Толик чуть не плакал, глядя, как уходит под воду его красавица «Нива». Максиму тоже было жаль, но что делать? Машина, послужившая им верой и правдой, стала опасной. И за Кучером они на ней следили, и за «азерами». Потом расстрел возле гостиницы. Максим стрелял из автомата, точно в цель пули положил. Машину обстреляли, всадили в нее три пули. Теперь ее ищут. Но не найдут. Ночь, озеро, «Нива» уходит на дно. Концы в воду. Автомат они сбросили еще на Ягодной улице. Без отпечатков пальцев, разумеется.

Толик думал о потерянной машине. Максим думал о себе. Не слишком ли он много крови пролил за свою недолгую жизнь? Двое в Грибовске, теперь вот азербайджанский авторитет Ибрагим. Максим дал толчок для цепной реакции: последняя смерть стала роковой для Кучера и вызовет еще ряд расправ. Впрочем, они с Толиком к этому и стремились.

Руками азербайджанских мафиози они расправились с Кучером. Это радовало. Но что плохого им сделали сами «азеры»? Им лично ничего. Тем не менее они преступники, на их совести сотни жизней, которые унесла страсть к наркотикам. И все же Максиму было не по себе. Ведь он не злой человек, и с совестью у него все в порядке. Так почему он убивает? Долг добровольного «чистильщика»?.. Может быть, и так. Настораживало одно. Он, можно сказать, привык убивать. А это страшно.

– Ничего, новую куплю, – вздохнул Толик, бросив прощальный взгляд на успокоившуюся водную гладь.

– Конечно, купишь, – кивнул Максим.

У них еще оставалось тысячи четыре долларов.

– Только не здесь. В Грибовске. Туда мы на поезде доберемся.

Это для Максима было новостью.

– Куда?.. На каком поезде?

– Мы возвращаемся домой, – Толик говорил предельно серьезно.

– А Фюрер?

– Срать я на него хотел. Теперь он нас пусть боится.

Максим внимательно посмотрел на друга. В его глазах светилась твердая решимость вернуться домой. И Фюрера он и в самом деле ни на грамм не боялся. И было ясно почему.

Вдвоем они сильная команда. Это уже доказано. Похитители Майки, долг с Верещагина, урок «режиссеру» да еще Кучер. Выследили они этого волчару, взяли его в оборот. Потом вышли на поставщиков наркотиков. Через них добрались до мафиози более высокого ранга. Последовала череда расправ. Саид и его телохранитель. Толик пустил их в расход «лимонкой». Сразу от кинотеатра поехали к гостинице, притаились в машине. Потом, как и положено, появился Ибрагим. За ним Кучер с «дипломатом» в руке. Но встреча двух авторитетов не состоялась. Максим помешал. Автоматной очередью срезал азербайджанца. В результате Кучера замочили прямо на месте. Из окна он видел, как падал прошитый пулями бандит. Его кодла обречена на разгон или истребление. Азербайджанская мафия – достаточно мощная организация, чтобы простить беспредел кучеровской братве. Хотя беспредела с их-то стороны и не было.

С блеском они провернули дело. Им все по плечу – теперь они имеют право так считать. Возможно, им удастся пустить в распыл кодлу Фюрера.

– Мне этот урод жить мешает, – лицо Толика исказила злоба.

Он ненавидел Фюрера. Он отказывал ему в праве на жизнь. На какое-то мгновение Максиму показалось, что на него смотрят глаза бездушного убийцы. Да, Толик убивал. Но и Максим тоже не бездействовал. Он не имел права осуждать друга. Но почему в глазах у Толика такое бездушие?

Итак, решено. Они отправляются в Грибовск. В самом деле, почему скрываться должны они, а не ублюдок Фюрер со своей кодлой?