— У реки наша фон Штайн. Не ревнуй и давай скорее свое мороженое, — француженка улыбалась, словно находила ситуацию очень забавной.

Бро отдал уже чуть разморозившуюся банку-контейнер и пошел по склону вниз — в траве угадывался след кого-то недавно прошедшего к реке.

— Ваше сиятельство, так с нами оставайтесь, — крикнула в спину француженка. — Лакомства на всех хватит.

— Ага, у меня же еще банка бананового есть, — ответил князь двусмысленностью на двусмысленность.

Бессовестная д’Обиньи засмеялась.

Да, французский легкий юмор. А вот ничего забавного. Чуть-чуть обидно. Нет, никаких претензий к присутствующим, просто отчего-то думалось, что будет как-то иначе. А собственно почему иначе, с чего взял, что Васко… видимо, не успел дома додумать, занят был. Вот же проклятое ЕГЭ… Ну да что теперь…

Ольга Штайн сидела на берегу, любуясь водой. Весьма грациозно сидела. Бро с опозданием оценил, насколько удачно одеты участницы учебного задания — простые костюмы, сочетающие свободные брюки и рубашки из неяркого полотна с кожаными, тисненными деталями. Немного напоминает наряд незабвенной Лалы, но там было «ого как», а здесь не так ярко выражено, более мягко-элегантно. Хотя тоже «ого», гм…

— Не сердись на них, малыш, — не оглядываясь, сказала Ольга. — Они просто тебя дразнят. Девушкам такое свинство свойственно. Хочешь утешиться? Природа располагает.

— Без обид, но нет настроения. Хотя со спины ты сейчас особенно чудесна. Эх, жаль, что я не сдаю рисование.

Красавица усмехнулась:

— Льстишь. Ты воспитанный мальчик, хотя насколько я поняла, это свойство нечасто для вашего времени. Но тоже не слишком скрываешь, что считаешь меня бесчувственной и жестокосердечной сукой.

— Не-не, вот именно так я даже и не думал.

— Зато милейшая Василиса не постеснялась именно так высказаться. Чистейшей души человек.

— Это она по какому именно поводу ляпнула? — удивился Бро, присаживаясь рядом с задумчивой рецидивисткой.

— Не суть важно. Неужели я действительно буду долго сидеть в тюрьме и сдохну в нищете после этой вашей революции?

— Сложно сказать. У Васко более точные источники информации, от которых я временно отключен. Но не исключено. Знаешь, после революции там многое изменилось. Кажется, ты умудрилась соблазнить начальника тюряги и вы вместе дали деру, но успех был недолгим. Вас вновь повязали.

— И сколько же мне было тогда лет?

— Оль, вот честно — не знаю. Мне в пересказе очень бегло пояснили.

— Может, и к лучшему что бегло, — задумчиво сказала Штайн. — Ведь что-то можно изменить?

— Что-то, несомненно. Но вот ту манипуляцию с несчастным фельдфебелем-отставником тебе, наверное, всю жизнь будут поминать. Это ж все-таки не князей пощипывать, гнусновато вышло.

— Твоя Васко уже намекала. Немного странно, что я вообще того фельдфебеля не помню.

— Может он и не фельдфебель был, иной низший чин, просто я звание перепутал.

— Не в этом дело. Понимаешь, они ведь сами мне деньги несли, сами отдавали. Я же за ними не гонялась, — вздохнула Ольга.

— Известное дело — «на дурака не нужен нож, ему покажешь медный грош — и делай с ним что хошь».

— Народная песня? — подняла великолепную бровь аферистка. — Не доводилось слышать.

— Это из основополагающих ретро-песнопений будущего, — Бро спохватился. — Мороженое же тает!

Ели мороженое, смотрели на воду и кувшинки. Бро беспокоила откровенно дурацкая мысль — там-то, на кургане, чем заняты? Тоже мороженое или иные развлечения? «Love-tushe», понимаешь ли. И вот какая собственно разница князю Волкову? Там очень самостоятельная и начитанная девушка. И вторая тоже… шальная до невозможности.

— Ревность, малыш, не такое уж никчемное чувство, — заметила, облизывая пальцы, фон Штайн. — На эту приманку отлично ловятся простофили и гордецы.

Она внезапно (но не то чтобы очень) взяла князя за ворот и показала короткий мастер-класс поцелуев взасос.

«Есть в этом love-tushe несомненная польза» — отметил Бро, частично отлетая в астрал. «Вот если не на бегу, а отмечая детали, положение губ, языка, конспектируя… Надо учиться, надо, жизнь одним ЕГЭ не ограничивается».

На этапе «ой, душно мне! ах, еще чуть-чуть» Штайн отпустила отстающего.

— Легче?

— Несомненно! — заверил князь. — Хотя все равно немного стыдно. Кстати, а…

Он хотел спросить насчет д’Обиньи — тема была тонкой, но и момент позволял. Со стороны было очевидно, что отношения француженки и златоглазой авантюристки перешли от чисто взаимовыгодного преступного сотрудничества к некой более сложной стадии. Но в этот момент край княжеского глаза заметил движение на противоположном берегу реки. Бро мгновенно прижал собеседницу к траве и сунул в осоку пестрый демаскирующий контейнер из-под мороженого.

— Ах, ваше сиятельство, я польщена вашим порывом, но напоминаю что я в штанишках, — прошептала Ольга.

— Шутите всё. А он нас едва не заметил.

— Вас учили, как выглядели русские воины и чем они отличались от нерусских? — поинтересовалась умная фон Штайн.

— Вот этим деталям на экзаменах почему-то не уделяется особого внимания, — прошептал Бро, пытаясь оценить незнакомца. Немного отвлекала поза — лежать на Ольге было чересчур приятно. Особенно потому что авантюристка ничуть не протестовала. Вот доведут нас эти низменные инстинкты…

Всадник на белом коне двигался по берегу неспешно и осторожно. Русые волосы, шлем у седла, лук, иное оружие… явно воин. Приподнимается на стременах, настороженно вглядывается вперед… видимо, чует, что за ним наблюдают.

В кустах тихо зашуршало и невидимая д’Обиньи поинтересовалась:

— Mes chers, вы уже закончили или еще не начали? Но там у реки гость.

— Замри! Видим, — зашипел Бро, чувствуя прилив боевого азарта и воинственного хладнокровия — прямо словно на дуэль со славным колуном в руках нужно выходить с минуты на минуту.

— О, и здесь тоже⁈ — удивилась замершая француженка.

Группа мгновенно обменялась оперативной информацией — оказывается, с кургана заметили иного всадника. Тот был на гнедой лошади и, видимо, выслеживал вот этого — белого-берегового.

— Засаду готовит, — уверенно осознал Бро. — Кто из них — наш?

— Возможно, оба теоретически наши — это же эпоха феодальной раздробленности, — справедливо отметила невидимая Васко и уже менее справедливо поинтересовалась: — Ваша светлость, вы с дамы слезете или так и будете командовать?

— Да пусть, мне удобно, — ехидно заверила Ольга, но князь все-таки сполз с нее и гибкой ящерицей, «вертким хорем, легким щуром» пробрался сквозь кусты. Манера движения, немало удивившая самого Бро, произвела впечатление и на девушек — помалкивали.

— Нужно упредить, а то поубивают друг друга, — решительно высказался князь.

— С чего ты взял, что это не половцы? И вообще… — не очень уверенно начала Васко. — И вообще нам междоусобицу не остановить, там многолетняя порочная политика…

— Нас мечами встретят, — высказала самую суть д’Обиньи,

— Послушайте, господа, разве в этом суть вашего учебного задания — разве вам непременно вмешаться необходимо? — удивилась фон Штайн.

— А в чем суть? — сухо уточнил Бро.

Девушки неопределенно молчали.

Далее князь Волков действовал быстро, не раздумывая, лишь иногда мимолетно удивляясь себе, такому решительному. Впрочем, и удивляться особо было некогда.

Бро сунул два пальца в рот, коротко, едва слышно свистнул. Из-за крайних деревьев немедля вышел конь — оседланный, высокий, тонконогий, той дивной масти, что называется «буланой». Углядел хозяина, рысью устремился к нему.

— У брода постараешься их перехватить? — понимающе уточнила д’Обиньи.

Бро кивнул, поймал повод подлетевшего коня, не касаясь стремян взлетел в седло.

— А мы⁈ — вопросила двоечница.

— Продолжайте отдых. Кстати, если у тебя вопрос про природную зону — так это лесостепь, — очень равнодушно молвил князь и послал коня вперед.