Огляделась по сторонам и распахнула рот от удивления, комната больше напоминала оранжерею. Куда не кинь взгляд стояли комнатные растения, всех форм цветов и размеров, на всех доступных поверхностях: на полу, столах, полках, подоконниках и весели в веревочных кашпо на окне. Саму хозяйку кабинета я узнала с первого взгляда. Именно такой я ее и помнила. Хрупкая, маленького роста, с легкими седыми волосами, однако одета безупречно и необычно по нашим временам: бирюзовый костюм с юбкой чуть ниже колен, блузка с кружевным воротником и манжетами, брошь с крупным янтарем у ворота.
Она взмахнула руками, подошла к Нику, треща без умолку:
— Ох, Николай, мальчик мой дорогой, какая радость! Давненько ты ко мне не заходил, понимаю, понимаю, тебе досталась самая бесхозная часть нашего города. Там давненько нужно было навести порядок, а это такая кропотливая работа. Уверена ты отлично справляешься с тем подвальным хаосом, и очень рада, что у тебя все же нашлось время меня навестить! Ох, да ты еще и не один! Представь, пожалуйста, свою спутницу!
Ник улыбался до ушей, протянул Кларе Ивановне картонную подставку с двумя стаканами и указал на меня.
— Анастасия, моя давняя знакомая, она помогает мне справиться с подвальным хаосом.
Клара Ивановна, поставила подставку на стол и прижала тонкие руки к груди.
— Вот как? Удивительно, это первая девушка, с которой я тебя вижу, и, по-моему, ты лукавишь мой дорогой, Анастасия не просто знакомая! Настенька, ох, извини не стоило вести такие беседы в твоем присутствии, это все мое неуемное любопытство.
— Не стоит извинений, уважаемая Клара Ивановна, — витиевато ответила я, сгружая пакеты из пекарни возле кофе. — Ваше любопытство вполне оправдано.
Ник похлопал глазами, недоуменно покосившись на меня, да я и сама от себя подобного не ожидала, но легко подхватила стиль общения хозяйки кабинета. Клара Ивановна мило улыбнулась и благосклонно покивала.
— Смотрю, вы ко мне не с пустыми руками! Смею предположить, что вы пришли не просто так? Вы простите меня, но кофе в моем возрасте лучше употреблять с осторожностью, я с вашего позволения предпочту чай. Возможно кто-то из вас захочет ко мне присоединиться?
Она вытащила из стола несколько тонких фарфоровых тарелок и чашек, расписанных яркими цветами, ловко разложила по ним гостинцы, а нас усадила на стулья. Мы вежливо отказались от ее предложения, кофе нам было просто необходимо. Клара Ивановна взяла стоявший на подоконнике небольшой термос и налила в чашку травяной чай, села за стол с удовольствием разглядывая угощения.
Ник загадочно ухмыльнулся, Клара Ивановна деликатно откусила кусочек фисташкового эклера и зажмурилась от удовольствия.
— Вы необыкновенно проницательны и конечно же угадали, мы пришли не просто так, а по делу, если можно так выразиться, — разлился соловьем Ник.
— Итак, что же вы хотите от меня? — сощурила карие глаза Клара Ивановна.
— Нас очень заинтересовала история старинной заброшенной усадьбы, я наткнулся на документы в архиве…
Клара Ивановна внезапно засияла и поставила на стол чашку.
— Вот как! Что ж, раз так, спешу вам сообщить, что вы пришли по адресу. Дело в том, мои дорогие, что я практически половину жизни потратила на сбор информации о усадьбе и имении, которое располагалось на этом месте полувеком ранее.
Ник и я переглянулись, мы и не рассчитывали на такую удачу, я воскликнула:
— Невероятно! В таком случае, вы нас невероятно выручите, если расскажите все, что вам известно.
— Расскажу не сомневайтесь, хорошие заинтересованные слушатели всегда и во все времена, ценятся на вес золота. Тем более обычно находятся больше желающих послушать завиральные байки, а не исторические факты, такие как вы, мне если честно, до сего дня не встречались. Не представляете, как я рада вашему интересу, да и вкусностям тоже! Благодарю, не заходила еще в новую пекарню, теперь стану постоянным клиентом, все же качество лакомств снова пошло вверх, что не может ни радовать.
У нас же напротив совершенно пропал аппетит, мы все сильнее ерзали на стульях, сгорая от любопытства и нетерпения. Клара Ивановна бросила на нас понимающий взгляд.
— Уважаемая Клара Ивановна, не томите! — умоляюще сложил ладони Ник.
— Хорошо не буду вас больше мучить, начну рассказ. Видите ли, я переехала в этот поселок, в начале пятидесятых, вся моя семья погибла на войне, я осталась одна, работала по военным госпиталям медсестрой, сюда же меня перевели в туберкулезный профилакторий, который открыли как раз-таки в старой усадьбе. Медперсонала вначале не хватало, работали в две, три смены на износ, однако постепенно к нам перевели около десяти выпускников медицинских вузов и стало легче. Вот тогда и осознала до конца, где профилакторий располагается и заинтересовалась историей усадьбы. Завязала знакомство с молодым секретарем райкома партии Михаилом Дубининым и оказалось, что парень обладает характером любознательным и авантюрным. Он то и помог мне собрать по архивам нужную информацию.
— Дубинин? — вопросительно приподнял бровь Ник.
— Да, впоследствии он стал моим мужем, прожили мы долго и счастливо, к сожалению, умереть в один день у нас не вышло, но эта часть истории пока слишком для меня болезненна. Позже профилакторий перевели, в другое место, усадьба опустела. Я устроилась сюда, секретарем, частенько забегая в архив. Итак, преодолевая горы партийных и бюрократических препонов, я все же смогла узнать некоторое количество информации. Начнем с самого начала. Деревня основана была на этом месте около 1700 года, в 1784 году здесь начали строительство имения дворянского рода Мавриных, а также их дочери Марии, недавно вышедшей замуж за Петра Веригина. Каковы были их дальнейшие планы на имение, никто теперь никогда не узнает, как и то, откуда именно они переехали в наши края. Архив несколько раз горел, многое утеряно. Однако им не повезло, в годы чумы, местные хоронили умерших в лесной глуши, не подозревая, что именно эта часть леса и приглянется главе семьи. Уж не знаю, когда именно они наткнулись на захоронения и почему не послушались людей, но одно известно доподлинно: в сентябре 1789 года семья в имении заболела чумой.
— Они все заболели чумой? Но почему об их смерти нет записей в метрической книге? Их похоронили в склепах? В таком случае, куда же купец подевал гробы? — не утерпел Ник засыпав Клару Ивановну вопросами, она понимающе улыбнулась.
— С метрической книгой, все просто, места здесь всегда были глухие, от ближайшего города десятки верст, церкви своей не было, лишь небольшая часовенка. Переехали они сюда недавно, и обстоятельства их гибели местные скрыли, как и лекарь. По вине деревенских от имения остались одни обгорелые руины. Лекарь же боялся новой вспышки болезни, хотя знал, что погибли все в имении не от болезни, а от огня, люди испугались и кто-то из самых отчаянных решился на крайние меры. После это место прокляли и держались от него стороной и никаких похорон не было. Да несомненно они заболели чумой и находились в крайне тяжелом состоянии, если судить по записям лекаря, но все еще были живы. Мне посчастливилось разговорить одного старика, попавшего в наш профилакторий, местного, дед ему много чего рассказывал. Гнев людской вспыхнул мгновенно, подпитанный пережитым ужасом эпидемии, более десяти лет назад. Имение сгорело практически дотла, так как было по большей части деревянным и от него мало что осталось. Постепенно и руины скрыл бы в своей чаще лес, поглотив и людей, дома, да и воспоминания о них. Склеп они построили метрах в пятидесяти от окраины деревенского кладбища, одновременно с домом, но дело в том, что в том склепе, как вы уже поняли, никогда и не было гробов.
— Однако, похоронить воспоминания окончательно не вышло! — вздохнул Ник.
— Не вышло, в 1842 году именно эту часть леса выкупил купец миллионщик, расчистил и построил усадьбу, собираясь переехать сюда с молодой женой и все бы ничего, да вот только жадноват оказался купец, хотя как ни странно не склеп были причиной новой беды, а руины сгоревшего имения. Он к его несчастью не побрезговал и построил усадьбу на остатках развалин, как оказалось, на свою погибель. Как и полвека назад, если верить записям, прожил он в новом доме всего ничего. Местные пытались его отговорить от постройки усадьбы в проклятом месте, но человеком он был умным, но при этом невероятно самовлюбленным и упрямым. Поэтому история повторилась, судя по ходившим в народе рассказам, да и записи полицмейстера это подтверждали, поджог купец дом сам, после того как понял, что заболел чумой. То же самое я прочитала в его письмах супруге, она на счастье в то время жила в их городском особняке и ее болезнь стороной обошла. Письма к сожалению, не сохранились, в конце девяностых архив несколько раз перевозили с места на место и многие документы раскиданы по архивам в других городов.
