Тем более не стал перешагивать сдувшийся человеческий скафандр и обошел его, злясь на марсианских спиннеров, лишивших меня друзей. Эти ребята, прибывшие с Земли, явно не побывали на Сидусе, прежде чем лететь сюда. Прыгнули, подкрепляемые долгом и извечной тягой людей ко всему новому. Надо бы на обратном пути собрать их личные вещи и отправить домой.

Формы космического корабля казались нетрадиционными для хомо, он скорее походил на пончик, но герб Единого флота хомо подтверждал, что люди здесь побывали. Видимо, дизайн позаимствовали у вольтронов, у тех все корабли подобны этому.

Пока я осматривал территорию, приземлился буровой робот. Убама дистанционно ввел данные задачи, и дальше началась рутина, когда мое участие почти не требовалось. По показаниям детектора робот определил оптимальное место для бурения и вгрызся в землю. В отличие от тех, за чьей работой я наблюдал на Марсе, этот все вырытое переносил во встроенное карманное измерение, а потому на то, чтобы пробить почти стометровый лаз, по которому я мог проползти, у него ушло меньше часа.

Вернувшись, он сбросил выкопанную породу и сделал запрос, нужно ли расширять лаз. Заглянув внутрь, я покачал головой: пожалуй, да, ползком я потрачу больше времени. К тому же внезапно проснувшаяся клаустрофобия отозвалась беспокойством интуиции: застряну, и что дальше? Вызывать на помощь хихикающих хитамов?

Буровой робот пошел расширять проход. Я решил не терять времени и собрал пять жетонов погибших, облазил их миниатюрный шаттл, выгреб бортовой журнал, личные вещи и коммуникаторы. К сожалению, от тел спиннеры не оставили ни волоска.

Команда периодически спрашивала с орбиты, все ли в порядке. Мои союзные спиннеры тоже периодически отлучались. Как сказала Алиса, они перетаскали достаточно энергии местному матриарху для полного пробуждения, но покинуть артефакт Предтеч она не может, пока я не извлеку из него информацию. Я так и не понял, что это — беспрекословное подчинение Властителям и их приказам или что-то вроде дела чести, ради которого местный матриарх исполняет свои обязательства даже сейчас.

Буровой робот выполнил работу на отлично. Я почти не сгибаясь преодолел спуск — робот сделал его спиральным, терпимо крутым, позволявшим идти, не оскальзываясь.

В самом низу я увидел нетронутую горку земли, откуда выглядывало каменное яйцо — контейнер для артефакта. Прямо на нем мерцали очертания спиннера-матриарха.

«Большой друг, она хочет познакомиться с тобой», — сказала Алиса.

Осторожно протянув руку, я почти коснулся матриарха. Спиннер замерцал сильнее и проявился полностью. В этой фазе его можно было убить, но я поскорее избавился от этой мысли, понимая, что сейчас произойдет.

Слияние.

Момент, когда я погрузился в мысли нового спиннера-матриарха, а она — в мои, продлился мгновения. Словно искала во мне подтверждение чему-то, а получив его, тут же оборвала связь. Почти всю, кроме той, что позволяла нам общаться.

«Они называют тебя другом, — услышал я чужой голос, который звучал в голове чуть грубее, глубже, словно этот матриарх был старше Марии, не говоря уже об Алисе. — Я убедилась, что это не просто слова».

«Это не просто слова. Я помогу вам объединиться и восстановить цивилизацию после того, как вы поможете мне одолеть немертинов».

«Мы поможем. Прошу дозволения занять место в твоем личном пространстве и стать твоим симбионтом».

Согласился я, почти не думая. «Энергия Предтеч» позволяет носить в себе хоть всех спиннеров галактики.

«Дозволяю. Как мне тебя назвать?»

«Викторией. Среди твоих близких нет никого с таким именем, и в это имя заложен смысл. Пусть оно символизирует нашу общую победу».

Я ощутил удовлетворение нового спиннера, и на этом общение закончилось. Виктория ушла в спячку, получив добро на использование моей «живой» энергии, а я занялся извлечением реликта.

Очистив макушку каменного яйца от земли, я положил на него ладонь. На миг мне показалось, что сунул руку в горящую лаву, а следом ощущения сменились на жуткий холод, проморозивший кости, словно контейнер проверял, кто я, имею ли право, и если имею, то в какой степени.

Что-то в каменном яйце щелкнуло, оно распалось на четыре лепестка. В воздухе висел такой же многогранный, почти невесомый голубовато-серебристый стержень, носитель информации. Однако на дне раскрывшегося яйца лежал второй стержень, только черный и с квадратным сечением.

Еще один информационный пакет?

Сначала я подобрал голубовато-серебристый. Ничего ожидаемо не произошло, и я попросил спиннеров на время меня оставить. Дважды повторять не пришлось, я буквально ощутил, что все три симбионта покинули мое тело и где-то недалеко от меня, находясь в невидимой фазе, ждали разрешения вернуться. Алисе можно было остаться, ее уровень интеграции со мной таков, что даже Разум вроде бы ее не видит, но лучше не рисковать.

Я покрутил стержень в руках и захотел его активировать.

Плавного мироздания, вида своего первый!

Твой статус достаточен для восстановления технологии.

Во благо хаоса технология будет определена случайным образом.

Готов восстановить технологию?

— Готов! — воскликнул я, думая, как сильно мне хочется получить возможность находить разумную жизнь в любой точке галактики.

Раскалившийся стержень в моей руке почернел и уменьшился, став похожим на второй. Может, тот, что лежит на дне каменного яйца, просто использован? Но кем?

Мысль оборвалась, сердце замерло, когда я увидел перед собой то, на что так надеялся:

Восстановление технологии завершено! Накопитель преобразован!

Случай подарил тебе детектор разумной жизни с галактическим пределом действия.

Для активации нужно пожелать найти разумную жизнь. Радиус действия зависит от объема энергии, доступного носителю.

Получилось! Но радиус действия… Как бы не ошиблись мы с Женевьевой. Я все же не Разум с его неограниченными ресурсами. Впрочем, плевать. Разовое использование уже заложено в этот почерневший стержень, и от него ничего не останется, когда я активирую детектор разумной жизни в галактике Бездна. Используя его впервые, точно можно будет замахнуться на «галактический предел действия».

Минутку…

Пересчитав грани первого стержня, я спрятал его в инвентарь и присмотрелся ко второму. Он черный, значит, уже активирован, но еще не использован. Правда, квадратное сечение не то же самое, у первого стержня граней больше, их тринадцать.

Фокус на стержне ничего не дал. Взяв его в руку, я ожидал увидеть хоть какую-нибудь подсказку, но она не появилась. Пожав плечами, отправил в инвентарь и его.

Очередной этап был выполнен успешно. Голова стала тяжелой, в ней все еще занимала место новая технология, и на свои мысли ресурсов не оставалось.

Забрав спиннеров, я начал путь назад. Сначала подъем, во время которого я доложил на рейдер о том, что забрал груз, потом — дорога через кратер к посадочному модулю.

На поверхности Виктория обратилась ко мне:

«Друг, позволь забрать моих потомков. Их немного, всего четверо, — это все, что осталось от моей последней линии».

Короткая мысль согласия, и четыре «паука» прыгнули мне в лицо. Рефлекторно я попытался уклониться, но куда мне было до их скорости — последние дети Виктории заняли место в моем теле. Хоть и не в этом измерении.

Буровой робот к тому моменту уже был на рейдере. На орбиту он поднялся сам, а там его перехватил Убама. Еще немного, и я тоже буду на «Пустотном клинке» с экипажем…

Волосы на руках встали дыбом. Резко остановившись, я замер, пытаясь понять, что меня насторожило. Шорох песчинок по земле, и больше ни звука. Спиннеры промолчали, и я огляделся.

Темно-серое небо. Солнце смотрелось так, словно в небе сделали дырку и подсветили ее фонарем. Слабый ветерок, неощутимый, но все же способный сдвинуть с места пыль, взвихрявшуюся то тут то там. Очертания посадочного модуля, плывущие от нагретого воздуха.