— Мира, пойдем, — говорит Андрей.

— Да, приходите в гости. У нас есть вино вкуснее и дороже. Понятие не имею, сколько стоит ваше, но у Андрея все дороже, чем у остальных. Абсолютно все.

Паша с Леной переглядываются и усмехаются. Считают меня тупой дурочкой? Пусть считают, я рада, что ухожу отсюда, и иду к двери самая первая.

— До свидания, — говорю я, борясь с замком. Никак не могу открыть дверь.

— Еще раз спасибо за вечер.

Рука моего мужа одним движением открывает дверь, и я выхожу, даже не слушая прощальные слова Паши и Лены. Едем домой мы молча, как и заходим в квартиру. Я все еще пьяна, хотя половина выпитого выветрилась. Что я чувствую, когда вижу легкий оттенок злости в глазах Андрея? Мне печально, я обиделась на тот его взгляд, сейчас он смотрит на меня, как раньше, но там… Все было иначе. Я подбрасываю сумку, но не успеваю словить, и она падает на красивый пол с золотистыми разводами. Этот убийственно сильный звук ломает всю тишину, и она уже не починится.

— Мира, ты выпила лишнего.

— Да что ты говоришь, блять! Я вообще все сделал не так: не так оделась, не так говорила, не так выглядела, не так ела и не так пила. Я не так дышала, да?

— Пожалуйста, успокойся, я всего лишь хотел сказать…

— Что ты хотел сказать? Что тебе сегодня было стыдно за меня перед твоими знакомыми? Что на пару секунд пожалел, что женился на мне? Так я это и без тебя знаю.

У меня горчит на языке от этих слов, выпитое вино лишь усиливает эмоции. Обида выливается за края, и я не знаю, что сделаю. Все должно закончиться плохо. Андрей подходит чуть ближе, я замечаю, что он вовсе не уверен, даже потерян.

— Конечно это не так. Согласись, ты была не права в некоторых моментах.

— В каких? Что выпила бутылку вина? А почему я это сделала? Мне было чертовски скучно, я чувствовала себя ненужной и лишней, ты позволил мне так себя чувствовать. Вы весь вечер обсуждали то, что я не понимаю, в промежутках твои знакомые смотрели на меня, как на забавную зверюшку, такую безобидную и смешную. Они так меня и воспринимали с момента, как я переступила порог их квартиры. Я, так, придаток к тебе, вот ты человек, интересный им человек, я же даже обычного нормального взгляда не заслуживаю. Сразу решили, что я дурочка, которая только и хочет, что привлечь внимания, безмозглая идиотка с похабными татушками. Я бы могла поговорить о политике, об искусстве, философии, литературе, разрядить обстановку рассказав о необычных исследованиях или обычаях. Только все сразу решили, что обычные человеческие темы будут недоступны. Темой дня выбрали узкую направленность, то, в чем хороши все, кроме меня, тем самым поставив меня в ситуацию до ужаса смешную и неловкую. Нормально, что со мной никто не говорил и все смотрели, как на экзотическое животное? Нормально, что ты делал точно также?

Мне даже поплакать захотелось, только я не поддалась этому желанию и бросила на Андрея взгляд хищницы. Он сжимает губы, и в глазах его появляется сожаление.

— Мира, я не подумал об этом. Мне жаль, что тебе было неприятно находиться там. Возможно, я слишком отвлекся и не заметил, что тебе скучно. Но все равно, ты могла бы…

— Могла бы не надевать шлюшьи ботфорты и это сомнительное платье? Могла бы не пить от скуки и не говорить не впопад, потому что тебе было стыдно за меня? Ты знал, какая я. Я люблю свою одежду, люблю и татуировки, мне нравится выглядеть не как все. Не думала, что для тебя это проблема. Ты смотрел на меня точно так же, как и они. Точно так же! Андрей, как ты мог? Не хочу находиться с тобой в одном помещении, мне плохо.

В груди давит от злости, и я хватаю свою сумку с пола. Никак не могу найти ключи от машины, поэтому высыпаю все содержимое на пол. Вот и они, теперь я прохожу к двери, но Андрей мешает мне пройти и становится в проеме.

— Мира, куда ты собралась? Ты же не собираешься садиться за руль после того, как выпила бутылку вина?

— Собираюсь. Я хочу уехать подальше, — огрызаюсь я.

— Ты не можешь так поступить, это глупо и безответственно!

— Еще как могу. Хочу и поеду, еще и вот это сниму, — я скидываю черную накидку. — Поеду в одном платье, которое тебе так сильно не понравилось.

— Хочешь сказать, что выпившая сядешь за руль и сделаешь это в таком открытом платье в сентябре? — вздыхает Андрей.

— Да, блять!

Это не шутка, я ныряю под руку Андрея и выхожу из квартиры. Он не кричит мне, чтобы я осталось, что дура тоже не кричит. Андрей не идет за мной, не хватает за руки, он просто ничего не делает. Уже на парковке я понимаю, как холодно будет в этом платье. Сейчас теплые недели сентября, очень похожие на лето, только они ненастоящие. Все это тепло — лишь подделка. Хоть солнце и светит, но ветер уже ледяной, осенний, его никуда не спрятать. Вечерами холодно, этот холод хоть и заставляет себя чувствовать беззащитно и уязвимо, зато он настоящий, мне нравится. У меня роскошный черный «Порш», свадебный подарок Андрея. Люблю эту машину, хоть она и совершенно не скромная. Люблю удобные сидения, эту стильную модель и сумасшедшую скорость, которую она способна набрать.

Я и сейчас собираюсь выехать за город и как следует погонять по трассе. У меня есть некоторые заскоки, наверное, всегда были. Люблю адреналин, будет странно звучать, но он меня успокаивает. Когда серьезно злюсь или нервничаю, мне помогает снять напряжение хорошая доза адреналина. После таких поездок или полета на вертолете, или какого-нибудь жуткого аттракциона случается перезарядка, дышишь полной грудью и все отпускаешь. Мне необходимо отвлечься, вот и несусь по магистрали с рядами ослепляющих фонарей. Когда ты за рулем дорогой машины и выжимаешь газ чуть не на полную, чувствуешь себя всемогущей. Кажется нет ничего такого, что ты не смогла бы, что даже на небо к звездам-стекляшкам доедешь, стоит только разогнаться посильнее.

Домой я прихожу часов в пять утра и как попало стягиваю ботфорты. Усталость уже на таком уровне, что я даже не поднимаю завалившуюся на бок обувь, не ищу тапочки и иду по ледяному каменному полу. Уже не злюсь на Андрея, он был не прав, я вспылила, несколько часов по ночному городу, и мне плевать на все. Хочу спать и прохожу дальше. Коридор, где мы расстались. Ожидаю найти свою сумку со всей ерундой, что в ней была, на полу, как и накидку. Только все аккуратно сложено на синем кресле, а рядом в точно таком же сидит Андрей и трет переносицу. Он не спал всю ночь и ждал меня. Не скажу, что мне стыдно, просто неприятно от этой ситуации.

— Мира, наконец-то ты пришла. Я так переживал за тебя. Я чуть не свихнулся, столько всего в голове прокрутил!

— Все нормально, — суховато вышло, я не специально.

— Прости меня, я виноват. Ты была права, я поступил отвратительно, мне следовало уделять тебе внимание. Я позволил им думать о тебе что попало и даже сам посмел на секунду подумать, что что-то не так. Я не должен был этого делать, обещаю, что больше никогда не буду осуждать тебя и всегда поддержу, даже если ты захочешь выпить три бутылки, даже если захочешь прийти на банкет в купальнике.

Я улыбаюсь и вызываю тем самым улыбку на сжатых губах Андрея. Он подходит ко мне и берет за ледяную руку. Куда-то исчезают все обиды, и я верю ему. Еще одна черта моего характера, которую я люблю и ненавижу одновременно сильно, отходчивость. Не умею я долго злиться.

— Ты меня прощаешь?

— Да.

Андрей целует меня, это не страстный поцелуй, он легкий, почти невесомый. Это поцелуй благодарности.

— Сегодня я понял, как сильно боюсь тебя потерять. Я так люблю тебя, родная.

— Андрей, все хорошо, видишь, я нашлась.

— Да, и я очень рад. Уже полшестого, ты иди ложись, а я пойду собираться на работу.

Вышло само собой, что мы начали общаться с Димой. Нет, я не приезжаю к нему каждый день, и мы не болтаем по телефону часами. Наше общение непринуждённое и происходит не слишком часто. Дима написал мне что-то смешное в мессенджере, я ответила, и мы стали иногда переписываться. С ним мне легко, все чаще появляется такое чувство, что мы знакомы очень давно, только хорошие приятели умеют подкалывать друг друга и смешно, и безобидно одновременно. Пару раз Дима приглашал меня к себе в гости, вернее, он звал нас с Андреем. Андрей, разумеется, не захотел, и я поехала одна. Мы ели пиццу и смотрели ужасно тупые комедии, смеялись со всего подряд, иногда Дима рассказывал истории из жизни и угостил меня абсентом, только дал совсем немного. Он до сих пор меня дразнит тем, что я напилась при нашей первой встрече. Когда я уходила от него в последний раз, мне неожиданно сильно захотелось плакать. Хоть я и эмоциональная, этот порыв был мне самой не совсем понятен. Скорее всего, мне не хватало простого человеческого общения. Мне так часто к тому времени было одиноко, что просто пару часов в приятной компании пробили на слезы.