— Я ей пока ничего не сказала, — продолжила Даниэла, — но только потому, что у нас с тобой временное перемирие…
— И ты думаешь, что я этого испугаюсь? — спросил он с напускной смелостью.
Даниэла молча кивнула головой, ни капли не сомневаясь, что её неприкрытый шантаж приведёт именно к тому результату, на который она рассчитывала. Такая самоуверенность заставила старосту напрячься и осознать серьёзность намерений Даниэлы, поэтому ему пришлось согласиться на её условия.
Отпраздновав победу, она снова пристроилась на парте и закрыла глаза, но не прошло и пяти минут, как она почувствовала, что кто-то тормошит её за плечо. Даниэла решила, что это староста с запозданием придумал новые аргументы и вернулся, чтобы продолжить спор, поэтому резко подорвалась.
— Что тебе ещё от меня надо?! — выпалила она и тут же осеклась, так как увидела перед собой Максима.
Он уже привык, что от Даниэлы можно ожидать чего угодно, но такая реакция удивила даже его. От неожиданности Максим резко отдёрнул руки в сторону и замер, но вскоре понял, что находится вне опасности, и широко улыбнулся.
— Поговорить хотел, но, если я не вовремя, могу подождать, — сказал он.
— Извини, мне просто приснился жуткий сон о том, что я учусь в одном классе с непроходимым тупицей, который возомнил себя главным, — ответила Даниэла и, прикрыв рот, зевнула.
О её вражде со старостой Максим прекрасно знал, поэтому рассмеялся, но потом посерьезнел и наклонился к ней.
— Выйдем в коридор? — попросил он. — Важный разговор есть.
— Ладно, — сказала Даниэла и повернулась к Веронике. — Я скоро.
Учительница к таким перемещениям во время урока отнеслась спокойно, а вот одноклассницы проводили их завистливыми и недовольными взглядами, в очередной раз убедившись, что эти двое всё-таки вместе.
— В общем, тут такое дело… — замялся Максим, когда они покинули кабинет. — От нас Фил ушёл.
— Что значит ушёл? — не поняла Даниэла.
— Он сегодня в принципе в школу не пришёл, а такого вообще никогда не происходило, — объяснил Максим. — Но это ещё не всё, он заявил, что ему надоело быть старостой, и он больше не будет этим всем заниматься. У нас все в шоке, пытались уговорить его подождать хотя бы пару дней, потому что на нём весь праздник держится, так Фил вообще заявил, что собирается уйти на домашнее образование и учиться самостоятельно.
Звучало это невероятно, но причин не верить Максиму не существовало. Уж кто-кто, а он знал Феликса лучше всех, и если даже его это сбило с толку, то всё оказалось серьёзней некуда.
— Может он просто пошутил? — неуверенно спросила Даниэла.
— Фил? — сказал в ответ Максим, многозначительно подняв брови.
Предположить такое действительно можно было только от очень большого отчаяния, потому что поступать так исключительно ради развлечения Феликс не стал бы.
— Что с ним тогда случилось? — пролепетала Даниэла.
— По-моему, он немного приуныл из-за вашей ссоры и не нашёл ничего лучше, чем пропасть с радаров. Я пытался расшевелить его, но это бесполезно, он молчит и делает вид, что всё в порядке, хотя ясно, что это не так.
Даниэла и представить не могла, что её слова так подействуют на Феликса, и даже сейчас в это верилось с большим трудом. Всегда собранный и уверенный в себе, и вдруг бросает всё из-за того, что считал бессмысленной ерундой? Либо он сошёл с ума, либо…
«Что я наделала?» — ужаснулась про себя Даниэла.
Да, она сама спровоцировала всё это, задумав свой эксперимент, но у неё не было и мысли о расставании с Феликсом. Ей просто хотелось, чтобы он помучился, почувствовал себя на её месте, поэтому Даниэла отказывалась с ним разговаривать и всеми способами избегала его. Но что делать теперь, когда этот опыт вышел из-под контроля?
— И что дальше? — спросила она скорее себя, чем Максима.
— Ну, тут варианта два, — ответил он. — Или вы помиритесь, и на этом всё закончится, или он проведёт ближайшие несколько лет в заточении, чтобы прийти в себя после этой сердечной драмы, а затем исчезнет и объявится лет через десять в каком-нибудь буддистском монастыре в горах Тибета. Я, конечно, ещё попытаюсь привести его в чувства, но сама знаешь, Фил не тот человек, которого легко в чём-то переубедить.
Помириться… Сказать это было гораздо проще, чем сделать. И проблема не в том, что Даниэла не стала бы извиняться первой, просто она очень сильно сомневалась, что Феликс её простит за попытки манипулировать им. Он был очень упрям, и вполне мог бы вычеркнуть Даниэлу из своей жизни, несмотря на все свои чувства к ней, о чём она знала с самого начала. Тогда казалось, что это оправданный риск, а сейчас Даниэла начинала понимать, что совершила огромную ошибку.
Размышлять об этом всём и дальше было невыносимо, но отвлечься от самобичевания она не могла. Не спасал даже новогодний конкурс, который до этого перетянул на себя всё её внимание, поэтому Даниэла резко потеряла интерес к подготовке и грустила в одиночестве, притворяясь, что спит.
Возможно, она так и провела бы весь день, если бы не произошло одно событие, которое поразило не только её, но и почти всю школу. Началось всё с того, что Подслушница опубликовала новый пост, но, так как Даниэла не следила за ней, узнала она об этом из разговоров одноклассниц. Сплетни её мало интересовали, однако в беседе проскочило знакомое имя, и Даниэла навострила уши.
— Говорю тебе, это Феликс! — шёпотом сказала одна из девушек.
— Почему обязательно он?
— А кто ещё такое может сделать?
Что-либо выяснить из этого обмена репликами было невозможно, поэтому Даниэла полезла в телефон, чтобы своими глазами всё увидеть. Новая запись уже набрала под сотню просмотров и десятки репостов за пару минут, потому что равнодушной она не оставила никого:
«Ну здравствуй, Подслушница. С твоей стороны было очень опрометчиво переходить дорогу тому, кто знает о тебе больше, чем ты хотела бы. Ты оказалась слишком глупа, чтобы понять это, так что я не вижу смысла жалеть тебя.
У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы раскрыть перед всеми в школе свою личность. Если ты не сделаешь этого, то я сделаю это сам. У тебя есть выбор, но хватит ли у тебя смелости уйти достойно?
Время пошло».
В том, что автором этого послания был Феликс, Даниэла не сомневалась. Не узнать его стиль письма с идеальной пунктуацией и методы, основанные на взломе чужих аккаунтов, было невозможно, но зачем ему это? Неужели его так разозлил тот пост, который Аня написала по её просьбе? Или это очередное исследование, которое он проводил только с одному ему известными целями?
При любом раскладе судьба Подслушницы была незавидной. Хотя и казалось, что она публикует в своём блоге безобидные сплетни, для многих обнародование таких секретов было сравнимо с катастрофой вселенского масштаба. Личное знакомство с ней неизбежно обернулось бы как минимум жёсткой травлей, а то и более серьёзными разборками, и не знать об этом Феликс не мог.
Пока все в школе пребывали в эйфории от предвкушения чего-то грандиозного, Даниэла думала о том, как всё исправить. Как ни крути, но именно она подставила Аню своей просьбой, и считала своим долгом помочь ей, но как это сделать, ещё не поняла.
Для начала, наверное, нужно было поговорить с ней, поэтому Даниэла решила прогуляться до кабинета математики, где проходил урок у одиннадцатого класса. Вероника до сих пор не знала про альтер-эго Ани, но, к счастью, ничего объяснять не пришлось. Подруга в это время находилась под неусыпным контролем старосты и проходила инструктаж по исполнению обязанностей местной гадалки, поэтому Даниэла смогла спокойно улизнуть в коридор.
После публикации нового поста вся школа чуть ли не на ушах стояла. Ждать развязки было практически невыносимо, поэтому все разговоры сводились к предположениям, подозрениям и самым невероятным теориям. Если бы Феликс в этот день был тут, его точно окружили бы и не отпускали, пока не выбили бы из него признание, так что его решение прогулять казалось весьма разумным.
