколько мужиков человеческих я извела. Ох, сколько! Падкие они на красивых ведьм, да силы свои рассчитать не могут, так в сладкой истоме и пропадают. Дураки… Ладно, делай, как знаешь. Я уже старая… Зелья делать пора, всё, не отвлекай! — и ведьма, резко прервав свои воспоминания, стала шарить по шкафчикам и полкам.

В это время Вадим сладко спал, и снилась ему всякая всячина, всё от того, что бурлила в нём энергия, распределяясь по всему телу. Нарастали и твердели мышцы, укреплялись сухожилия. А вся пища, растворяясь, дарила энергию, что тут же исчезала в нём же. Юноша спал, как убитый, и не слышал, когда на чердак поднялась сначала старая ведьма, а потом и девушка.

Старуха, наклонившись к Вадиму, внимательно всмотрелась в его лицо. Одобрительно крякнув, отстранилась, поймала летучую мышь, сорвала пучок тысячелистника и ушла восвояси. Уже после её ухода дверца, ведущая на чердак, осторожно приподнялась и оттуда выглянула Роксолана. Удовлетворившись темнотой и тишиной, он вся воровато «втекла» на чердак и осмотрелась.

Всё здесь ей было знакомо и привычно, без труда определив по дыханию, где спал юноша, Роса подошла к нему. Вадим крепко спал и ничего не слышал. Девушка хотела разбудить его, но так и не решилась. Наклонившись вплотную к его лицу, она тщательно обнюхала его и даже лизнула в губы, ну чисто из озорства уже.

Слыхала она как-то от бабки, что люди, когда любовью занимаются губами друг к другу присасываются. Глупо, конечно, слюною перемешиваться, но люди все странные. Гораздо лучше нежно обнюхиваться и лизаться, так ты больше узнаёшь о своём партнёре. Мррр. А Вадим спал, ни о чём не подозревая. Роса ещё покрутилась возле него, но ни на что так и не решилась и в конце концов, свернувшись калачиком, заснула. Проснувшись, Вадим уже не застал её, да он и не подозревал о таком соседстве.

Утро началось так же, как и вчера. Он поел, выпил подсунутое ведьмой зелье и спустился вниз вслед за Росой. Всё утро они бегали, но далеко от избушки не отходили. Между собой почти не разговаривали, потому как девушка была постоянно в образе рыси, а с рысью особо не поговоришь. В избушку они вернулись, когда солнце перевалило далеко за полдень. Ведьма их уже откровенно заждалась.

— Вот твой меч и ножны к нему, всё готово, — и ведьма протянула Вадиму клинок с чёрным лезвием, но теперь он был словно отлакирован, а по всему клинку проходила витиеватая вязь затейливого орнамента. Ножны оказались тоже чёрного цвета. Сделанные из дерева, они сверху были покрыты кожей чёрной гадюки, слегка отблёскивающей в лучах света своими чешуйками. Больше никаких внешних изменений на клинке не оказалось. Вложив в ножны, Вадим сразу же повесил его на пояс. Юноша уже существенно преобразился внешне, а с мечом это стало ещё заметнее.

— Спасибо! Я прямо чувствую себя сильнее и веселее.

— Ну-ну, ну-ну, — протянула ведьма, искоса взглянув на девушку. Роса только пожала плечами, научившись этому жесту у парня. Да, Вадим ей откровенно нравился, особенно теперь, когда он стал мужественнее, что не укрылось от её взгляда.

— Ну, до былинного героя тебе ещё далеко, зато мечом теперича смогёшь долго биться. Занимайся с ним каждый день, глядишь, и выйдет из тебя витязь. Бороду отрастишь, усы, жёнку себе найдёшь, да деток родишь, если не умрёшь раньше.

Вадим хмыкнул.

— Мне бы выйти из вашего леса для начала. А чтобы не умереть раньше времени, доспехи нужны. Лучше металлические, но сойдут и кожаные.

— Это не к нам, мы доспехи не делаем. Подсказать можем, где, но лучше иметь ваши, человеческие. Сегодня ночью ложись отдыхать пораньше, завтра поутру, пока ещё темно будет, пойдёте к границе. Пора тебе уже уходить.

Вадим лишь пожал плечами. Что поделать, он почти привык за два дня и к Росе, и к ведьме, но обольщаться не стоило. Им нужно золото, а золота у него уже почти не осталось, так монетка мелкая да колечко.

— Из избы больше не выходи, чтобы дух твой человеческий тут не привлекал никого. Ищейки чужих вокруг рыскают, унюхать могут. Лезь на чердак, уже вечереет, заодно и зрение своё ночное проверишь. Сам-то днём лучше ли видеть стал?

— Лучше, — признал Вадим. — Ещё как лучше. Я и не знал, что можно так хорошо видеть.