Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Из Вэй-хай-вэя они бросятся на Шаньдун? Из Ляодуна на Маньчжурию? Или на Дагу, Тяньцзин, а потом направятся сюда, в столицу империи? От страха она тряслась. Тряслось жирное тяжелое морщинистое, серое под рисовой пудрой лицо, тряслись многочисленные складки подбородка, трясся желеобразный бюст, трясся толстый живот, что хорошо было заметно по колебаниям отворотов халата, тряслись колени, тряслись руки и, подтверждая страх, дребезжаще зазвенела чайная чашка о блюдце. Она бросила чашку, почти рухнула в кресло и крикнула:

— Пусть подписывает!

ВИТТЕ. АППЕТИТЫ НА МАНЬЧЖУРИЮ

Обычно спокойный и выдержанный, Сергей Юльевич прибыл в Министерство финансов явно возбужденный. Поднявшись в свой кабинет, он тотчас велел пригласить к себе ближайших помощников и единомышленников — директора канцелярии Министерства финансов Петра Михайловича Романова и начальника азиатского департамента Дмитрия Дмитриевича Покотилова.

— Вы уже изучали японские требования к Китаю? — поздоровавшись, сразу же приступил он к делу.

Удобно устроившись в креслах и видя, что разговор предстоит долгий, они закивали.

— Да, конечно, конечно…

— И как вы их оцениваете?

Покотилов обладал более решительным характером, выжидательных позиций не занимал и не любил в разговоре длинных пауз. — Своими захватами на материке Япония первой приступила к разделу Китая. То, что давно витало в воздухе, свершилось.

— Да, — закивал головой более осторожный в выводах, несколько медлительный, имевший громадный опыт, работающий в Министерстве финансов еще с шестидесятых годов Романов. — Хотя, если быть точным, за Китай первыми взялись англичане с французами еще в сороковые. После первой опиумной войны англичане захватили Сянган, после второй — Бирму, а французы забрали Кохинхину и Аннам…

— Но будем справедливы, — излишне самолюбивый и потому напористый Покотилов весьма болезненно воспринимал поправки, — маршал Ямагато уже восемь месяцев назад, в июне девяносто четвертого воинственно заявил, что Японии не следует ожидать, пока Россия окончит строительство железной дороги до Владивостока, а Франция утвердится в Сиаме. И вот, как следствие…

— Аппетиты Японии грандиозны!.. Полюбуйтесь — Рю-Кю, Пескадоры, Формоза, даже Ляодун! Недурно, недурно, — задумчиво и размеренно говорил Витте. — Конечно, симоносекские требования представляются мне в высшей степени неблагоприятными для России. Какова хищница, эта Япония. За каких-нибудь двадцать лет весьма преуспела, ее аппетиты уже не ограничиваются Кореей, а простираются и на Маньчжурию, даже на весь Китай. Ведь и к нам она приблизилась в том смысле, что если прежде Приморская область отделялась от Японии морем, то теперь она завязывает интересы на материке, и весьма некорректно. Конечно, нам более выгодно иметь около себя соседом сильный, но неподвижный Китай, в этом заключается залог спокойствия со стороны Востока. Но допустить, чтобы Япония внедрилась едва ли не около самого Пекина и приобрела такую важную область, как Ляодунский полуостров? Эдак мы можем не поспеть… — проговорился он.

— До Китая ли нам? — осмотрительный Романов постоянно оппонировал Сергею Юльевичу, служил как бы неким противовесом скоропалительным, в ряде случаев, выводам Витте и Покотилова в частых их беседах. — Вон, Сибирь и Дальний Восток, от Китая до Ледовитого океана — пустынь необозримая. Ведь надо, надо заселять и осваивать. С одной стороны, это поможет разряжению крестьянского населения в Европейской России, больше будет свободы для земельного быта крестьян, а с другой стороны — появится надежда, что Сибирский железнодорожный путь сам себя станет окупать уже сейчас, по мере заселения.

— Ну, заселять и осваивать такими темпами, как сейчас, на миллионы лет хватит. Вон ведь какое противодействие встретила эта мысль. И прежде всего среди наших дворян-землевладельцев. Министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново сразу позаботился о политических резонах и стал выдумывать все, что угодно, лишь бы препятствовать переселению. А ведь при откровенном разговоре они нараспашку высказывают свои, в высшей степени сокровенные опасения, что если, мол, крестьяне в массовом порядке начнут переселяться в Сибирь и на Дальний Восток, то земля не будет увеличиваться в цене; ведь чем больше желающих ее купить, тем она дороже; и с другой стороны, за обработку земли придется платить больше: коли уж рабочих рук станет меньше, то и спрос на них увеличится, отсюда и цена… Тем же озабочены и заводчики: при избытке рабочей силы мастеровым можно платить копейки, — насмешничал Покотилов.

Два месяца назад, на январском совещании в Зимнем дворце под председательством великого князя Алексея, обсуждался вопрос о том, какую позицию следует занять России в связи с победой Японии над Китаем. Прямо России это вроде бы и не касалось, хотя положение на восточной границе меняюсь существенно. Поэтому участники совещания, не придя к определенному выводу, решили на всякий случай увеличить Российскую эскадру в Тихом океане. И попробовать через Министерство иностранных дел войти в сношение с Англией и Францией для совместного воздействия на Японию, с целью побудить ее сохранить независимость Кореи, под международным контролем, естественно, учитывая сильные там ее позиции. Сейчас же, получив по дипломатическим каналам для ознакомления требования Японии к Китаю, министр иностранных дел князь Лобанов-Ростовский доложил недавно занявшему российский престол после смерти батюшки Александра III Николаю Александровичу, что для нас захват японцами Ляодунского полуострова был бы, в общем, нежелателен.

Следовательно, тут возникает дилемма: либо потребовать удаления японцев из Южной Маньчжурии, что при общей нашей слабости на Дальнем Востоке и без поддержки хотя бы Франции и Германии, весьма проблематично, а вдруг японцы просто-напросто не примут во внимание наше требование, и очутимся тогда мы в дурацком положении; либо закрыть глаза на их материковое приобретение. Николай же Александрович сразу сообразил, что тут есть чем поживиться, воспользоваться случаем и помародерствовать, образно выражаясь, недаром же у него чин полковника… Раз уж Китай утратил всякое влияние в Корее, а Япония, под предлогом независимости этой страны, добивается ее захвата, не попытаться ли и нам оттяпать кусок. Он и ответил Лобанову, что с чисто русской точки зрения, не следовало ли бы подумать о занятии нами порта Лазарева или иного порта в восточной Корее? То есть дал понять, что совершенно равнодушен к захватам Японии в Китае. Всего-то двадцать дней состоявший в должности министра князь Лобанов поспешил узнать мнение Его Высочества о перспективах политики России на Дальнем Востоке, на кого ему следует ориентироваться как на будущего нашего союзника — Китай или Японию? Сложность состояла в том, что если Его Высочество устраивает сложившееся положение, то нам благоприятен слабый Китай. А вот если Николай считает, что нам рано останавливаться в своем движений на Восток, то Лобанов полностью разделит его мысли и цели, и в таком случае нам вряд ли стоит портить отношения с Японией — двух врагов здесь нам будет с излишком. А как союзница, Япония хороша будет и против утвердившейся на Дальнем Востоке и имеющей там значительный военный флот и береговые базы Англии. И Его Высочество высказалось однозначно: России, безусловно, необходим свободный ото льда в течение круглого года и открытый порт. Этот порт должен быть на материке, на юго-востоке Кореи и обязательно связан с нашими нынешними владениями полосой земли. Так наследник престола сделал скоропалительный выбор, никак не устраивающий министра финансов.

— Ладно, Сибирь подождет, спешить не будем, это свой темный амбар. Вот Маньчжурия — это лакомый кусок, — настойчиво направлял разговор в нужное русло Сергей Юльевич. Словесная разминка окончилась и настала пора переходить к обсуждению вопроса главного, который в их тесном кружке обсуждался уже неоднократно и был естественен как воздух, которым они дышали, как промозглый серый день ранней петербургской весны, как цоканье подков по каменной брусчатке, проникавшее через открытую верхнюю фрамугу высокого окна, естественен, как течение их мыслей, и домашним воспитанием, и гимназическим, а потом и университетским образованием, хотя образованием в меньшей степени, а больше мнением того круга людей, в котором они жили, диктовавшим беседе нужное направление.

34
{"b":"876965","o":1}