В Вене Рудольф Штайнер ощущал себя духовно целиком и полностью на родной земле. Здесь в студенческие годы и в первый период его литературной деятельности было посеяно многое из того, что позже дало жизнеспособные всходы в его научных трудах. И теперь, на торжественном конгрессе, все это самым значительным образом предстало перед всем миром. То, чем Рудольф Штайнер был обязан своей родине, он возвращал в виде богатого духовного дара. Уже в первой половине XX столетия на своих лекциях, целиком посвященных взаимоотношениям Запада и Востока, он говорил именно о тех проблемах, которые сейчас, во второй половине этого века, постоянно занимают наши мысли.
Тогда, в 1919 году, обсуждая вопросы создания школы, Рудольф Штайнер так высказался о цикле лекций в Христиании, посвященных народной душе: «Фактически эти лекции преследовали цель заложить основы мира и помочь избежать насильственных столкновений…». Оглядываясь назад, понимаешь, что совершенно аналогичное можно сказать и о венских лекциях конгресса «Запад- Восток».
Во время конгресса «Запад — Восток» мы могли ежедневно замечать, что при всей серьезности, с которой он обсуждал значительные вопросы, им нисколько не упускались из виду и мелочи повседневной жизни, напротив, он даже умел подметить в них самые привлекательные и интересные стороны. Забавный пример тому — его выступление на закрытии конгресса, когда он еще раз с приветственными словами обратился к его участникам. В эти прекрасные и торжественные дни, говорил Рудольф Штайнер, я постоянно размышлял о том, как вернее всего можно было бы охарактеризовать душу австрийского народа. Зал, естественно, тотчас застыл в напряжении. «И я не смог найти ничего лучшего, — продолжил Рудольф Штайнер, — как то, что в Австрии повсюду можно выпить чашечку хорошего кофе!» Нужно хотя бы немного знать венцев, чтобы понять, какое ликование охватило присутствующих.
Между гаагским научным курсом и конгрессом «Запад — Восток» в Вене произошло событие, которое особенно глубоко врезалось мне в память: это был выпад против Рудольфа Штайнера в мюнхенском отеле «Четыре времени года». В тот период он, насколько мне известно, впервые выступал в различных крупных городах Германии с публичными лекциями, которые организовывались не антропософскими рабочими группами, а каким — то концертно — лекционным бюро. На эти лекции стекалось необычно много слушателей, и напрашивалось предположение, что Рудольф Штайнер не упустит возможность популяризировать антропософию. Но вместо того он выступил с лекцией о пути, ведущем к сверхчувственному познанию. Эта лекция, отличавшаяся математической точностью выражения мыслей, предъявила к слушателям высокие требования. Казалось, Рудольфу Штайнеру было важно, чтобы знания, изложенные в этой лекции, были восприняты как можно большим количеством людей, ибо он, отступив от своих традиций, повторял ее — лишь с незначительными изменениями — на протяжении всего своего турне.
Когда мы, то есть живущие в Штутгарте сотрудники, узнали, что Рудольф Штайнер будет выступать в Мюнхене, то некоторые из нас собрались туда поехать. Просочились слухи, что националистические круги определенного толка планируют совершить на него нападение. Нам хотелось быть там, чтобы в случае необходимости оградить или защитить его. Мы нашли Рудольфа Штайнера таким же спокойным и уравновешенным, как всегда. Однако те, кто был знаком с ним поближе, очевидно, смогли заметить в нем некоторую утомленность — многолюдные публичные лекции плотно следовали одна за другой. Во второй половине дня в отеле «Четыре времени года» мы устроили небольшое дружеское чаепитие. Рудольф Штайнер приветливо обратился к каждому из нас, указал на статью о гаагском научном курсе, опубликованную им в журнале «Гётеанум», и рассказал немного о предстоящем большом мероприятии в Вене. С какой заботой говорил он о различных путях, которыми можно добраться до этого прекрасного города! Нашим австрийским друзьям, присутствовавшим на том чаепитии, все это было хорошо известно. Но он, скорее всего, знал, что некоторым из нас никогда не доводилось бывать в Вене.
Перед лекцией приехавшие единомышленники в общих чертах распределили задачи и роли с теми, кто жил в Мюнхене. Большинство выбрали местом своего расположения зал. На меня и одного из наших штутгартских друзей выпала задача прикрывать Рудольфа Штайнера с тыла. Из вестибюля отеля ему на пути к трибуне предстояло пройти через дверь, ведущую к сцене. Нам было поручено охранять именно эту дверь.
И в тот вечер целые толпы слушателей устремились на лекцию. Вначале ничего особенного не происходило. Рудольф Штайнер вошел через ту самую дверь в лекционный зал и начал выступление в своей неспешной манере. Но в зале, несомненно, ощущалась необычно гнетущая, если не сказать удушливая, атмосфера. Сам Рудольф Штайнер, казалось, говорил с трудом, как бы пробираясь через что — то с большим напряжением. Вдруг погас свет. Подручные людей, замысливших нападение, добрались до выключателей. Продолжала гореть лишь одна маленькая лампа на кафедре лектора. Настрой темного зала был совершенно непонятен. Впоследствии мне казалось, что большинство людей было лишь напугано и пребывало в страхе. Но одновременно смутно ощущалась некая тревога, скрытая угроза. В этой ситуации Рудольф Штайнер проявил наивысшее присутствие духа: ясным голосом, четко выговаривая слова, он спокойно продолжал свое выступление, не сделав ни малейшей паузы. От такого совершенного владения собой люди, приготовившиеся в зале к нападению, явно растерялись и пребывали в нерешительности. Все замерли. Рудольф Штайнер продолжал читать лекцию поистине могущественным тоном и с полным присутствием духа. Он заговорил о духе, и в его голосе послышались отголоски удивительного колокольного звона, когда он, отчеканивая каждое слово, сказал: «И таким образом исследователь духовного мира хорошо знаком с духом. Но кто знаком с духом, того и дух берет под свою защиту».
В этот момент зал озарился светом — некоторые из наших друзей пробились к выключателям и заняли там посты. Большая часть слушателей неистово аплодировала, и Рудольф Штайнер смог без каких — либо новых инцидентов продолжить свою лекцию. Однако напряжение в зале все еще не исчезало. И едва он закончил лекцию, как в самый разгар аплодисментов начались насильственные действия со стороны определенной группы людей. Но наши друзья тотчас бросились вперед, образуя перед Рудольфом Штайнером как бы живой барьер, и он смог беспрепятственно добраться до своего номера в отеле. Попытки ринуться за ним сумели предотвратить мы оба, охранявшие дверь, — пришлось собрать все наши силы, чтобы выдержать напор со стороны зала. А там разыгрывалась самая настоящая рукопашная схватка. Все это продолжалось недолго: вмешались блюстители порядка и выпроводили нападавших из зала. Однако, когда мы позже ужинали вместе с Рудольфом Штайнером в одном из верхних залов отеля, с улицы доносились горланившие что — то голоса. Получившие незадолго до этого отпор хулиганы хотели таким образом заявить о себе. Лишь поздно ночью их голоса затихли.
Мы, принадлежавшие к кругу его друзей, радовались, что нападение удалось отбить. Но одновременно чувствовали себя удрученными оттого, что вообще оказались возможными эти дикие и, я даже бы сказал, угрожающие выходки против человека, который являлся носителем чистой духовности и чистой человечности. Самообладание его нисколько не покинуло, и он оживленно беседовал с нами на самые различные темы. Я припоминаю, что помимо прочего разговор касался горного монастыря на полуострове Афон в Греции. О нападении он не обмолвился ни одним словом.
На следующее утро, совсем рано, мы вместе с Рудольфом Штайнером отправились в Аугсбург. На перрон в Мюнхене пришли несколько верных друзей, пожелавших его проводить. В Аугсбурге, после непродолжительного отдыха, Рудольф Штайнер сел на скорый поезд, который должен был доставить его в Мангейм. Там вечером предстояло ему читать следующую лекцию из той же серии. Большинство из нас, переживших описанный драматический вечер, поехали вместе с ним на поезде до Штутгарта. Там, после того, как мы попрощались с Рудольфом Штайнером, он долго еще смотрел в нашу сторону из окна своего купе. Выражение его лица поразило меня. В нем было много такого, чего нельзя описать словами и о чем он явно избегал говорить вслух: никогда не забывайте этих минут — они предвещают куда большие коренные изменения и последствия их окажутся куда тяжелее, чем вы сегодня можете себе представить!
