Беглецы уклонились левее стратегического сердца чужой армии и мысли Бро вновь вернулись к таинственному волшебству. Магичнее этого самого скольжения меж врагов была сама проводница. Ну, даже конкретно ее ноги. Шпионка несомненно была девушкой дикой, азиаткой, с раскосыми и страстными очами — Бро почему-то нравилась именно такая элегантная и оригинальная формулировка. Но мужественный пленник-двоечник отчего-то всегда думал, что у тамошних степных девушек ноги… э-э, кавалерийского сложения. Ничего подобного! Столь стройных, длинных и безупречных ног князю Волкову видеть еще не приходилось. Вот она — истинная магия, грациозная и эксклюзивно-модельная. А как ей идут облегающие штанишки из тонкой кожи и легкие сапожки! Интересно, как ее зовут — не магию, разумеется, а девушку.
Бро почувствовал, что околдован. Вот прямо до такой степени, что идти становится трудно, хотя и в удобных шароварах сейчас действовал беглец. Проводница почувствовала проблему, обернулась, блеснула глазами из-под облегающего капюшона и погрозила своим оружием. Вовсе это не кинжал оказался.
Князь Волком принялся размышлять о том, что пробираться вражеским лагерем, имея из вооружения одну плетку — это истинное бесстрашие. Кажется, такие плети «наголками» называют — они способны раздеть врага одним ударом. Возможно, даже не повреждая плоть противника. Ой… Бро собрался остатками разума и начал ругать себя — сам-то без сабли и вообще оружия, ноги уносит, как сопляк какой-то. Нужно было у врага утащить шпагу или ятаган какой…
Шпионка приподняла задний полог шатра, показала «лезь». Бро залез — оказался в полутьме.
Убежище было довольно просторно, только у дальнего входного прохода висел неяркий фонарь. Остальное пространство плотно завалено и заставлено: пушки с неуклюжими «тележными» колесами и деревянными лафетами, груды мушкетов, связки сабель, набросанные прямо на оружие шеломы, кольчуги и боевые шубы. Видимо, склад трофеев.
Проводница знаком показала — «нужно ждать». Присели на завалы военных богатств. Бро потрогал приклад ближайшего ружья — весь в серебряных гвоздях-заклепках и перламутровых накладках. Непонятно, как из такого чуда стрелять — пальнешь, и весь дизайн в морду брызнет.
Но мысли беглеца неумолимо уводило от насущных боевых проблем в сторону магии. Бро косился на спутницу — та полулежала на кольчугах и пищалях, красиво скрестив ноги. Капюшон надвинут на тонкие брови, раскосые глаза светятся мягко и опасно, как у очень хищной кошки.
— Вас как зовут? — прошептал Бро.
Лазутчица-шпионка предостерегающе указала в сторону входа — там за пологом вышагивал часовой с длинной пикой на плече, было слышно, как похрустывает под его подошвами изломанная трава.
Бро сделал серию сложных, но доходчивых жестов: близость врага осознаю и учитываю, но как князь и вообще благородный и вежливый человек, обязан знать имя прекрасной спасительницы, которой безмерно и всецело благодарен.
Лазутчица улыбнулась и характерно приложила-резанула пальцем по своим губам, неярким, но не лишенным одуряюще-чувственного жесткого изгиба.
Ой, немая⁈ Язык отрезали⁈
Князь Волков искренне схватился за сердце. Изверги, уроды, фашисты! Кто этот гад⁈
Лазутчица улыбнулась и показала язык — узкий и… черт, дразнящий до невозможности.
Бро показал, что у него чуть отлегло, но все равно — жаль, так жаль, что словом перемолвиться не получается. Вообще так и было — Бронислав всегда опасался болтливых девчонок, но когда уж совсем немая… Прискорбно.
Раскосая шпионка все поняла, снова улыбнулась, сдвинула край ближайшей кольчуги и что-то начертала концом плети на земле. Князю Волкову пришлось придвинуться — чему он был бескорыстно рад. От спасительницы дивно пахло — сыромятной кожей, красивыми и гордыми животными, именующимися «конями», опасностью и странной свежестью… этакой горно-ручейной, кумысной… О, аромат свободолюбивых тайн и бесстрашных ночей.
«Лала» прочитал Бро угловатые черточки букв на земле. Шпионка положила руку на свою грудь — невысокую, но дерзко и очаровательно приоткрытую безрукавкой.
— Вам очень идет, — одними губами прошептал Бро. — Именно Лала, да. Вам говорили, что вы богиня?
Вообще звучало как-то пошло. Но если это сказать такое искренне, не в кафешке или грохоте ночного клуба, а в напряженной тишине полного роковых внезапностей вражеского лагеря, то получается не так плохо.
Вблизи она казалась постарше, чем казалось вначале. Но какие дивные хищные глаза! Как будет называться барс, если он прекрасного женского пола? Барсика? Барселина? Барсена? А, неважно…
Тут Бро всецело осознал, что возраст дамы имеет значение — те, что постарше, точно знают, чего они хотят. И что нужно чудом спасшемуся пленнику, тоже знают. Рука с плетью легла на затылок князя Волкова, придвинула…
…Бро чуть не улетел с одного поцелуя. Одновременно мягкие и упругие губы Лалы завладели князем мгновенно. Она не требовала, не настаивала, но такой знающей и прекрасной женщине следовало отдаться полностью. Даже не обсуждается. Единственное, чего хотелось князю — заскулить в полном упоении. Но рот был занят поцелуем и это только к лучшему…
Шуршала трава под сапогами неутомимого часового, поцелуи слились в один единый, пьянящий. Рука Бро лежала на бедре, таком теплом и манящем под тонкой кожей-броней. Но на что-то большее уже не было сил — ошеломленный Бро и так балансировал на грани высшего возбуждения. Чуть глубже уйдет язык Лалы в трепещущее горло князя, и…
Свободные шаровары тоже боги придумали. Вознесем им хвалу, но потом. Анализировать происходящее было бы лучше тоже потом, но Бро понимал, что нужно отвлечься… прям жизненно необходимо… иначе позор… вечно себе не простишь…
Казалось бы — поцелуй пустяк, общепринятая — да и то не везде и не всегда — прелюдия секса. Почмокались и погнали. Но порой бывает и иначе. «Сосались» — пошленькое, глупое словечко. Вот если представить, что в вас всосалась женщина-зверь, и ей жутко нравится этот процесс… Не банальной гламурной голливудской мутанточке-кошечке, а раскосой девушке-барсу. Способной перервать вас пополам даже без помощи плети-наголки. Но она не рвет, а целуется, и ей хорошо.
«А она истинная богиня! — осознал Бро. — Без всяких там… как оно… метафор. А я сейчас не выдержу, опозорюсь. Ах, слюнтяй слабосильный».
Лала оттолкнула — мягко, но однозначно. Точно знала, что двоечник больше не вытянет. Эх, учиться нужно было, учиться владеть собой, терпеть, знать настоящих богинь. Бро был готов разрыдаться — настолько всем существом жаждал продолжения, — но не мог даже шевельнуться. Казалось, туго натянутая ткань шаровар только и сдерживала выброс… как это там… любовно-адреналинового тестостерона.
Богиня — все понимающая, мудрая и добрая — погладила по щеке и откинулась, вольно вытянувшись. Ах, эти грациозные текучие движения. Бро чуть в голос не застонал от восторга и облегчения. Вот он — выход из тупиковой шпионско-сексуальной ситуации.
Блаженно прижавшись щекой к упругому бедру богини, он занялся ее штанами. Кожаные шнурки, узлы… Главное — не торопиться. Да, князь неопытен, наивен, одна просека за спиной, да еще чуть-чуть. Но главное — желание учиться. Уйти в шатер, в молчание, в грёзу — и учиться, учиться, учиться! — как говаривал кто-то из умнейших теоретиков.
Бро, священнодействуя, управился со штанами… белья дивная шпионка не носила — даже смешно, к чему оно столь прекраснейшей⁈ Князь был медлителен и плавен, ибо любое движение собственных бедер грозило привести к катастрофе. О боги степей! В смысле, богини степей и гор! — как дивно уметь медлить, не спешить…
… лобзал… слово такое редкое, сейчас вообще никто не знает, кроме двоечников, глубоко погрузившихся языком и всем сущим помыслом в былые науки…
Бро осознавал, что мысли его путаются. Он был пьян, пьян вкусом, своим блаженством, откровенной истомой чудесной богини. Понимал, что она раскрыла безрукавку и медлительно ласкает себя, понимал, что потемневшие соски смотрят во тьму потолка, а дыхание девушки все выше вздымает ожерелье на упругой груди. Понимал, что глаза Лалы прикрыты, что она блаженствует… Но туда было лучше не смотреть. Ибо и сам князь Волков блаженствовал, неспешно и упоенно…
