Я его понимал. Опытный воин Платон бежит за помощью, а в это время избалованный сопляк Жорж одной левой побеждает Тьму. Свидетелей битвы нет. История слишком невероятна, чтобы быть правдой. Но не подвергать же сомнению слова представителя рода Юсуповых! Это — скандал на весь высший свет, если не чего похуже.

Тут на столе Калиновского зазвонил телефон. Ректор взял трубку.

— Слушаю.

В трубке деликатно прошелестело — звонил секретарь.

— Ох, ну кто бы сомневался, — вздохнул Калиновский. — Разумеется. Приглашайте.

Мы, все четверо, уставились на дверь кабинета. В неё вежливо постучали. Вошёл Витман.

Калиновский поднялся из-за стола.

— Приветствую, Эрнест Михайлович.

Витман, здороваясь за руку со всеми по очереди, задержал взгляд на Жорже. Вопросительно посмотрел на Калиновского.

Дескать, Платон — понятно, почему здесь оказался. Барятинский — тем более, без него ни одно нарушение спокойствия не обходится. А вот этот кадр — что забыл в кабинете у ректора?

— Предвосхищая ваш вопрос, господин Витман, — Жорж изобразил улыбку. До того любезную, что снова захотелось врезать ему по роже. — Это я ликвидировал прорыв Тьмы.

Витману надо отдать должное — в лице его не дрогнул ни один мускул.

— Вот как, — спокойно обронил он.

— Именно. Господин Барятинский в момент прорыва находился в отъезде — по каким-то, безусловно, чрезвычайно важным делам. Он вообще нередко отсутствует в академии — и днями, и ночами. Нарушает дисциплину, пропускает занятия…

— Вы меня, полагаю, с кем-то путаете, господин Юсупов, — сухо оборвал Витман. — Нарушение господином Барятинским дисциплины — забота глубокоуважаемого Василия Фёдоровича. А также, возможно, князя Григория Михайловича — но уж никак не моя. Ведомство, кое я имею честь представлять, не наблюдает за курсантами Императорской академии. Так что ваше донесение — не по адресу.

Жорж надменно фыркнул, но замолчал.

— Вы здесь из-за прорыва Тьмы, верно? — спросил Калиновский.

Витман учтиво поклонился.

— Прорыв ликвидирован, — доложил Калиновский. — Отчёт о случившемся предоставлю сегодня же.

— Благодарю, — Витман снова поклонился. — Могу ли я ненадолго украсть у вас господина Барятинского?

— А меня — не хотите украсть? — снова влез Жорж. — Получить информацию о ликвидации прорыва Тьмы из уст того, кто его ликвидировал?

Витман спокойно улыбнулся:

— Ценю ваше стремление помочь, господин Юсупов. Но я всецело доверяю господину Калиновскому. Если после прочтения его доклада у меня возникнут вопросы, я их, разумеется, задам. А сейчас — прошу меня простить. Мне действительно необходимо срочно переговорить с господином Барятинским.

Калиновский развёл руками. Проворчал:

— С Тайной канцелярией не поспоришь. Вы можете быть свободны, Константин Александрович.

— Благодарю, — я встал и поклонился.

Мы с Витманом вышли за дверь.

Из-под секретарского стола выпорхнул Джонатан. Приветствовал Витмана воплем «Государю императору — ура!». Секретарь постарался сделать вид, что так и надо, а на стуле подпрыгнул не он.

Ну, уф-ф. Появление здесь Джонатана означает, что Света спрятана где-то в надежном месте. Минус одна головная боль.

Я чуть заметно кивнул Джонатану, выражая благодарность. Он с достоинством взгромоздил свою тушу мне на плечо.

Через приёмную, мимо секретаря, Витман проследовал всё с той же любезной, непроницаемой улыбкой. Но когда мы оказались в коридоре, выражение лица начальства мгновенно изменилось.

— И что это, чёрт возьми, значит, капитан? — Витман шевельнул пальцами, ставя глушилку.

— Сам хотел бы знать, — буркнул я.

— Государю императору — ура! — отрапортовал Джонатан.

— Вот, пожалуй, единственное заявление, к которому не может быть вопросов, — проворчал Витман. — Ваша птица — просто островок стабильности… Где мы с вами можем поговорить без свидетелей?

Я молча кивнул, указывая направление. Мы спустились по чёрной лестнице.

Свою принадлежность к Тайной канцелярии я не скрывал, но и лишний раз подчеркивать это, мелькая на глазах у курсантов в компании Витмана, не хотелось.

Мы вышли из корпуса.

— Полетай пока, — предложил я Джонатану, — заслужил. Рыбу полови. Ну или чего другое, что поймаешь.

Джонатан не возражал. Спорхнул с моего плеча и в несколько взмахов могучих крыльев превратился в точку на горизонте.

Мы с Витманом быстро пересекли академический сад и свернули на ближайшую аллею Царского села. Погода к прогулкам не располагала — накрапывал дождь. Я поднял руку, осушив скамейку. Раскинул над нами магический зонт.

— Итак? — усаживаясь и доставая портсигар, спросил Витман.

— Да вы, в общем-то, всё уже знаете. — Я взял предложенную сигарету. — Прорыв Тьмы произошёл в моё отсутствие. Жорж Юсупов его ликвидировал.

— Похвально. А теперь докладывайте, что вас смущает.

— Вы настолько уверены, что меня смущает что-то значимое? — проворчал я. — А не сам факт того, что мой извечный соперник оказался впереди меня?

Витман вздохнул.

— Право, Константин Александрович. Ну вы ведь не маленький мальчик — для того, чтобы вам застилали глаза детские обиды. Если бы господин Юсупов действительно повёл себя достойно, вы были бы первым, кто доложил об этом государю. Я не сомневаюсь в вашем благородстве и уверен в вас не меньше, чем в себе… Докладывайте, что произошло. Прежде всего — по какой причине вы отсутствовали в академии?

К этому вопросу я подготовился. Категорически объявил:

— Не могу ответить. Тут замешана честь дамы.

— Вот оно что, — хмыкнул Витман. — Не успела Кристина уехать…

— Это другое, — отрезал я. — Я молод и горяч. Вспомните себя в мои годы.

Я бил наугад — представления не имел, какой образ жизни вёл в так называемые мои годы Витман. Хотя подозревал, что вряд ли аскетический — дамы и сейчас вились вокруг него, как пчёлы вокруг улья. Официально-то глава Тайной канцелярии считался холостяком…

Я не промахнулся. Витман хмыкнул.

— Уели… Что ж, надеюсь, что вы хотя бы вершите свои сердечные дела, не прикрываясь служебными.

— Именно так. Если отлучаюсь по личной надобности, Калиновского об этом в известность не ставлю.

— Как делает большинство ваших сокурсников, — хмыкнул Витман. — Эх, и где ты, академическая пора… Впрочем, к чёрту лирику. Итак, в момент прорыва вас здесь не было. Ликвидировал прорыв господин Юсупов.

— Да, верно.

— И что вас смущает?

— Ну, как вам сказать. Прежде всего меня смущает то, что неделю назад я застрелил Юсупова на дуэли.

— Простите? — Витман приподнял брови.

— Жорж вызвал меня на дуэль. А перед этим пытался убить, внезапно напав в коридоре академии.

Витман поморщился.

— Не смешите, капитан. Георгий Юсупов против вас — оловянный солдатик против рыцаря в доспехах. Вы сразили его отца, одного из сильнейших магов Российской Империи! А магический уровень этого мозгляка…

— Я не знаю, какой сейчас уровень у Жоржа. Когда Платон попытался это выяснить, прибор, измеряющий магию, разнесло в щепки. Хотя в конце прошлого учебного года был всего лишь пятый.

Витман нахмурился.

— Вы хотите сказать…

Я кивнул:

— Жорж накачан магией так, что едва не лопается. Во время его первого нападения я уцелел благодаря своим бойцовским качествам, а не магическим. Я несколько раз пытался поговорить с ним. Объяснить, что на самом деле произошло с его отцом… Но Жорж меня не слушал. Я понял, что он не успокоится до тех пор, пока меня не угробит, и решил действовать на опережение.

— То есть, угробить господина Юсупова первым?

— Именно.

— Разумно. И что же?

Вот за что я уважаю Витмана! Никаких лицемерных разглагольствований о моральной стороне вопроса. Все обсуждения — строго по делу.

— Я выстрелил в Жоржа заговоренной пулей. Попал в сердце, как и планировал. В результате выглядел Жорж, как мёртвый. Однако на самом деле был жив, впал во что-то вроде летаргического сна.