— Через минуту я закрою зал вне зависимости от того, выйдешь ты или нет, — сказал он и крутанул связку ключей на пальце.

На самом деле она не планировала задерживаться, но вся решимость куда-то улетучилась, и Даниэла просто тянула время, чтобы отсрочить разговор. Она поднялась, нервно сглотнула и пошла вдоль рядов с таким чувством, будто направляется на расстрел. Феликс на неё даже не смотрел, и в последний момент Даниэла захотела пройти мимо, но потом собрала последние остатки храбрости и остановилась перед ним.

— Скажи, чего ты добиваешься? — спросила она и посмотрела ему прямо в глаза.

Феликс тоже перевёл взгляд на неё, но отвечать, как обычно, не торопился.

— Ничего, — наконец, сказал он.

По-видимому, Феликс решил ограничиться этим коротким ответом, потому что он уже сделал шаг в сторону двери, но Даниэла не собиралась отступать. Она схватила его за галстук, дёрнула его на себя и намотала на руку.

— Я никуда тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне правду, — решительно сказала она. — Чего ты добиваешься?

— Я уже честно ответил, что ничего, — спокойно отреагировал Феликс.

— Ладно, тогда последний вопрос: я тебе нравлюсь? — спросила Даниэла и опять дёрнула галстук. — Говори правду!

Время шло, но Феликс молчал и лишь пристально смотрел ей в глаза, а затем перевёл взгляд на её губы и медленно облизнул свои. В горле моментально пересохло, и Даниэла замерла, изо всех сил вцепившись в галстук, словно это была последняя вещь, которая удерживала её на ногах. Время шло, и, хотя Феликс ничего не делал, ей казалось, что она не сможет уйти, пока он не разрешит этого.

Уроки давно закончились, поэтому в школе почти никого не было, и вокруг повисла такая тишина, что Даниэла даже слышала стук своего сердца. Вскоре, однако, она поняла, что это не её сердце, а звуки чьих-то приближающихся шагов.

Даниэла мысленно выругалась из-за того, что кто-то помешал в такой важный момент и отпустила галстук, а вот Феликс неожиданно схватил её за талию и прижал к себе.

— Ты что творишь? — шёпотом сказала Даниэла.

— Как что? Ты же хотела узнать правду, — ответил он, и на его губах возникла лёгкая усмешка.

— Отпусти меня!

— Тебе уже не интересно? — спросил он и приблизил к ней своё лицо. — Да.

— Что да? — пропищала она и вжала голову в плечи.

— Ты мне нравишься, — сказал Феликс, ни капли не смутившись.

Все попытки вырваться оказались бесполезными. Несмотря на то, что его тонкие руки, казалось, ничего тяжелее книги поднять не смогли бы, за Даниэлу он уцепился мёртвой хваткой.

— Ты что, не слышишь? — со страхом в глазах спросила она. — Там кто-то идёт.

— Ну и что? Боишься, что кто-то из учителей отчитает нас за аморальное поведение в стенах школы?

— Вдруг это Максим? Что мы ему скажем?

— Правду, Даниэла. Ты же любишь правду.

Шаги неумолимо приближались, и Даниэла с ужасом поглядывала на дверь, не оставляя попыток освободиться.

— Может это он, а может, не он, — задумчиво сказал Феликс. — Сыграем в русскую рулетку?

— С ума сошёл?

— Ты же любишь глупые идеи. Я думал, что тебе понравится.

Он снова уставился на её губы и ещё крепче прижал к себе.

— Три… — прошептал Феликс. — Два… Один.

Шаги замерли в дверях. Даниэла резко повернула голову, отчего губы Феликса не попали в цель, а едва ощутимо проскользнули по её щеке и упёрлись в висок.

С порога за всей этой сценой наблюдала Аня. Она густо покраснела и замялась на месте, словно решая, стоит ли причина, побудившая её вернуться, того, чтобы остаться, или лучше уйти.

— Извините, — наконец, пролепетала она, забегав глазами по полу. — Я тут… забыла… кое-что…

— Вот это, — сказал Феликс, оторвав губы от Даниэлы, и протянул синюю папку, которую всё это время держал в руке.

— Да, — еле слышно шепнула в ответ Аня.

Она осторожно подошла ближе, выхватила свою вещь и, ничего больше не сказав, бросилась прочь. Как только её шаги стихли, Феликс отпустил Даниэлу и уставился на неё.

— Теперь твоя очередь говорить правду, — сказал он, убрав руки в карманы брюк. — Ты довольна ответом или нет?

Выглядел Феликс абсолютно спокойным, и, судя по всему, совершенно не раскаивался в своём поступке. Его уверенность отняла у Даниэлы возможность сохранить самообладание, поэтому она отступила и выбежала в коридор.

«Псих. Ненормальный», — думала она, пока неслась к гардеробу.

Никогда не может ничего сделать нормально, даже сказать о своих чувствах. Если, конечно, он говорил правду, а не решил пошутить, зная, что Даниэла хочет от него услышать. Ей очень хотелось поверить в искренность его признания, но в то же время она не могла отогнать от себя подозрения в том, что Феликс преследует свои цели.

Как бы Даниэла ни злилась на него, не вспоминать его она не могла. Перед глазами так и возникала сцена с их несостоявшимся поцелуем, и от этого щёки у неё горели огнём. Мозг против её воли подкидывал картинки того, как он касается её губ, как его пальцы впиваются в её талию, как сплетаются их языки…

— Хватит! — крикнула Даниэла, чем напугала проходившую мимо уборщицу, и отчаянно замотала головой, пытаясь вытряхнуть эти мысли.

Получалось так себе, и от этого становилось страшно. Она оказалась совершенно беззащитна перед Феликсом и, что самое главное, ему удалось зацепить её так, что Даниэла в его присутствии полностью лишалась воли и способности анализировать происходящее. Но хуже всего было то, что она хотела снова попасть в его объятья, даже если для него это была всего лишь игра, и он это знал. Вопрос только в том, станет ли Феликс этим пользоваться?

В этом мире не существует Деда Мороза, единорогов и удачных понедельников. В последнем Даниэле не повезло убедиться лично, когда после коротких и наполненных моральными терзаниями выходных она снова вернулась в школьные стены.

Конечно же, началось всё с того, что Даниэла проспала, а дальше проблемы начали сыпаться одна за другой, словно падающие костяшки домино. В спешке она выбежала из дома без телефона, что уже грозило ей смертью от скуки на уроках, затем она нарвалась у входа на Нину Алексеевну, которая отчитала её за привычку передвигаться исключительно бегом. В довершение всего на Даниэлу почему-то смотрели практически все. Нет, в открытую никто, за редким исключением, не пялился, но она чувствовала на себе косые взгляды и слышала за спиной тихие перешёптывания.

Выяснить причину ей не удалось, потому что почти сразу прозвучал звонок, и Даниэле пришлось отложить расследование до следующей перемены. На полной скорости она забежала на третий этаж и ворвалась в кабинет, успев по дороге лишь махнуть рукой Веронике, и плюхнулась на своё место.

Краем глаза она уловила присутствие старосты, и вздрогнула. В субботу он почему-то не пришёл, поэтому Даниэла спокойно сидела одна за своей партой, и ей даже показалось, что она успела примириться с мыслью о его возможной влюблённости в неё. Но сейчас, столкнувшись с ним, Даниэла поняла, что не может делать вид, будто ничего не произошло.

— Денисова, что с тобой? — спросил староста, когда она подхватила стул и резко отодвинулась к самому краю стола.

— Ничего, — ответила Даниэла, не поднимая на него глаза. — Я узнала, что у нас в школе начинается эпидемия вшей, и не хочу заразиться.

— Чего? — возмутился он. — Ты на свои патлы нечёсаные посмотри, вот уж от кого быстрее заразиться можно.

Больше говорить со старостой она не собиралась, поэтому отвернулась и от нечего делать уставилась в окно, но потом вспомнила, что так любит делать Феликс. Даже малейшее сходство с ним было оскорбительно для неё, поэтому Даниэла сделала то, чего раньше ни за что добровольно не стала бы делать: начала читать параграф в учебнике.

Урок проходил беспокойно, потому что одноклассники постоянно переговаривались, и учительница без конца делала им замечания, но это не помогало. Даниэла решила, что все просто взволнованы приближением новогодних каникул, поэтому не придавала особого значения шушуканью за спиной. Однако на перемене Вероника подошла к ней и уставилась на неё вопросительным взглядом, и в этот момент Даниэла уже напряглась.