— Я знаю, какое действие оказывают на организм заговоренные пули, —перебил Витман. — Дальше!

— Дальше — я спрятал тело Жоржа в укромном месте. Был убежден, что в ближайший месяц он меня не побеспокоит. А недавно узнал о том, что с самого начала учебного года Жорж пропадал по ночам в книгохранилище. Помните тот сборник древних ритуалов сумасшедшего профессора, о котором я говорил?

— Ещё бы не помнить. Так это Юсупов его изучал?

— Да. Какие конкретно ритуалы — не знаю. Но когда я выяснил, за каким занятием Жорж проводил ночи, лишний раз убедился, что застрелив его поступил правильно. Однако, как выяснилось, слишком рано успокоился. Позавчера Жорж как ни в чём не бывало появился в академии.

— Будучи застреленным заговоренной пулей? — уточнил Витман.

— Да.

— А где вы брали пули? Подделку не могли подсунуть?

— Исключено. Брал у проверенного человека. Мне гарантировали как минимум месяц спокойной жизни.

— А прошло?..

— Едва ли неделя.

— Н-да, — Витман потёр подбородок. — А вишенкой на торте — господин Юсупов ликвидировал прорыв Тьмы?

— Если верить Платону, да. А у меня нет никаких оснований ему не верить.

— И для чего же, по-вашему, господин Юсупов это сделал?

— Н-ну, справедливости ради, Жорж — такой же гражданин Российского государства, как мы с вами. Ему так же, как нам, свойственно…

Витман поморщился:

— Бросьте, Константин Александрович. Якшаться с Тьмой — для того, чтобы защищать от неё государство?.. Оставьте эту версию газетчикам. Сами-то вы что думаете?

— Думаю, что Жорж в итоге добился своего. Достучался до Тьмы. И когда придёт время, он станет её вратами.

— А пока…

— А пока Жорж старательно морочит голову нам и так называемому общественному мнению. Пытается убедить всех в своей лояльности — в то время, как Тьма копит силы.

— То есть, вы полагаете, что сейчас у Тьмы недостаточно сил? — проговорил Витман.

— Да.

— Почему? — Витман впился в меня пристальным взглядом.

Так, будто знал: я проник сквозь зеркало в обитель Тьмы, сразился там со Стражем, похитил пленницу — аватар Света, и сейчас прячу эту пленницу в академии. Тем самым если не ослабив Тьму, то заставив её изрядно нервничать.

Ничего такого Витман, конечно, подозревать не мог. Но выглядел так, как будто не просто мог, а самолично наблюдал каждое моё телодвижение. В том числе и те, которыми я обменивался со Светой. Всё-таки государь поставил Витмана главой Тайной канцелярии не за красивые глаза. Чем-чем, а умением изображать хорошую мину при плохой игре Эрнест Михайлович владел виртуозно. Кто другой под его взглядом растерялся бы.

Но я знал своё начальство не первый день. Спокойно развёл руками:

— Доподлинно мне это неизвестно, конечно. Но согласитесь, такая версия — первое, что приходит в голову. Тьма сражается с нами не в полную силу. То, что происходило до сих пор, было, скорее, разведкой боем, чем полноценной войной. А сегодняшний прорыв, если проанализировать всё, что рассказал Платон, вообще крайне подозрителен. Когда Платону удалось отбросить Тьму, он не увидел в книгохранилище Жоржа. Его там не было. Зато когда Платон вернулся с Воинами Света, не было уже Тьмы. А вместо неё был Жорж — живой, здоровый и красиво причёсанный.

— Смахивает на театральную постановку, — проворчал Витман. — Юсупову, как на теннисном корте, максимально удобно подали мяч. Который он, разумеется, успешно отбил.

— Именно.

— Господин Хитров готов предъявить Юсупову обвинения?

— Нет.

— Почему?

— Потому что на столе у Калиновского до сих пор лежит заявление Платона об уходе. Мать Жоржа, после того, как во время измерения магического уровня Юсупов едва себя не угробил, обвинила в этом Платона. Она требует его увольнения. И сейчас любая претензия со стороны Платона к Юсупову будет выглядеть как мелочная попытка оправдать себя. Вам ли не знать, как виртуозно умеют чёрные маги выворачивать факты.

— То есть, у нас с вами в очередной раз нет ничего, кроме подозрений?

— Увы. Доказать, что магический уровень Жоржа вырос в результате воздействия Юнга, мы не можем. То, что он по ночам копался в книгохранилище, тянет максимум на дисциплинарное взыскание. Не говоря уж о том, что доказательств этого нет, магические следы, если и были — после сегодняшнего прорыва не сохранились.

— Задержать по подозрению в намерении, — задумчиво проговорил Витман. И тут же отмёл: — Нет, тоже не годится. Адвокаты Юсуповых добьются немедленного его освобождения. А уж на фоне того, что парень якобы ликвидировал прорыв, раздуют такую историю, что впору будет мне самому в отставку подавать. Уверен, что уже сегодня к вечеру газетчики вытащат Юсупова на первые полосы — как нового героя и спасителя отечества. Ваша слава, Константин Александрович, под угрозой.

— Даже не знаю, как я это переживу. Всю ночь буду рыдать в подушку.

— Не сомневаюсь. А после того, как прорыдаетесь, что собираетесь делать?

— Выставлю подушку на аукцион. Что же ещё.

— Отставить шутки, капитан! Если Юсупов действительно представляет из себя опасность, его необходимо изолировать. Сделать это законным способом не получится. А следовательно, надо искать другие пути решения.

— Один незаконный способ я уже опробовал, — буркнул я. — Не помогло. Вызывать Юсупова на дуэль ещё раз — он не дурак, чтобы соглашаться. Пристрелить из-за угла — тоже такой себе вариант.

О словах Мурашихи — «убьёшь его — выпустишь Тьму!» — рассказывать не стал, это вызвало бы слишком много вопросов. Но, к счастью, убеждать Витмана и не потребовалось.

Он кивнул:

— Согласен. Любое физическое устранение Юсупова, сколь бы тщательно мы ни спрятали концы, будет рассмотрено как ваша личная месть ни в чём не повинному мальчику.

— Который из кожи вон лезет, чтобы продемонстрировать свою лояльность.

— Даже так?

— Ага. Подходил ко мне вчера, предлагал забыть старые распри, и всё такое прочее.

— Ясно. Парень — не дурак… Впрочем, дураков в роду Юсуповых никогда и не водилось. Значит, тем более — устранять его нельзя. При всём доверии к вам государя, после такого удара со стороны чёрных вы можете не подняться.

— Но, тем не менее, обезвредить Юсупова надо. Это — бомба замедленного действия. И лично я понятия не имею, когда она рванёт.

— Конкретнее, капитан. — Витман нахмурился. — Вы что-то придумали?

— Ну, одну такую бомбу мы с вами уже фактически обезвредили. Предыдущие врата Тьмы запечатаны.

— О чём вы? Ах, да… — На догадливость Витман никогда не жаловался. — Амулет? Такой же, как носит цесаревич?

— Именно. Арестовать Юсупова мы не можем. Убить — тоже. Но можно заставить его надеть амулет, не пропускающий Тьму.

— Вы уверены, что Юсупов согласится?

— Об этом не беспокойтесь, беру на себя. Осталась ерунда — достать амулет.

Тут мы оба замолчали. Тот амулет, что носит цесаревич, изготовил лично император. Понятно, что это дело у него не поставлено на поток, и вряд ли найдутся под рукой другие такие же.

— Идёмте, — решил Витман. — Будем просить государя об аудиенции. Расскажем о наших подозрениях и попросим помощи.

— Не могу.

— Почему? — Витман вскинул брови. — Я уверен, что Его величество не откажут…

— Идти с вами сейчас — не могу. Я пропустил прошлый урок латыни, когда Энгельгардт давал контрольную работу. Если не появлюсь и в этот раз, он меня в порошок сотрёт.

— Энгельгардт⁈ — изумился Витман. — Вы хотите сказать, старик до сих пор преподаёт⁈

Аполлон Моисеевич Энгельгардт действительно выглядел так, будто явился на лекцию непосредственно из могилы. Сухой, сгорбленный, опирающийся на трость и едва переставляющий ноги старик. На вид — божий одуванчик, плюнь — завалится. Однако, если верить академическим сплетням, Энгельгардт выглядел вставшим из могилы не первый десяток лет. И возраст ему совершенно не мешал драть с курсантов три шкуры. Несмотря на преклонные годы, латинист обладал ясным умом, великолепной памятью и зычным голосом. Проехать Энгельгардту по ушам заверениям типа «вы нам этого не задавали» не удавалось пока никому.