На протяжении этой книги вам то и дело будет встречаться выражение «боги и духи». Предвижу, что оно может вызвать некоторое недоумение — хотя бы потому, что заставит задаться вопросом, что такое бог, что такое дух и где проходит граница между ними. Этот вопрос — из тех, на которые у меня нет внятного ответа, хотя обращаться к нему в этой книге я буду неоднократно. Что касается границы между богами и духами, то это не столько четкая черта, сколько размытая «серая зона площадь которой, вдобавок, очень сильно зависит от субъективных представлений. Например, вудуисты называют свои лоа духами, а не богами, хотя те настолько могущественны, что многие неоязычники скорее отнесли бы их к последней категории. Но для вудуиста «Бог» — это безличная сущность, которая стоит надо всеми лоа и с людьми обычно не общается (по мнению некоторых исследователей, вера в этого «Бога» — результат интеграции вуду с католицизмом). И если эта сущность — Бог, то никакие другие силы и сущности в рамках этой традиции на равный ему божественный статус претендовать не могут. И наоборот, некоторые древние народы поклонялись как богам различным сущностям, далеко уступающим лоа по масштабам влияния, — например, богам определенных местностей, рек и так далее.

Когда люди рассказывают о своих контактах с богами, масштабы влияния последних нередко можно оценить по силе благоговения в голосе рассказчика. Божество воспринимается, образно говоря, как нечто такое, что неизмеримо больше нас, духи попроще — как сущности одного с нами или даже меньшего размера. Но все же этот критерий слишком субъективен и зависит, среди прочего, от восприимчивости (и степени вовлеченности) самого человека, а также от того, насколько тесно связано с нашим миром само божество. Одних богов наш плотный, материальный, человеческий мир интересует больше, других — меньше; у одних эта заинтересованность носит личный характер, у других — более отвлеченный. Кроме того, многое зависит от силы индивидуальной связи данного конкретного божества с данным конкретным человеком.

Происхождение

Откуда берутся боги? Одни из них рождаются от других богов, точно так же как мы — от своих родителей. Другие, о-видимому, возникают из самого вещества вселенной — вероятно, как некие сгустки Бытийности, постепенно обретающие более сложное самосознание. Третьи начинают как стихийные духи или иные не вполне божественные сущности, но со временем развивают некую более «высокую» ипостась; в отдельных редких случаях подобное может происходить и с душами людей после смерти. Разумеется, это не повод утверждать, что все боги — плоды эвгемеризации: теория, по которой всякое божество — это всего лишь человек, окутанный легендами и возведенный в ходе столетий в божественный статус, игнорирует (возможно, даже сознательно) традиционные и насчитывающие не одно тысячелетие описания Иных миров и предания о том, как люди попадали в эти Иные миры и возвращались обратно, все же в некоторых случаях предки могут — не без помощи богов и, надо полагать, не без огромной духовной работы со своей стороны — включаться в пантеон божественных сущностей на правах младших его членов. Об этой возможности свидетельствуют многие мифы самых разных народов, так что сбрасывать ее со счетов было бы неразумно.

Один из примеров тому — Антиной, который, по словам о современных почитателей, стал самым младшим из божеств римского пантеона. Юноша Антиной («мудрый не по годам», как о нем говорили) был возлюбленным императора. Двадцати лет от роду он погиб, и убитым горем император провозгласил Антиноя богом и учредил его культ — вопреки традиции, допускавшей обожествление только для усопших императоров. Некоторое время культ Антиноя процветал и пользовался большой популярностью, пока христиане не искоренили его заодно со всеми прочими языческими верованиями и практиками. Но современные язычники возродили этот культ… и утверждают, что Антиной для них столь же божественен и реален, как и для древних его почитателей.

Иногда высказывают предположение о том, что какой-нибудь образ, созданный людьми (допустим, средствами литературы или кино) и ставший объектом массового поклонения со временем превращается в самостоятельную сущность, а затем и в божество. По моему мнению, ничего теоретически невозможного в этом нет, но на такое превращение потребовалось бы очень много времени и очень много усилий огромной количества людей. Не исключено также, что созданную подобным способом роль может принять как одну из своих ипостасей какое-нибудь другое божество, древнее и давно забытое. Многие политеисты предполагают, что в случае, когда пантеист обращается к абстрактному, безымянному божеству, например к «Богине Любви» вообще, на зов его отвечает не какая-то высшая недифференцированная сущность, а вполне конкретная богиня любви, одна из многих, а именно — та, которая в данный момент оказалась поблизости и решила откликнуться. При этом она попросту принимает на себя роль «Великой Богини Любви». Не так уж сложно пойти еще на шаг дальше и представить себе божество, захватывающее образ какого-нибудь популярного архетипа, которому люди начали поклоняться как богу.

Впрочем, многое свидетельствует о том, что сущности в своем развитии не всегда движутся от более плотных форм к более тонким и трансцендентным. Не будем забывать, что и рамках языческой картины мира все движется циклически. Линейного и однонаправленного совершенствования не бывает. Возможно, противоположная сторона цикла нам и не видна, но можно не сомневаться, что она существует. Младшие духи могут эволюционировать в богов, а боги — в безличные трансцендентные сущности (на что, вероятно, уходит так много времени, что представить себе столь долгий срок нам попросту не под силу), но в какой-то момент колесо неизбежно поворачивается и начинается движение вниз — «гниение» как необходимое условие нового роста. Не исключено, что от безличного Целого постоянно отделяются частицы, обретающие сперва некую абстрактную Бытийность, почти не осознающую себя, затем растущие и развивающиеся в нечто гораздо более сложное и сознательное, а затем пускающиеся в обратный путь, на котором они постепенно теряют свою индивидуальность и снова сливаются с безличным Целым, после чего весь цикл начинается заново. Не исключено также, что боги могут со временем, условно говоря, «стареть» и опускаться до состояния простых стихийных духов или еще ниже. Как это у них происходит, точно сказать нельзя: мы слишком привыкли воспринимать богов как вечных и неизменных, а потому не замечаем Подобных процессов.

Суть божественности

Если мы хотим постичь природу богов — и понять, чем она отличается от нашей собственной природы, — то следует, в частности, осознать, что всякое божество является самим собой в более полной мере, чем это можно сказать о каждом из нас. Я имею в виду, что даже самые сложные божества (а некоторые из них и впрямь невероятно сложны) гораздо более цельны и монолитны в своем естестве, нежели мы, люди. Человеческая природа гораздо более восприимчива к внешним влияниям, нарушающим нашу целостность, да и различные аспекты нашего «я» сами по себе редко бывают целостными и однородными. Боги же точнее и чище эквивалентны самих себе: личности их не загрязняются посторонними примесями. Можно возразить, что некоторые божества не свободны от внутренних противоречий… однако во всех подобных случаях, которые мне довелось исследовать лично или обсуждать с людьми, посвятившими себя служению такому божеству, обнаруживается, что Его Тайна отчасти в том и состоит, что за всеми этими мнимыми противоречиями скрывается некая объединяющая их истина.

Основополагающая суть божественности заключается, во-первых, в том, что каждое божество представляет собой чистое воплощение некой части универсальной субстанции (или во мгновение ока может стать таковым, если решит действовать с позиции своего наивысшего «я»), и во вторых — в том, что оно обладает всей полнотой знаний об этой части субстанции, обо всех ее функциях и обо всем, к чему приводит ее деятельность. Эти два свойства можно считать основными «признаками» божественности, и каждое из них мы обсудим отдельно.