Из этого правила есть несколько исключений, но они, как это водится, только лишний раз его подтверждают. Если человек всецело посвятил себя какому-либо избранному божеству (передав ему значительную долю власти над своей жизнью, то оно может являться ему в любой ипостаси, вне зависимости от пожеланий этого человека. Судя по всему, такое полное посвящение и связанная с ним передача власти лишает человека права на призывание данного божества при помощи конкретных эпитетов. Второе исключение наблюдается тогда, когда человек не знает ничего об эпитетах и просто взывает к божеству под его «основным» именем. В этом случае божество явится в том виде, в каком само пожелает (и не жалуйтесь потом, что вы ожидали другого!). И, наконец, исключения возможны тогда, когда человек на словах зовет одну ипостась, а в сердце (или подсознательно) — другую. Тогда у божества может появиться выбор; или же, возможно, одни божества склонны в подобных ситуациях откликаться на слова, а другие — на зов сердца.
Так или иначе, в целом вышеописанный принцип работает и дает нам известную власть, которой мы при желании можем воспользоваться. Не следует, однако, забывать, что эта власть у нас имеется только благодаря природному закону (аналогичным образом, та власть, которую имеют над нами боги тоже определяется законами природы). Кого мы позовем, тот и придет. Но, разумеется, не для каждого божества существует удобный и исчерпывающий список эпитетов и, разумеется, от того, что мы воззвали к какой-нибудь относительно мирной ипостаси, божество в целом не становится менее могущественным, менее опасным или менее способным на нас влиять.
…Хотя и не всегда!
Следует иметь в виду, что в некоторых религиозных традициях дело с ипостасями обстоит совершенно иначе. Например, в некоторых афро-карибских религиях то, что сторонний наблюдатель может принять за «бога» или «важного духа» с одним основным именем и множеством прозвищ, на самом деле представляет собой группу совершенно различных сущностей, объединенную общим наименованием. Например, в вуду различные ипостаси лоа именуются «путями». Вот как объясняет это понятие хунган (вудуистский жрец) Кеназ Филан:
Во многих традициях, сложившихся в африканской диаспоре, существует понятие камино, или «путей» того или иного духа. Каждый из этих путей — это определенный способ проявления данного духа: каждому из них можно служить посредством своих особых символов и подношений, и каждый будет проявляться по-своему. Например, в традиции лукуми Обатала Аягунна является в образе храброго воина с мечом; элеке для него делают из бусин чередующихся цветов — 8 красных и 16 белых. А Обатала Ондо — дева, обитающая у скалистых берегов и защищающая лодки. У каждого ориши могут быть десятки таких камино. Все они имеют между собой нечто общее (например, все Обаталы требуют чистоты, и ни один из них не употребляет спиртного), но при этом остаются определенно разными и отдельными личностями.
В вуду такие группы называются «семьями» или «народами». К нахон (народу) Геде принадлежат, в частности, различные озорники и сквернословы, получившие известность далеко за пределами исходной традиции. Но к этой же семье относятся и духи наподобие Барона Криминеля (Барона-Убийцы: на креольском языке «Kriminel» означает именно «убийца», а не «преступник»), у которых имеются дела посерьезнее, чем травить вам грязные анекдоты. Все они считаются духами из народа Геде и для служения им всем полагается брать крест и надевать цилиндр, но, тем не менее, каждый из них — отдельная личность, и если вы перепутаете кого-то из них с кем-то другим, они не замедлят объяснить вам, что вы ошиблись. Нахон Наго включает в себя всех духов, в состав имен которых входит общее имя «Огу». Диапазон и здесь очень широк: от одноногого старика-травника Огу Оссанджа до воинственных Огу Ферея и Огу Сен-Жака или искусного тактика и дипломата Огу Бадагриса.
Если вы спросите какого-нибудь хунгана или мамбо, как все это устроено, он ответит: «Все Огу — Огу». Но при этом они проводят четкие границы не только между разными Огу, но и между проявлениями Огу в различных людях в состоянии одержимости («У Фредди сильный Огу. Но ты бы видел, как Огу Эррола пляшет в огне, когда приходит!») Добиться более внятных ответов на этот счет может быть очень непросто. Вуду — прикладная традиция, не особо вдающаяся в теорию и метафизику. Если Огу приходит к вам в виде Огу Сен-Жака, вы несете ему подношения, положенные Сен-Жаку; если он приходит в виде Оссанджа или Огу Дессалина (обожествленного героя гаитянской революции Жан-Жака Дессалина) — преподносите другие дары и поете другие песни, те, которые ему понравятся в этом облике.
Стоит добавить, что ко всем этим различным членам семьи Огу относятся как к личностям. Никому и в голову не приходит представлять всех этих Огу какими-нибудь мифическими героями или архетипами; я еще не встречал вудуиста, который рассматривал бы духов-Огу как эдакие удобные символы, которые можно попросту «воткнуть в розетку» посредством магического ритуала и получить желаемый результат. Все они — «mistés», «таинства» в католическом смысле слова. Считается, что природа этих духов и суть их отношений с нами, с Бондье (Творцом) и с миром в целом непостижима. Это не значит, что мы не можем иметь с ними дело, — наоборот, вся традиция вуду, собственно, и строится на общении и работе с «таинствами». Но понять их или свести к каким-нибудь простым (или даже сложным) схемам решительно невозможно.
Мне представляется, что это по-своему очень мудрый подход. Казуистика, которую разводят вокруг теологических нюансов, редко приносит ценные плоды и не столько приближает, сколько отдаляет людей от Божества. Это не значит, что все теологические рассуждения и попытки лучше понять богов бесполезны. Но в конечном счете теологу приходится признать ограниченность человеческого разума и даже веры. Боги имманентно присутствуют во всех проявлениях нашего мира и во всех областях нашей жизни, но сама эта имманентность означает, что они всегда остаются и внутри, и, одновременно, вне нас. Постичь все аспекты их бытия для нас так же невозможно, как для рыб — постичь все стороны жизни океана.
С древнеегипетскими богами возникает другая, хотя и не менее досадная проблема: многие божества этого пантеона в течение столетий то объединялись между собой по двое-трое, то разделялись вновь. Сехмет, Хатхор и Бает чаще всего рассматривались как три различные богини, совершенно несхожие между собой по характеру, но в некоторых местностях и в некоторые эпохи почитали синкретических богинь Сехмет-Баст и Сехмет-Хатхор. Бог Анпу (ныне более известный под именем Анубис) мог иногда отождествляться с Упуатом или Инпу; этим последним поклонялись то как отдельным божествам, то как ипостасям Анпу. Вдобавок, существует Упуат-Инпу — отдельная сущность в своем роде, не тождественная Анпу. В свете подобного явления не удивительно, что у многих исследователей, чуждых политеизму, лезут глаза на лоб от заявлений о том, что для политеистов каждое божество — самостоятельная личность. Разгадка же в том, что личности многих богов гораздо более подвижны и текучи, чем наши, особенно на больших отрезках времени. Как знать, может быть, они обмениваются друг с другом своими «масками»-ипостасями и заимствуют друг у друга «костюмы» (к которым прилагаются определенные имена), чтобы удовлетворить актуальные потребности обычных верующих — простых людей, которые не интересуются великими духовными истинами, а просто желают помолиться божеству, олицетворяющему нужный в данных обстоятельствах набор качеств? (Однако здесь мы вторгаемся в область вопроса о том, какое влияние могут оказывать люди на богов, а этой теме посвящена другая глава.) Кроме того, надо иметь в виду, что многие имена, которые люди дают богам, — это всего лишь различные варианты на тему «Господина», «Госпожи» и «Великого» или просто именования по функциям (например «Врачеватель»), Во всех подобных случаях есть вероятность, что люди объединили под одним именем сразу несколько божественных сущностей.
