— Ты умеешь становиться невидимой⁈

— Кажется, да. — Света хихикнула.

— А почему сразу не сказала?

— Ты не спрашивал… Да я и сама не очень хорошо знаю, что умею в твоём мире. Мне здесь всё в новинку.

Ну да, один-один. Если бы Света стала невидимой прошлой ночью, всё прошло бы куда тише.

— Я, правда, не очень уверена, как буду идти, не видя ног, — сказала Света. — Всё так непривычно…

В следующую секунду меня ударили по голове. Не сильно, но чувствительно.

— Ой, прости! Я не хотела! — ахнула пустота передо мной.

— Это была нога? — уточнил я.

— Рука. Рук я тоже не вижу.

— Ладно. Снимаю глушилку. Задача номер один — выйти из комнаты. Задача номер два — выйти из коридора на лестницу. Там разрешаю немного выдохнуть.

Уже первая задача оказалась не самой простой. Я открыл дверь, выглянул наружу — никого не увидел. Сделал шаг в сторону и подождал, как подобает в приличном обществе. Ощутил, как мимо меня проходит что-то невидимое и спустя три секунды двинулся следом. Чтобы немедленно столкнуться со Светой.

— Ой!

— Блин! Почему ты остановилась?

— А мне нужно было пройти первой? Я думала, что ты должен проходить первым. Ты ведь меня защищаешь, а там может быть опасность.

— Здесь, в этом мире, мужчины пропускают женщин вперёд. Так уж заведено.

— Почему?

— Потому что… — Тут я сам подвис. — Эм… Ладно, проехали. В общем, просто запомни: когда ты видимая, и перед тобой открывают дверь, проходи первой.

— Даже если дверь откроет Жорж Юсупов? — уточнила Света.

— Если рядом с тобой оказался Жорж Юсупов, значит, что-то пошло не так. И лучше бы тебе не ждать, пока он откроет дверь, а бежать от него подальше, разыскивать меня.

Уладив все эти вопросы, мы наконец оказались в коридоре. Но тут в его конце, со стороны парадной лестницы, показался… слава богу, Борис.

Великий князь был в явно приподнятом состоянии духа, улыбался и что-то напевал. Но, увидев меня, резко помрачнел.

— Костя, — сказал он и решительно направился ко мне. — А я как раз тебя ищу. Нам надо поговорить.

Я почувствовал движение — Света переместилась мне за спину. Умница девочка, соображает.

— Если вы про Жоржа, ваше высочество, то я уже в курсе, — сказал я.

— Про Жоржа?.. Ах, нет, Жорж меня не интересует. Это по поводу Агаты.

— Ну и что насчёт неё? — вздохнул я.

— Она не хочет объединяться со Златой. Больше не хочет.

— Знаю.

— Знаешь? — озадачился Борис.

— Ну да, она мне свои желания изложила. Или что, она просила вас поговорить со мной по-мужски?

— Вроде того, — пробормотал Борис.

— Я вас услышал.

— И ты так просто сдашься? — не поверил Борис.

— Во-первых, я, собственно, ни на что официально не подписывался. Если помните, эти «неблизняшки» сами на меня налетели со своими проблемами и до недавних пор обе были уверены, что я эти проблемы решу. Теперь половина из них переобулась в прыжке. Но знаете, что осталось неизменным?

— Что?

— Я как не знал раньше, так и до сих пор понятия не имею, каким образом сделать из них двоих одного человека. Так что можете с Агатой спать спокойно.

Борис покраснел:

— Как ты смеешь⁈

— Я не то имел в виду, — отмахнулся я. — А вам не надо было так много общаться с Вовой, ваше высочество. Он вас испортил.

Осознав свою промашку, великий князь покраснел ещё сильнее и забормотал было какие-то оправдания. Но я их быстро оборвал:

— Впрочем, хорошо, что вы пришли ко мне. Мне нужна от вас одна услуга.

— Что угодно, — тут же встрепенулся Борис. — Ты знаешь, сколь многим я тебе обязан…

— Мне нужно встретиться с вашим отцом. Обычно Его величество сам меня находил или вызывал. Я не очень понимаю, каков официальный порядок. Прямой связи с ним у меня нет, а дело срочное…

— Ни слова больше, — взмахнул рукой Борис. — Сегодня же поговорю с Его величеством. Уверен, что он назначит встречу. Это срочно?

— Срочнее не придумаешь, — кивнул я.

— Значит, положись на меня.

И Борис, развернувшись, пошел обратно — явно изменив все свои планы ради меня. Золотой пацан, в сущности. Только мелкий и влюбчивый. Но это пройдёт.

— Ну, второй этап, — тихо сказал я, выждав секунд десять. — Готова?

— Да, — шепнула на ухо невидимая Света.

Я шагнул к двери, ведущей на чёрную лестницу, открыл её и выглянул наружу. На площадке было пусто, и я опять пропустил Свету вперёд. Когда дверь за нами закрылась, меня схватила за плечо невидимая рука.

— Я не могу, — шепнула Света.

— Чего не можешь?

— Спуститься!

— Почему?

— Ног не вижу!

Я представил себе, каково это — спускаться, не видя ног. Потом прибавил к этому тот незаурядный факт, что последние шестнадцать лет минимум жизнь Свету лестницами не баловала.

— Значит, делайся видимой.

— У… уверен?..

— На все десять процентов.

— Так говорят, когда уверены полностью?

— Точно, — улыбнулся я. — Давай, если что — все разговоры беру на себя. Хотя, теоретически, мы не должны тут ни на кого нарваться.

Курсанты чёрной лестницей почти не пользовались. Кому охота ковылять по ступенькам в полутьме, когда есть парадная лестница — широкая и прекрасно освещенная?

Рядом со мной внезапно появилась симпатичная лохматая курсантка. В полумраке её собственное свечение здорово бросалось в глаза, проскочить бы тут побыстрее…

На этот раз я пошёл по ступенькам первым. Из тех соображений, что если Света всё же решит полететь кувырком, я её поймаю. Технически, было бы проще снести её на руках, но тренироваться-то надо! А то хорошо будет выглядеть оружие Света, пасующее перед паршивой ступенькой…

Света обеими руками вцепилась в перила и медленно начала спускаться. Судя по напряжённому лицу и закушенной нижней губе, это простое и привычное для любого человека действие требовало от неё нешуточных усилий.

— Ну как? — спросил я на середине пролёта.

— Ноги болят, — тихо сказала Света. — Голова кружится. В глазах темнеет.

— Может быть…

— Нет-нет! Я справлюсь!

Я молча продолжил страховать. Спустя десять минут лестницу мы одолели. Мне эти десять минут показались вечностью.

— Это всё? — вздохнула Света.

— Почти. Снаружи ещё крыльцо, но там буквально несколько ступенек.

Однако ещё до крыльца нам было суждено столкнуться с препятствием.

— Константин Барятинский! — провозгласил голос, слишком хорошо мне знакомый, чтобы надеяться увидеть кого-то другого.

Я увидел стоящего на нижней площадке Жоржа Юсупова. Выглядел он безукоризненно.

Академическая форма новёхонькая, туфли блестят, волосы безупречно расчёсаны, на губах — надменная аристократическая улыбка.

— Георгий Юсупов, — произнёс я.

Не столько ответил на так называемое приветствие, сколько дал Свете понять, кто перед нами. И Света сообразила — переместилась мне за спину. Впрочем, Жорж на неё даже не посмотрел. Он остановился передо мной и протянул руку. Я посмотрел на неё, на Жоржа.

— Это что?

— Предлагаю забыть наши разногласия, господин Барятинский, — объявил Жорж. — После того, что случилось — о чём, полагаю, ни вы, ни я не имеем никаких резонов рассказывать кому бы то ни было — я считаю себя полностью удовлетворённым. И законы чести требуют от меня протянуть вам руку.

Вот тут я немного растерялся. Не знал, что и подумать в такой непривычной ситуации. С одной стороны, Жорж в кои-то веки говорил, как взрослый неглупый человек, и это — хорошо. С другой стороны, говорить как взрослый неглупый человек Жорж не умел физически, и это было странно.

С третьей стороны, даже взрослый неглупый человек произносил бы эти же слова другим тоном. Он говорил бы неохотно, хмурясь. Я его застрелил, всё-таки. В ответ на то, что сам он лишь по счастливой случайности не застрелил меня, но то уже вопрос десятый. И смерть отца Жоржа — тоже моих рук дело, как ни крути.

Понять такое можно. Принять такое можно. Однако так вот запросто стать другом собственного убийцы можно, пожалуй, лишь в не самом умном кино.