Вика прекрасно понимала свою маму. Они живут с ней вдвоем в трехкомнатной квартире. Отец умер в прошлом году от инсульта. Она учится, получает копеечную стипендию. Мама доцент МГУ, зарплата у нее невелика. А в квартире пустует комната. Почему бы ее не сдать? Вот мама и дала объявление. Теперь ждет, кто на него откликнется. Просит она сто долларов в месяц. Вполне приемлемая цена по столичным меркам. К их семейному бюджету это будет значительный довесок.

Но понимать маму – это одно, а вот терпеть постороннего человека в доме – совсем другое. Пользоваться бог весть с кем одним санузлом, постоянно сталкиваться в коридоре, на кухне, изображать на лице дежурную улыбку. Не нравится ей все это, но против мамы не пойдешь. Она у нее кремень, сказала как отрезала.

Они сидели на кухне, пили чай. Вечер, каникулы. Самое время отдыхать где-нибудь на море с друзьями или закатиться на какую-нибудь тусовку. Но она сидит дома. Так нужно.

– Вика, только честно, как ты относишься к Станиславу Борисовичу? – ни с того ни с сего спросила вдруг мама.

Об этом дяденьке она как раз сейчас и думала. Типичный новый русский. Малиновый пиджак, часы «Ролекс», сотовый телефон, только вместо «Мерседеса» – «Линкольн». И внешность не отталкивающая. Он увидел ее из окна своего лимузина, с тех пор намертво прилип к ней. В любви объяснялся, цветы дарил охапками, весь мир готов был бросить к ее ногам. Все хорошо, только один у него недостаток. Женат. Таким он ей не нужен.

У нее в жизни были мужчины, с двумя она спала. И комплексами по этому поводу не мучилась. Это вовсе не значит, что ее устраивала перспектива стать любовницей и содержанкой «нувориша». Да, в этом случае у нее будут деньги, квартира, машина. Станислав Борисович ничего для нее не пожалеет – она была в этом уверена. Только тогда она перестанет уважать себя, сама себе станет противна. А вот выйти замуж за богатого – это она не прочь. И похоже, Станислав Борисович готов развестись с женой и связать себя браком с ней. Значит, надо поддерживать огонь в его влюбленном сердце. Нельзя расслабляться, сдавать свои позиции. Ее сила в недоступности. При этом нужно избегать встреч с другими мужчинами. Перебарщивать нельзя – так подсказывало ей женское чутье.

Вика играла со Станиславом Борисовичем. Фактически она разбивала чужую семью, но угрызений совести не чувствовала. Почему она, собственно, должна упускать свой шанс?

– Мама, ну какая тебе разница? – вяло отозвалась она.

– Как какая? Ты сводишь его с ума, мучаешь его.

– Сама в этом виновата.

– Я?!

– Зачем ты меня родила такой красивой?

Вике неприятен был этот разговор, и она свела его к шутке.

– Ну вот, во всем я виновата! – всплеснула руками мама.

В это время в дверь позвонили.

– О, это, наверное, по объявлению.

Мама вмиг забыла о Станиславе Борисовиче и пошла открывать дверь.

– Извините, я, наверное, должен был предварительно связаться с вами по телефону, – услышала Вика из кухни приятный мужской голос. – Но мне неоткуда было позвонить.

– Да какая разница? Проходите, смотрите.

Потенциальный квартирант и мама прошли в комнату. Вика вышла в коридор. Ей почему-то интересно было узнать, что будет дальше.

– Комната отличная, – говорил мужчина.

– Это обойдется вам в сто долларов в месяц.

– Меня это устраивает.

– У вас есть московская прописка?

– Нет.

– Надеюсь, вы не имеете планов прописаться на нашу с дочерью жилплощадь?

Мама начинает ставить условия. Но разве можно иначе?

– Нет, конечно.

– И еще – никаких друзей и женщин.

– Даже пить не буду.

– Тогда считайте, что мы договорились.

Через минуту уже состоявшийся квартирант уходил, чтобы завтра приехать с вещами. Вике любопытно было взглянуть на него. И она взглянула.

Синеглазый красавец с длинными черными волосами обладал мощным сексуальным биополем. Она только глянула на него, и тут же попала в плен его обаяния. Опрятный, ухоженный, идеально выбритый. Взгляд мягкий, на губах застенчивая улыбка. Но в нем чувствовался сильный, волевой характер. Одним словом, настоящий мужчина.

С таким квартирантом она не прочь встречаться в коридоре, в кухне. А еще лучше в его комнате. Она поймала себя на этой мысли и не почувствовала никакого стыда. Побыть наедине с этим красавцем – такое желание вдруг показалось ей вполне естественным. А что естественно, то не безобразно.