— Ты всё ещё одет, — бормочу я, и он одаривает меня сногсшибательной полуулыбкой.

— Да, это так. Но ты… — Виндзор стягивает халат с моих рук, а затем сбрасывает его с кровати на пол. Теперь я полностью обнажена и уязвима над ним, в то время как на нём всё ещё надеты три слоя верхней одежды, брюки и нижнее белье на коленях, а на ногах ботинки. — …ты останешься для меня голой, не так ли? В конце концов, — Виндзор приподнимается в полусидячем положении, приближая своё лицо намного ближе к моему, пока я тяжело дышу над ним, — я твой будущий муж. Я должен им стать. Лишь это имеет смысл, — он хлопает меня по бедру, когда я запускаю пальцы в его футболку. — Подвигайся ради меня.

Это не вопрос.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по своим золотисто-розовым волосам, заставляя Виндзора содрогаться подо мной.

— Ты потрясающе красива, ты знаешь это? — говорит он, и я снова двигаюсь, наблюдая за тем, как напрягаются обнажённые мышцы внизу его живота под подолом футболки. Когда я наклоняюсь, чтобы поднять её, он сжимает моё запястье в карающей хватке. Он очень медленно и осторожно ослабляет хватку, словно предупреждая, позволяя мне прикоснуться к нему, но следя за тем, чтобы я не пыталась раздеть его.

От меня не ускользает то, что он делает: ему нравится дисбаланс сил. Он одет, а я нет. Он хочет этого. И я не против дать это ему.

Я прижимаю ладони к его плоскому тёплому животу и использую их как рычаг для движения бёдрами. Я не отстраняюсь слишком далеко, оставляя его глубоко внутри себя. Вместо этого тру и растираю его, сталкивая наши тела, создавая восхитительное трение.

Я чувствую, что потею, пряди золотисто-розовых волос прилипли ко лбу.

Всё это время он наблюдает за мной. Он пристально смотрит на меня. Парень поглощает меня.

Я не уверена, что когда-либо кто-то смотрел на меня так, как Винд.

— Блядь, — выдавливает он почти сердито, но затем снова переворачивает нас и толкается так сильно и глубоко, что я вскрикиваю. Это почти больно, но… это не так. Он испытывает меня, подталкивает к пределу моих возможностей. — Ты моя, Марни Рид. Я сказал тебе, что был бы рад позволить тебе оставить твоих питомцев, и так оно и есть, и я не буду спорить с тобой по этому поводу. Но это не меняет реальности того, что у нас есть.

Он сжимает мои запястья вместе, а затем начинает трахать меня, врезаясь с такой силой, что кровать скрипит, изголовье ударяется о стену, и я просто благодарна, что у меня крайняя комната и что Шарлотта — моя ближайшая соседка. Она не будет против. Девушка не будет жаловаться.

Я не смогла бы остановить Виндзора, даже если бы она пожаловалась.

Он врезается в меня с такой яростью, что я почти верю, что он зол на меня. Только когда парень опускается и снова завладевает моими губами, я чувствую это, боль и страх от возможности потерять меня. Его человечность сломлена и оборвана, он запутался в узах своей королевской родословной и своего банковского счёта, в клубе «Бесконечность» и соперничестве с роскошными богатенькими парнями, в далёкой матери и обманутых ожиданиях своего возможного величия.

Все.

Виндзор-Йорк даёт мне все.

И он даёт мне это длинным, толстым, горячим членом, раздвигая мои гладкие мышцы, проникая в меня, даже когда кульминация подкрадывается ко мне, и я начинаю пульсировать. Напряжение моих внутренних мышц его не останавливает. Он заставляет себя двигаться снова и снова, пока я не начинаю кусать рукав его куртки, чтобы не закричать. Я толкаю его, как будто пытаюсь отбиться, но не хочу, чтобы он куда-то уходил, и он это знает.

Он вбивается в меня со всей силой, на какую только способен, выбивая мой назойливый оргазм, и тогда я кричу слишком громко, для стен комнаты в общежитии. Я кончаю первой и восхитительно, сжимая его, обрабатывая его тело своим, прося его семени без слов.

Он ждёт, пока я полностью кончу, замирая, прижав наши бедра друг к другу, его карие глаза прикованы к моему лицу. А потом, когда я лежу там, полностью ослабшая и потеющая, выставив напоказ обнажённую грудь, такая уязвимая, какой я никогда не была… он снова начинает двигаться.

Это почти чересчур, слишком нежно, слишком больно. Но я не хочу, чтобы он останавливался. Я обвиваю руками его шею и прижимаю к себе, пока он использует моё тело, чтобы заставить себя кончить, изливаясь в меня так, как Тристан делал это только вчера.

Один парень в день — вот что я получаю. За редким и драгоценным исключением той единственной ночи в моей старой спальне в Бёрберри, на этом всё и закончилось. Только это. По одному в день. По одному за раз.

Могу ли я это изменить?

— Я люблю тебя, Марни, будущая герцогиня Вестминстерская, — он целует меня в щеку, а затем ложится рядом, положив голову на руки, и изучает меня, его кожа купается в лунном свете и танце ложных языков пламени электрического камина. — И я остаюсь на ночь.

Это не вопрос.

С Виндзором, никогда не бывает вопросов.

Я довольна позволить ему притянуть меня в свои объятия и держать при себе.

Единственная часть этого уравнения, которая мне не нравится, — это тот факт, что других парней нет здесь со мной.

В остальном… это идеально.

Шарлотта ждёт меня, когда на следующее утро Винд открывает дверь комнаты в общежитии. Я стою перед ним, его рука обхватывает меня за талию, другая лежит на дверной ручке. Он не позволяет мне и шагу ступить без него, по крайней мере, со вчерашнего вечера. Он даже последовал за мной в ванную и охранял дверь.

Парень на взводе. И волнуется. Какие ещё доказательства мне были нужны, кроме того, что его арестовали за избиение какого-то парня до полусмерти? Но даже это немного чересчур, когда он вот так наваливается на меня. Командует мной каждым прикосновением, каждым взглядом, каждым словом.

Это интенсивно, и я не уверена, что могу относиться к этому иначе, как горячо.

Я нервничаю, и мне трудно поддерживать свой пульс медленным и ровным. Возникает непреодолимое желание тяжело дышать. Я пока не с нетерпением жду встречи с другими парнями; я чувствую, что мне нужно немного побыть одной, чтобы успокоиться после событий прошлой ночи.

— Доброе утро, — говорит Чак, прислонившись к стене. На ней красивое жёлтое платье с длинными рукавами и резиновые сапоги, одна рука скрещена на груди, указательный палец другой руки поднят к потолку. — На улице льёт как из ведра. Возможно, тебе захочется захватить плащ.

Виндзор набрасывает мне на плечи свою собственную куртку — военную куртку с эполетами — и затем проводит пальцем по центру верхней части моей спины, подталкивая меня вперёд.

— Я всегда прихожу подготовленным, — обещает он, а затем достаёт зонтик из-за комода Миранды, который, я не помню, чтобы кто-то из нас туда клал. Я уверена, что это был принц. Он постукивает по полу чёрным кончиком зонта в коричневую, темно-синюю и красную клетку, туго застёгнутого.

— Это зонт Бёрберри, — говорю я, указывая на него, поскольку узнаю символ бренда на ручке. Виндзор замолкает, красивое лицо на мгновение искажается в притворном замешательстве, когда он притворяется, что ничего не знает, размахивая зонтиком вверх-вниз, чтобы посмотреть на логотип.

— Так и есть! — соглашается он, и я закатываю глаза. Чак не отстаёт от меня, игнорируя моё подшучивание над Виндзором, а затем наклоняется ближе, чтобы прошептать.

— Это во всех социальных сетях — дедовщина реальна. Ходят слухи, что Тори была убита из-за того, что встречалась с Хью Брантом. Он подающий надежды актёр, и у него сверхбогатые родители. Они строят электромобили или что-то в этом роде, — Чак замолкает на минуту. — Ну, я знаю, что это распространено во всех социальных сетях только потому, что Миранда сказала мне об этом, но всё же.

Все пятеро её парней ждут в общей зоне. Она машет мне рукой и уходит с ними, но у меня такое чувство, что мы ещё увидимся. Я не единственная, кому интересна смерть Тори.