Спенсер фыркает и наклоняется, кусая меня за шею сбоку, как вампир, в котором он ранее обвинял Тристана Как-Его-Там.

— Мы собираемся остаться здесь и выяснить, как сделать это как группа, вот что это значит, — Спенсер рычит это в больное место на моей шее, а затем лижет меня, что только заставляет меня сильнее прижиматься к Рейнджеру. Он уже тянется вниз, чтобы расстегнуть штаны, и я благодарю небеса за то, что наконец-то начала принимать противозачаточные.

Никто из них ещё не знает об этом, но они вот-вот получат настоящее удовольствие.

— Подготовка к свадьбе означает оргию? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком взволнованно. Тобиас фыркает и прижимается ко мне, утыкаясь носом в шею с противоположной от Спенсера стороны. Когда они оба здесь, тепло дышат мне на кожу, прикасаются ко мне, в то время как Рейнджер достаёт свой массивный член… это так близко к раю (аду?), как я себе представляю, что я когда-либо получу. — Рассчитывайте на меня.

— Речь идёт не просто об оргии, — поправляет Рейнджер, когда кровать опускается и там, полностью обнажённый и совершенно не стыдящийся, оказывается Черч Монтегю. Жених. Будущий муж. Человек-босс. Рейнджер смотрит на него, словно желая подтвердить, что, будучи непревзойдённым генералом и блюстителем дисциплины в группе, он всё делает правильно. — Это для того, чтобы показать тебе, что тебя ждёт…

Я поднимаю руку и прерываю его.

— Я полностью согласна с этим со счастливой улыбкой на лице.

Рейнджер игнорирует меня, когда Черч наклоняется ко мне, положив руки на бёдра, его член стоит торчком и настолько очевиден, что я, кажется, не могу отвести от него глаз. От него. Есть ли у пенисов имена? Если так, то этот — Он-Мужчина-Да-Сэр с большой буквы «М».

Я заставляю себя поднять глаза на его лицо и обнаруживаю, что его улыбка разгорелась ещё сильнее, до такой степени, что обжигает, что кажется, будто я нахожусь в его плену и не смею даже дышать без его разрешения.

— Это для всех нас, — Черч кивает головой в сторону Мики, и я слышу, как он слегка фыркает. — Мы должны быть полностью едины и в полном согласии.

— И ещё, как я уже сказал… — Мика срывает с себя рубашку и заползает прямо через Спенсера, перекидываясь мостиком мышц через своего друга, чтобы он мог наклониться и предложить страстный поцелуй, который заставляет меня прильнуть к нему. — Мне не нравится сидеть в гостиной и слушать, как Рейнджер трахает тебя; я бы предпочёл просто участвовать в этом.

Я протягиваю руку и зарываюсь пальцами в рыжие волосы Мики, притягивая его обратно, чтобы он мог продолжать целовать меня. Он остёр на язык, этот чёртов близнец МакКарти. Они с Тобиасом проверяли меня всё лето, чтобы посмотреть, смогут ли они одурачить меня относительно того, кто есть кто. Иногда один из них целовался со мной и вставал, чтобы выключить свет. Но о чудо, другой заползает в постель и целует меня, а я, как предполагается, не знаю, кто это.

Полное дерьмо.

Я всегда знаю.

Мика дерзко целуется; а Тобиас — самый нежный из всей группы.

Им ещё ни разу не удалось одурачить меня.

Когда я слышу знакомый, шуршащий звук упаковки презерватива, я осторожно отодвигаю Мику, чтобы посмотреть на Рейнджера. Только он не у него в руке, а у Тобиаса. Каким-то образом за те несколько секунд, что я целовала его близнеца, он уже снял брюки и рубашку.

— Парни, я должна вам кое-что сказать, — я немного приподнимаюсь, и Спенсер отодвигается назад, чтобы как следует меня разглядеть. Они все сейчас так близко, в футе или двух от меня. Я хочу, чтобы они были ближе. — Мне наконец-то удалось раздобыть противозачаточные таблетки, и я принимаю их достаточно регулярно, чтобы мы… — я замолкаю, а затем пожимаю плечами, наклоняюсь и снимаю свой мешковатый свитер.

Под ним на мне один из девяти миллионов бюстгальтеров, которые парни купили для меня. Этот бледно-розовый с клубникой по всей площади, лёгким оттенком красного кружева по краям чашечек и перекрещивающимися атласными бретельками сзади, которые так же приятны на ощупь, как и выглядят.

— Без презервативов? — спрашивает Тобиас, и затем они все поворачиваются и смотрят на Спенсера. — Должно быть, приятно получить ранний доступ.

Спенсер усмехается и фыркает, а затем виновато почёсывает свои серебристо-пепельные волосы. Возможно, мы и раньше делали это без презерватива. Дважды. Однажды, в доме мамы Рейнджера в Лос-Анджелесе. Второй раз в Париже с открытыми жалюзи и Эйфелевой башней, сверкающей на фоне ночного неба. В итоге я делала тест на беременность, а все пятеро стояли за дверью. Поговорим о неловкости.

— Да, ну, я был первым, так что… — он замолкает, его голос меняется с виноватого и оборонительного на нежный. — Теперь передо мной стоит неприятная задача научиться делиться, — он протягивает руку мне за спину и расстёгивает лифчик, помогая мне освободиться от перекрещивающихся бретелек и обхватывая одну из моих грудей своей тёплой рукой.

Время для разговоров прошло.

Спасибо, чёрт возьми.

Я обхватываю рукой голову Спенсера, притягивая его ближе для поцелуя, и чувствую руки Рейнджера на своих кроссовках. Он стаскивает сначала один, потом другой, проводя большим пальцем по своду моей стопы, прежде чем снять с меня носки, а затем начинает стягивать леггинсы с моих бёдер.

Когда мы со Спенсером целуемся, я слышу шорох вокруг себя, который говорит о том, что другие парни снимают с себя оставшуюся одежду, пока не остаётся одетым только он. Я кладу руку на грудь Спенсера и отталкиваю его.

— Раздевайся, — я пытаюсь казаться властной, но мой голос слишком шелковистый, слишком мечтательный, чтобы быть каким-то иным, кроме как нуждающимся.

Рейнджер раздвигает мои ноги руками, уставившись на моё влагалище, как голодный зверь. Он поднимает на меня глаза, а затем переводит взгляд на Черча.

Наш лидер ничего не говорит, опуская руку к своему члену и обхватывая его пальцами. Пока я заворожённо наблюдаю, как он играет сам с собой, Рейнджер полностью устраивается между моих бёдер. Тобиас пользуется преимуществом своего расположения, чтобы обхватить меня рукой, припадая ртом к моей правой груди и втягивая мой возбуждённый сосок в рот.

— Как далеко мы хотим зайти в этом? — спрашивает Рейнджер, наблюдая, как Тобиас лижет и покусывает мой сосок. Взгляд Рейнджера возвращается к моему, и между нами вспыхивает искра тепла.

— Насколько сможем, — отвечаю я, а затем Спенсер возвращается и сосёт мой другой сосок. Когда два парня одновременно играют с моими сиськами, это почти чересчур. Я извиваюсь и выгибаюсь под ними, впиваясь ногтями в постельное бельё. Мика откидывается на спинку стула, его собственная рука играет с его членом, пока он изучает нас. Ревность мелькает на его лице, но он прогоняет её, эмоция сменяется вожделением.

Они стольким жертвуют ради меня, и я… хочу позаботиться о них.

Рейнджер придвигается ближе и приподнимает мою задницу, подтягивая мои бедра к своему ожидающему члену. Он снова встречается со мной взглядом, прежде чем вонзить в меня кончик, и я вскрикиваю. Я с удивлением обнаруживаю, что звук приглушён Микой, когда он наклоняется над Спенсером и целует меня, захватывая мой рот, в то время как Рейнджер медленно входит в меня.

Сейчас я окружена великолепными мужчинами, пьянящим облаком похоти.

Окружена любовью.

Я не слишком задумываюсь об этом — это слишком неловко, чтобы на этом сосредотачиваться, — и вместо этого наслаждаюсь вкусом острых поцелуев Мики и двойственными ощущениями от языков Спенсера и Тобиаса, скользящих по моим соскам. Руки Рейнджера остаются сомкнутыми на моих бёдрах, пока он трахает меня, медленно и глубоко, издавая горлом эти отрывистые звуки, которые я слышу сквозь все остальные звуки в комнате.

— Чёрт возьми, Чак, ты такая чертовски шелковистая и горячая внутри, — он начинает двигаться быстрее, вбиваясь в меня, не беспокоясь о том, что кончит слишком быстро. В конце концов, он не единственный, кто в этом заинтересован.