Я молчал с минуту. Потом только и сумел спросить:

— Нахрена?

— Чтобы зачать дитя, конечно же, — Света как будто даже удивилась — мол, чего тут непонятного. — Дитя, несущее в себе Тьму, но способное идти к Свету. Дитя, которое воспитает Тьма. Вот что она задумала. Уничтожить Свет. Этого допустить нельзя.

Я вернулся к стулу и присел на краешек.

— Выходит, я тебя не от смерти спас, а от изнасилования?

— От смерти тоже. После того, как я родила бы дитя, дальше стала бы уже не нужна. От меня бы избавились.

С насильниками мне приходилось сталкиваться. В том мире, где я жил, люди нередко теряли над собой контроль, а многие не имели его вовсе. С такими я разбирался быстро и жестоко. Они всегда вызывали во мне какой-то особый сорт ярости.

Почувствовал я эту ярость и сейчас. Но выплеснуть её было не на кого, кроме Светы.

— Ты бы вырядилась ещё более откровенно, — проворчал я, — и гуляла в таком виде где попало! А потом жаловалась.

— Не совсем понимаю, о чём ты говоришь, — сказала Света. — Но, Костя, поверь — мой внешний вид для Тьмы ничего не значит. Зато, кажется, значит для тебя. А ещё — моё тело каким-то непостижимым образом тянет к твоему…

Я посмотрел на Свету. Она расстегнула верхнюю пуговицу на кителе. Я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке…

— Это и называется — любовь? — мечтательно произнесла Света, глядя в потолок.

— Ну… типа того. — Я уже практически спал.

На узкой койке мы вдвоём едва умещались. Я лежал на боку — на всякий случай загораживая собой Свету от возможного взгляда наставника со стороны двери, — а девушка — на спине, у стенки.

— Мне это кажется прекрасным, — пробормотала Света.

— Спасибо, ты тоже ничего, — усмехнулся я.

«Ничего» — это было мягко сказано. Начать с того, что светящихся в темноте девушек у меня раньше в принципе никогда не было.

— Ещё один вопрос, пока я не вырубился. Почему мы оказались в комнате Жоржа Юсупова?

— Жоржа Юсупова? — переспросила Света.

— Та комната, в которую мы переместились. Она принадлежит парню, которого так зовут.

— В том месте, где мы оказались, была дверь в лабиринт, которую кто-то открыл с вашей стороны, — объяснила Света. — Вероятно, этот самый Жорж. Он неоднократно бывал в лабиринте и, возможно, даже виделся со Стражем. Этот выход просто оказался ближе всего к нам, вот я его и выбрала. Хотя открыть проход со стороны лабиринта было непросто.

— Вот оно что, — пробормотал я. — Ай да Жорж, ай да шустряк… Ладно. Спи. Утром разберёмся.

Однако утром ни в чём разобраться не получилось, потому что утро наступило как-то очень быстро. И мне закономерно требовалось идти на построение, с построения — на завтрак, а оттуда — на занятия. Технически, я, конечно, мог свалить из академии, несмотря ни на какие уроки, оправдавшись важными государственными делами. Но смысла в этом было с гулькин нос, потому что незаметно вывести с собой Свету я бы не смог. Если бы она хотя бы была одета как все — наверное, ещё были бы шансы. Ну или, чёрт с ней — если бы она вообще была одета хоть как-то.

Увидев воплощение Света при свете дня, я обнаружил обнадёживающий момент: сияние почти не заметно. Если не быть в курсе и не присматриваться, то ничего сверхъестественного как будто и нет. Ну, разве что… на подсознательном уровне сияние, конечно, воспринималось, но скорее как дополнительные баллы к красоте. Даже нормально одетая Света, продефилировав по академии, скорее всего станет сенсацией. Десятки парней всех возрастов, от первокурсников до выпускников, будут мечтать удостоиться её взгляда.

Света встала первой, наклонилась и подняла с пола нечто невидимое. С серьёзным видом надела это на себя. Покрутилась перед зеркалом.

— Немного помялось, — вынесла она вердикт.

— Это такая шутка? — спросил я.

Мы говорили под глушилкой, которую я выставил сразу же, как только зашевелилась Света.

— Нет, какие могут быть шутки. — Она повернулась ко мне лицом. — Смотри!

Я отвёл взгляд, потом встал.

— Так. Бегом под одеяло и лежи там, не шевелясь, пока я не вернусь.

Света послушалась. Я встал и начал быстро одеваться.

Вчерашняя форма, в которой я пережил ад, прыгал через пыльные перегородки, а потом ещё и сбросил не глядя на пол, никуда не годилась. Но в шкафу висели запасные комплекты. И, насколько мне было известно, висели они не только в моём шкафу. Это навело меня на мысли.

А когда я оделся, и кровь распределилась по организму равномерно, в голову пришли и другие идеи.

Я посмотрел на Свету, которая накрылась одеялом до самого носа. Она задумчиво разглядывала меня.

— Тебе… чего-нибудь хочется? — спросил я.

— Тебя, — отозвалась Света глуховато сквозь плотную ткань.

— Эм… — озадачился я. — Слушай, эта ночь совершенно точно была ошибкой. Мы пережили чёрт знает что, ты вырвалась из шестнадцатилетнего заточения, адреналин, гормоны, другое… Но, знаешь, я не думаю, что всё это к чему-то приведёт.

— А к чему это должно привести? — удивилась Света.

Я осекся. Передо мной была не обычная девушка, и понять, что происходит у неё в голове, было непросто. Моя первая теория, казавшаяся такой естественной, рассыпалась в прах.

— Ну… обычно люди, когда занимаются тем, чем занимались ночью мы с тобой, рассчитывают на дальнейшие отношения.

— Так ведь у нас и так есть отношения, — Света, кажется, удивилась еще больше. — У нас с тобой общая цель.

— Ну, во-первых, с целью мы ещё однозначно не определились. А во-вторых, я сейчас имею в виду не рабочие отношения, а личные. Ну, там… клятвы верности, романтические прогулки, помолвка, свадьба, трое детей, совместная старость…

— Какой ужас! Нет! — воскликнула Света. Вскочила и села на кровати. — Я не хочу стареть, не хочу жить в твоём мире! То есть… Не обижайся, пожалуйста, я ни в коем случае не пытаюсь оскорбить твой мир, но моя родина — Вершина! И именно туда я хочу вернуться. Разумеется, всё, что происходит здесь, в этом мире, для меня тоже ценно. Это опыт, который обогащает меня и обогатит в итоге Свет… Ох, Костя! Я, наверное, расстроила тебя. Пойми, ты мне очень нравишься! И в этом человеческом воплощении я испытываю к тебе невероятно сильное влечение. Но даже ради тебя я не откажусь от Вершины. Сможешь ли ты меня простить?

Света чуть не плакала, глядя на меня.

Н-да. Не сказать, чтобы я был так уж силен по части отношений. Та жизнь, которую вёл Капитан Чейн, долгосрочных привязанностей не предполагала в принципе, для человека, ежедневно рискующего собой, это была слишком большая роскошь. Здесь, в другом мире, многое изменилось, но мои привычки остались прежними. Однако даже не будучи экспертом по этой части, я догадывался, что реакция Светы на мои слова — мягко говоря, не стандартна.

Я хмыкнул:

— Да… как-нибудь переживу. Будет трудно, но постараюсь справиться. Ну и, коль уж мы с тобой — просто коллеги, тогда проблемы как будто бы и нет. Хотя изначально я спрашивал вообще о другом.

— О чём? — сдвинула бровки Света.

— Ты хочешь есть?

— А как это?

— В районе живота есть какие-нибудь неприятные ощущения?

На разговор вокруг да около ушло минут пять. За которые у меня получилось выяснить, что Света не испытывает голода, жажды и не хочет в туалет.

Что ж, второе ещё можно понять — она ведь, по сути дела, никогда (или, по крайней мере, ни разу за последние шестнадцать лет) не ела и не пила. А вот первое… Первое пока тоже ничего особо не значило. Не все люди расположены завтракать, особенно среди подростков. Многие курсанты после завтрака в столовой оставляли яичницу, овсянку или оладьи почти нетронутыми. Может, Света из таких.

А может, ей в принципе не нужна еда. Хотя странно — дышать ведь ей нужно! В общем, придётся в ближайшие двадцать четыре часа основательно разобраться в её физиологии… во всех смыслах.

— Мне пора идти, — сказал я. — Джонатан!