Марни на это не отвечает, и я не хочу ставить её в неловкое положение, поэтому с ухмылкой поворачиваюсь к Рейнджеру. Лучше я просто сменю тему; похоже, мы в этом нуждаемся.

— Здесь больше нет Кулинарного клуба. Где вы, парни, собираетесь мучить меня в этом году?

— О, здесь будет Кулинарный клуб, — говорит Рейнджер с ухмылкой, всё ещё искоса поглядывая на Марни. Она берёт ложечку супа и ничего не говорит, в то время как её подруга Миранда смотрит на неё, нахмурив брови. — Мы уже заполнили заявку на открытие нового клуба в кампусе. Даже выделили кулинарный класс в качестве нашей официальной клубной комнаты.

— Требуется всего шесть человек, чтобы основать клуб, — серьёзно говорит мне Тобиас, скользя рукой по моему бедру под столом. В его зелёных глазах озорство, а вместо рта — острый кусочек задницы. Подождите. Кусочек задницы? Бритые лытки задницы — это не сексуально… или так оно и есть?

— Я не помню, чтобы что-то подписывала, — заявляю я, скрещивая руки на груди в праведном негодовании.

— Нет? — спрашивает Мика в ответ, протягивая руку, чтобы взъерошить мои волосы. — Я подделал твою подпись.

Я бью его, но он просто кладёт руку мне на другое бедро, и тут ко мне пристают оба близнеца. Да, пожалуйста.

— Кулинарный клуб? — спрашивает Марни, и в её голосе слышится фальшивая веселость. Но она не смотрит на меня. Вместо этого её взгляд устремлён мимо меня и полон слёз.

Я ничего не могу с собой поделать; я оглядываюсь через плечо и вижу двух девушек, по одной с каждой стороны стола, а рядом с ними мужчин постарше. Их отцы, я бы предположила. Я оглядываюсь назад и вижу, как Марни смахивает слёзы.

Точно.

Она сказала, что её отца звали Чарли, а не «зовут Чарли».

Чёрт.

— Мы готовим угощения, а потом едим их вместе, — в унисон произносят близнецы, а затем Спенсер достаёт телефон из кармана куртки, достает бланк и протягивает его Марни.

— Вы двое хотите присоединиться? Не могу обещать, что Рейнджер не разденется и не наденет один из бабушкиных фартуков, но… — Спенсер получает шлепок по затылку, а затем Рейнджер забирает его телефон и передаёт Черчу.

— Если вы действительно захотите присоединиться, добро пожаловать, — говорит Черч, когда я наконец принимаюсь за еду. Это что-то вроде овощного рагу с мясом и домашним хлебом и лучшим сливочным маслом, которое я когда-либо ела в своей жизни.

Еда здесь, в Борнстеде, на высшем уровне.

— Но не позволяй этому идиоту давить на тебя, — Рейнджер заканчивает заявление Черча за него, в то время как Марни заставляет себя продолжать улыбаться.

— Я немного подумаю, — отвечает она, но очень вероятно, что идея о маффинах навсегда оттолкнула её от моей разношёрстной маленькой команды.

— По крайней мере, вы, ребята, не можете использовать свои полномочия в Студенческом совете, чтобы запугивать меня, — поддразниваю я, и в очередной раз меня обманывают их внушающие благоговейный трепет полномочия.

— О нет, — Черч грозит мне пальцем, и я прищуриваюсь, протягивая руку, чтобы поправить очки на носу. — Мы все баллотируемся в студенческое самоуправление; мы начнём кампанию после свадьбы.

Я фыркаю, внутри меня оживает ослино-поросячий смех. Это почти истерика, но я сдерживаю её. Я пытаюсь, и, как обычно, мои попытки быть хладнокровной и беспечной терпят неудачу.

— Что ж, на этот раз можете и не мечтать о том, что я буду вашей чертовой секретаршей, — я съедаю ещё ложку рагу, пока мальчики обмениваются взглядами.

— Шарлотта, — начинает Черч, но я уже беру вилку и нож и рисую в воздухе крест, чтобы предостеречь его.

— Не-а. Какую бы схему вы пятеро ни придумали в отношении меня и этого дела со студенческим самоуправлением, этого не произойдёт.

— Эй, — Спенсер наклоняется ко мне, бирюзовые глаза сверкают, когда близнецы по-настоящему, реально лапают меня под столом. — Ты закончила есть?

Я опускаю взгляд на свою пустую тарелку из-под рагу, а затем поднимаю на него; близнецы обмениваются взглядами через мой поднос.

— Хватай её, — мурлычет Тобиас.

— Хватай её, — подтверждает Мика.

Близнецы хватают меня за обе руки, поднимая с места.

— Я зайду к тебе в комнату утром, — кричу я Марни, когда меня тащат назад мимо нескольких её парней — точнее, Зака и Виндзора, — а затем наружу, на быстро остывающий вечерний воздух.

— Отпустите меня, — выдавливаю я, и они это делают, но далеко не уходят. Я практически зажата между ними. Спенсер бежит трусцой, чтобы догнать нас, а затем обгоняет, поворачиваясь, чтобы сцепить руки за шеей.

— Что вы, голубиные-задницы, задумали? — спрашиваю я, но у меня есть кое-какая мысль. Я имею в виду, они ведь не просто так поставили ту гигантскую кровать в мою комнату в общежитии, да?

Мы, э-э, не совсем были все вместе во время «акта» раньше, так что мне интересно, кто будет в действии, а кто нет, или…

— Готовимся к свадьбе, — это то, что говорит Рейнджер, проскальзывая мимо меня в общежитие. Мы поднимаемся по лестнице, ну, под множеством пристальных взглядов.

Из-за огромной кровати, втиснутой в комнату, нам всем почти не хватает места, чтобы там стоять. Чёрт, даже для меня здесь недостаточно места, а я самая низкорослая и худая в нашей группе.

Близнецы бесцеремонно швыряют меня на кровать, и Спенсер следует за ними, заползая между мной и Микой и заставляя его раздраженно выругаться.

Черч элегантно присаживается на краешек кровати, в то время как Рейнджер закрывает за нами дверь, едва в состоянии стоять в узком прямоугольнике размером два на десять дюймов (прим. — 5 на 25 см), который остался от пола. На самом деле, настолько узкий, что он едва может повернуться.

Рейнджер, как всегда, сначала смотрит на Черча, лейтенант — на своего генерала. Его сапфировые глаза кажутся какими-то затенёнными, хитрыми.

Кхе-кхе.

Я кашляю, чтобы прочистить горло, что только делает всю эту ситуацию ещё более неловкой. Мы здесь для того, чтобы заняться сексом, верно? Другого логического объяснения нет.

— Вы же знаете, что они не допускают пенисы в комнатах общежития после десяти, — вот что я говорю. Я говорю «пенисы» вместо «парни», а потом вся краснею и дёргаю за вырез своего свитера.

Я веду себя так, будто только что не опозорилась, и притворяюсь, что просто валяюсь на пугающе удобной кровати, которой буду пользоваться всего две недели.

— Они не допускают пенисы в комнатах общежития только в том случае, если нас поймают, — Тобиас перебрасывает искусственный пенис через моё плечо, и он приземляется прямо перед моим лицом, как дрожащее желе в форме члена. Я хватаю его и поворачиваюсь, чтобы влепить ему пощёчину, но он лишь хватает меня за запястье и целует. И, о чёрт, он целуется так хорошо, что я забываю, что должна делать, и прижимаю вялый искусственный член к его щеке.

— Ты такая вкусная, Чак, — бормочет он, отстраняясь ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза.

Спенсер проскальзывает ко мне сзади, занимая обычное место Мики напротив его брата, и у меня перехватывает дыхание. Я не имела удовольствия видеть Тобиаса и Спенсера вместе. О-о-о-о-о. А как насчёт Спенсера и Мики? Рейнджера и Черча?

Чёрт, мы могли бы стать ещё веселее и сделать месиво из близнецов МакКарти и Спенсера.

Или… всех их. Здесь. Со мной. Прямо сейчас.

ЯНеМогуПоверитьЧтоЭтоРеальноБлядьПроисходит.

— Что вы имели в виду, говоря «готовимся к свадьбе»? — я уточняю (примерно через десять минут после того, как Рейнджер изначально сделал такое странное заявление). — Что мы, по-вашему, должны делать? Я думала, мне не разрешалось участвовать ни в каком планировании?

Все присутствующие, особенно я, решили, что если я буду участвовать в планировании свадьбы, то, скорее всего, всё испорчу. Черч и его мать всё уладили, и мне вроде как нравится, что у меня будет шикарная свадьба, но мне при этом буквально и пальцем пошевелить не придётся, разве что, ну, знаете, появиться.

…а ещё поучаствовать в первой брачной ночи. Ой!