…Шуршали шаги у входа. Вздыхала толстая военная шуба и стеганые толстые доспехи под стройной фигурой начинающей извиваться шпионки. А князь давно перестал дышать, нежа и нежась. Только бы шаровары устояли, удержали…

Лала беззвучно содрогалась, а князь Волков обнимал напряженные бедра и медитировал. Доставлять блаженство оказалось редким блаженством. Кажется, это «тавтавлогией» называется или как-то так, в вопросе по литературе оно есть. А, наплевать на вопросы, и на то, кто такая на самом деле эта богиня — лишь бы продолжалось. Какая же она…

Не выдержал Бро, когда божественную партнершу выгнуло неистовой дугой. Вообще самоиспачканность шаровар — занятие безусловно позорное и вообще не подвиг. Но иногда сомнительный итог сопровождается настолько острым и пронзительным чувством восторга, что об остальном уже и не думается…

Князя Волкова как маленького мальчика гладили по волосам, а он лежал абсолютно без сил. Потом ласковая рука дикой богине исчезла. Разлепляя глаза, Бро вскинул голову. Нету… и сама исчезла. Потянуло разрыдаться как младенцу, но тут в углу что-то зашуршало пронырливой диверсионной мышью, сверкнул в полутьме длинный узкий клинок, взрезающий ткань стены. Хорошенькое лицо, обрамленное светлыми кудрями, Бро узнал без особого удивления. Вот протиснувшая следом фигура покрупнее, но с узнаваемой плавностью движений, была немного неожиданной. Сколотили, значит, бандгруппу межвековые дамочки?

— Mon cher! Ты ведь счастлив нас видеть? — прошептала Жюли.

— Еще бы, — пробормотал Бро, чувствуя, что сил врать и вообще шевелиться попросту нет.

— А где эта… проводница? — Ольга Штайн подозрительно озиралась. — Она вас предупредила, князь?

— Да как она предупредит? Она же бессловесная, — с грустью напомнил Бро. — Каков ваш план, дамы?

— Уходим немедленно! — зашипела Ольга. — Я вам не пошлая воительница-маркитантка, чтобы так рисковать. Такой отъявленный сброд кругом! И вас, милый князь, едва не начали пытать. Каких трудов стоило вас вызволить из лап палачей. Не вздумайте проявлять неблагодарность!

— В общем, мon cher, делаем так: мы открываем сведения о здешних событиях и датах, а ты берешь нас с собой. В долгу мы не останемся, — намекнула д’Обиньи.

— Вынесу ли я такое двойное счастье? — вяло усомнился Бро. — В любом случае мы поступим иначе. Сначала я завершу дела здесь. Во-первых, нужно освободить мою спутницу…

— А тройное счастье вы, князь, точно вынесете⁈ — ядовито вопросила Ольга. — К чему вам девчонка, она не бог весь…

— Дело чести! — прошипел Бро. — Вместе пришли, вместе ушли — таков закон нашей переэкзаменовочной бригады.

Проницательная д’Обиньи отвела острие шпаги от горла упрямца, Ольга была готова придушить идиота голыми нежными руками, но шуметь в данной ситуации было бы опрометчиво, к тому же француженка-соучастница прошептала:

— Что ж, долг чести, пусть так. Я рисковала жизнью и за меньшие безделушки. Но где прикажете искать эту вашу притворщицу-горничную? Мы и не думали за ней следить.

В углу снова зашуршало. Стремительная д’Обиньи неслышно откатилась и приготовилась колоть лазутчика, Бро вооружился ближайшим мушкетом, а скромная Ольга накинула капюшон плаща и прикинулась изящным тюком чего-то безусловно ценного, но неодушевленного.

В популярный шатер пробрался еще один человек. С ножом в зубах, довольно обтрепанный и полураздетый.

Бро схватил француженку за щиколотку ботфорта — не бить! Но д’Обиньи и сама узнала гостью.

Василиса уклонилась от шпаги, на которую чудом не напоролась, торопливо выплюнула неудобный нож и шепотом завопила:

— Вы что⁈ Это я!

— Видим, — заверила немедленно ожившая Ольга Штайн. — Но зачем здесь шныряешь?

— Шла освобождать этого… — Васко невоспитанно указала ножом на напарника. — А вы что здесь делаете?

— Гадали, где тебя искать, — сказал Бро. — Хорошо, что сама нашлась. Каким образом, кстати? Лагеря тут жутко обширные и перепутанные.

— Не то слово, — согласилась двоечница. — Все жутко смешано. Но мне подсказали, что ты «затрофеился».

Бро догадался, кто именно подсказал и преисполнился смешанными чувствами. Но полностью осознать их противоречивость не дала Ольга:

— Нужно немедленно бежать отсюда! Мы наследили, весь шатер изрезали. Сейчас поднимут тревогу! Князь, милая девушка, уводите нас быстрее! Мы здесь в ловушке!

Нагонять панику несравненная госпожа Штайн умела в совершенстве — и голос такой дрожащий, напуганный, и проникновенности хоть отбавляй. Но Бро, уже кое-что знавший про эту красавицу, устоял.

— Спрячьтесь, девушки, затаитесь, а я обязан завершить свои дела.

— Какие дела, князь⁈ — ужаснулась Ольга. — Мы в смертельном капкане. Посмотрите, что злодеи сотворили с бедной крошкой⁈ Она обесчещена, она в отчаянии, она на грани!.

— Давайте не преувеличивать, — запротестовала бесстрашная графиня Васко, оправляя остатки сарафана. — Я на грани, но не то чтобы абсолютно. Это была противоречивая ночь.

Выглядела двоечница действительно неоднозначно: одежда растерзана, внизу подол сарафана разодран почти до талии — нога обнажена по самое… бедро, как в бесстыдном вечернем платье. Просто ужас. Но мордашка не очень страдающая, и это несмотря на распухшие губы. На шее, кстати, колье откуда-то взялось. Камни откровенно анти-библиотечного стиля и размера.

— А пруссак твой где? — спросила быстро соображающая д’Обиньи.

— Спит, — сказала Васко. — Немного переутомился и дрыхнет.

— С чего это вдруг? — заподозрила Штайн. — Он довольно крепкий и упрямый мужчина, я с ним знакома, пусть и исключительно понаслышке.

— Даже не сомневаюсь, что понаслышке, — фыркнула двоечница. — Но претензий предъявлять не стану — тут все взрослые люди, без обязательств. Не станем уходить в детали, спит Фридрих и спит. Снотворное вполне качественное, у меня бабушка его регулярно на себе проверяет.

— Быстро учишься, — хихикнула д’Обиньи.

— С этим-то просто, это не хронологию зубрить, — сказала девчонка и глянула на Бро. — Я правильно поняла план?

— Да. Собираюсь провести диверсию. Потом уйдем. Не собираюсь прощать врагу угрозы зверскими пытками и побои, у нас в бригаде такое не поймут, — пояснил Бро и потрогал не болящий, но ощутимо опухший глаз.

— Тебе идет, — хором заверили дамы и ехидно захихикали.

— Но какую диверсию? Ты в этом хоть что понимаешь? — усомнилась Васко. — Не, я не против. Тут кругом сплошной враг, да такие гопники отъявленные, девушке пройти не дают. Рафинированный звериный мужской шовинизм, просто поверить невозможно! Но диверсия… мы же по сдаче диверсий вопросов вообще не готовили.

— Нашим нужно в любом случае помочь. Есть план, — заверил Бро и засомневался.

Глава-параграф №5. О наградах и малоизвестных викториях

Когда на тебя злобно смотрят три женщины, с которыми ты «в непростых отношениях», думать сложно. До переэкзаменовки Бро в серьезных личных отношениях вообще не бывал, привыкнуть не успел. Вот как тут принять верное тактическое решение⁈

— Всё, я пошел, — буркнул князь Волков.

— Куда конкретно? Спятил⁈ — мгновенно возмутилась Васко.

— Ах, каналья! А мы⁈ — нацелила шпагу д’Обиньи.

— Подлец и трус! — припечатала Ольга.

— Так, можете тыкать сталью, чморить и обзывать! — решительно молвил Бро. — Я выполняю свой долг. Не вернусь — вон с графиней договаривайтесь. Она не хуже меня способна отправить куда угодно, она гуманистической классики начиталась, готова всех накормить, согреть и обуть.

— Я⁈ — возмутилась Васко, но князь, пользуясь некоторым замешательством дам, ускользнул под полог.

В лагере воцарилась относительная тишина — до рассвета оставалось уже недолго, отдыхают солдаты. Надо полагать, утром начнется штурм, и устоит ли город под тройным натиском врага, сказать трудно. Имелись у Бро некоторые подозрения насчет того, кто именно виноват в этаком нехорошем, превосходящем скоплении противника. Надо, надо было учить битвы и походы, а то вот так случайно нагонишь гадов… С другой стороны, наши тоже серьезно усилились пушками и фузеями. А город, наверное, не Азов. Его, по трезвому размышлению, как раз наши штурмовать приходили. Впрочем, это незначительные детали, к сложившейся ситуации напрямую не относящиеся.