Эдмонд был первым, кого Алекс встретил у самых ворот. Оказывается, Стокеру поручили руководить починкой и покраской прутьев, и к закату он и несколько рабочих уже заканчивали часть работ. Камердинер поначалу опешил и не узнал хозяина, увидев нежданного всадника возле ограды. Александр впопыхах поприветствовал его и проехал дальше, к конюшням.

В поместье жизнь текла размеренно и тихо. Те же приятные, напоминающие о детстве, запахи из кухни, большой камин в гостиной всё так же ярко пылал, и миссис Миллз неизменно следила за работой горничных, заканчивающих очередной день в особняке.

Алекс с порога услышал знакомые голоса, поприветствовал старика Грэма и спросил о Кейли, на что управляющий сказал, что миледи на четыре часа зачиталась в библиотеке. Отдав редингот, Александр, взволнованный и возбуждённый, быстрым шагом направился в библиотеку. Он будто вмиг забыл об усталости и о том, как сильно продрог по дороге домой.

Кейли сидела в глубоком кресле, укрыв ноги пледом, и читала книгу, когда он вошёл, резко толкнув дверь. На высоком столике рядом горели три свечи, и на лицо девушки, чуть склонившей голову, падал неровный свет, отражавшийся в её немигающих глазах цвета малахита. Александр застыл на пороге, словно прикованный, и на мгновение представил, что эта девушка — это видение в белом домашнем платье — ненастоящая, неживая. Но когда она вздрогнула, услышав его вздох, когда повернула голову, и их удивлённые взгляды пересеклись, ему захотелось упасть на колени и сказать ей…

— Алекс? Ты уже вернулся? — она мигом вскочила на ноги и отложила книгу. — Мы ведь только вчера получили твоё письмо!

Неожиданно она быстро оказалась рядом, обняла его, и Алекс мигом почувствовал тепло её тела и знакомый аромат парфюма, лёгкий, едва уловимый.

— Я закончил с делами быстрее, чем ожидал… — произнёс он; опустив глаза, он увидел, что Кейли смотрит на него с улыбкой. — Прости, что пропустил твой день рождения… Я бы так хотел…

— Ничего! Я и не думала, что ситуация окажется такой серьёзной, но твой… — на мгновение она смутилась, и перестала улыбаться, — то есть, лорд Эшбёрн приезжал к нам. Погостил всего день и рассказал о делах в Лондоне. Я не знала, что он близок к окружению Его Величества…

«Понятно, отчим всё же добился тех связей, о которых так мечтал, — мелькнула в его голове мысль. — И он знает всё, что происходит при дворе».

— Что ещё он рассказал? — поскольку Кейли не ответила, Александр нахмурился. — Он не обидел тебя? Вы не повздорили?

— Нет, конечно. Он лишь сказал, что ты будешь очень занят и приедешь нескоро, и что герцогиня Кентская дорожит твоей компанией… затем сразу отбыл.

— Да чтоб его…

Кейли почти отстранилась, но Александр взял её за плечи и поцеловал в лоб. Затем стал успокаивающе водить пальцами по линии её шеи и ключиц. Платье на ней имело не самый глубокий вырез, и мужчина вздохнул, потому что ему немедленно захотелось прижать ладонь к её мягкой груди.

Пока накатывающая волна желания окончательно не свела его с ума, Алекс произнёс, неотрывно следя за реакцией Кейли:

— Давай-ка я приведу себя в порядок перед ужином. Потом расскажу всё поподробнее.

Прижав ладонь к пылающей щеке, Кейли кивнула и выскользнула из его рук. Она пробормотала, что распорядится насчёт ванны и ужина, затем поспешила проскочить мимо. Александр лишь посмотрел ей вслед, прищурился и улыбнулся.

Она ждала его, и она скучала. Очень. Но приятнее всего было именно то, что она прекрасно догадывалась, какая долгая ночь ожидала их обоих сегодня. Так он снова почувствовал знакомую сладкую истому. Настолько быстро, что, если бы Кейли не ушла, он, пожалуй, сорвался бы и даже напугал её.

— Она меня с ума сведёт, и будь моя воля… — буркнул он в пустоту библиотеки. — Что с этим делать?

Затем взял ночник и вышел в коридор.

Время за трапезой пролетело незаметно, а во время чая к ним присоединился и Стокер. Алекс рассказал обо всём, что случилось после смерти старого короля, от чего ему заметно стало легче. Словно он сбросил с души тяжкий груз. Однако кое-что до сих пор смущало. Эшбёрн знал о том, какие дела он вёл при герцогине, и явно желал, чтобы это зашло намного дальше. В то же время отчим самостоятельно пробился к окружению нового правителя. Через кого? Палату лордов? Наверняка, один из любимчиков Георга IV, кто-то из знаменитых денди, вроде Браммела, поспособствовал его «продвижению наверх».

Алексу не хотелось больше думать об этом человеке. Единственное, что его беспокоило — чтобы отчим больше не приближался к Кейли. Жаль, что нельзя было просто заставить его исчезнуть, бесследно и навсегда. Он размышлял об этом, поднимаясь поздно вечером в свою спальню. Сняв жилет, домашние туфли и расстегнув рубашку, он некоторое время мерил шагами комнату. Потом занялся своей походной сумкой, с которой привык путешествовать верхом.

Как раз в тот момент, когда он прятал в ящик стола новенький кремнёвый револьвер, в дверь постучали. Кейли вошла в комнату, одетая в пеньюар и распахнутый парчовый халат. Её волосы были аккуратно расчёсаны и красиво, словно длинный шлейф, спадали по плечам и спине. Александр замер ненадолго, забыв даже, что держал в руке оружие. Заметив на лице жены удивление, он поспешил захлопнуть ящик и подойти к ней.

— Что это там у тебя? — спросила она, кивая на стол. — Неужели…

— Да, это мой револьвер. Я с ним уже год не расстаюсь. Ты не знала?

— Я его прежде не видела. Не думала даже, что в доме есть оружие, помимо охотничьего.

Алекс улыбнулся, когда встал перед нею. Слабый свет от камина делал её локоны золотистыми, и в этом свете он увидел, что её щёки порозовели.

— Я не знал, что ты придёшь… вот так, бесцеремонно.

— Хм, я достаточно ждала у себя, и уже было решила, что ты уснул, — его насмешливый тон явно её задел.

— А-а-а… Ты так сильно ждала, моя хорошая?

Алекс коснулся пальцами её щеки, погладил нежную кожу, проведя рукой до подбородка, затем приподнял его, чтобы Кейли взглянула ему в лицо.

— Ты же не думала, что я настолько обессилел, чтобы не прийти к тебе? — спросил он с усмешкой, и Кейли судорожно сглотнула.

— Тогда чем ты занимался?

— Просто… думал… о чепухе.

— Если тебя тяготит ещё что-то, ты всегда можешь мне рассказать.

Она улыбнулась, смущённо и так по-детски, что Александру стало совестно. Ненадолго, но всё же он это почувствовал. Нельзя, чтобы она беспокоилась ещё и об Эшбёрне. Возможно, он даже зря себя накручивал. Но одна только мысль, что отчим мог бы причинить Кейли вред (а он мог бы), заставляла его беситься.

— Хочешь, чтобы мы пошли в твою спальню, или останемся здесь? — спросил он совершенно будничным тоном, на какой только был способен.

Лишь хитрая улыбка выдавала все его намерения. Кейли в изумлении распахнула глаза. Затем ответила, даже не раздумывая:

— Давай останемся. Я хочу снова оказаться в твоей постели.

Его почти поразила такая искренность. И её чистый голос без капли лукавства. Да, они уже не на острове, где словно не было никаких границ. И вот, оказалось, дело вовсе не в месте или окружении. Так пусть весь остальной мир катится к чёрту, ибо, где они не окажутся, она всегда будет принадлежать ему…

Свечи были потушены, остался лишь догорающий камин. Когда они оба, уже раздетые и нетерпеливые, оказались друг перед другом, Алекс подумал, что, ожидай его завтра смерть, он не пожалел бы, потому что самое настоящее счастье он уже познал, он владел им, и никто больше не был ему нужен.

Когда он поцеловал Кейли, стоя возле постели, она едва удержалась на ногах — таким долгожданным и невероятным оказалось желание, пробуждённое этим поцелуем. Девушка вцепилась ему в плечи и ответила яростно, почти безумно, и Алекс потерял голову. Она шептала его имя, бормотала о том, как сильно соскучилась, и целовала с такой настойчивостью, что он сам едва поспевал за нею. И, когда она вдруг встала перед ним на колени, схватив сзади руками за ягодицы, а её губы тут же прикоснулись к его восставшей плоти, Алекс подумал, что умрёт от этого острого тянущего ощущения.