– Ну, а теперь что скажешь? – рыкнул он, сплевывая застрявший в зубах ноготь.

Лобов смотрел на Хитрова, ничего не говоря.

– Ты – педераст! – завизжал Хитров, размахивая руками как безумный. – Я тебя прибью!

Он схватил стоящую рядом табуретку и отшвырнул в сторону. Табуретка с жутким грохотом ударилась о стену и развалилась на части. Лобов молча поглядел на обломки и снова повернулся к Хитрову, ожидая того что будет дальше. Хитров, весь темно-сизый от ярости, принялся стягивать пиджак.

– Я тебе не позволю!.. – глотая окончания, бормотал он. – Голубарь чертов!.. Содомит, гомосятник!.. Ничего у тебя не выйдет! И на «вы» больше к тебе обращаться не буду! Чтоб я, светский человек, интеллигент, обращался на «вы» к какому-то там педерасту?! Да ни в жизнь! Слышишь?!

Лобов только кивнул. А Хитров стащил пиджак и в отчаяньи закинул в угол.

В комнату вошла жена Лобова с подносом в руках.

– А вот и ужин, – улыбнулась она. – Борщ с гусятинкой. Чего это вы так расшумелись?

Лобов и Хитров уставились на нее. Жена Лобова поставила дымящуюся кастрюлю на стол и стала разливать борщ по тарелкам.

– Ермолай Емельянович, а вы почему пиджак бросили? – спросила она у Хитрова. – Жарко вам?

– Да! – крикнул Хитров и пошел поднимать пиджак.

– Что это с ним? – шепнула жена Лобову.

Лобов пожал плечами и придвинул к себе тарелку.

– Ермолай Емельянович, – позвала хозяйка. – Садитесь, а то борщ остынет.

Хитров надел пиджак и подошел к столу.

– Я бы вам все высказал, да палец болит нестерпимо, – прошипел Хитров и в доказательство показал обмотанную носовым платком ладонь.

Лобов, увидев торчащий из-под платка окровавленный обрубок мизинца, уронил ложку и тихо рыгнул.

– Сеня, ну что ты! – укоризненно заохала жена.

– Да ладно! – махнул рукой Хитров. – Ваш муж – педераст!

– Как?! – округлила глаза наивная жена Лобова.

– Да уж! – хмыкнул Хитров. – Прощайте!

И вышел, громко хлопнув дверью.

– Да что случилось-то? – посмотрела жена на Лобова.

– Обиделся, – вздохнул Лобов и продолжил есть борщ.

Над супругами беспокойно кружила голодная муха.

Алексей Куликов сдавал в гараж задом. Переключая передачу, он чихнул, перепутал педали и въехал в стеллаж. Правая фара и крыло – опозорены трещинами.

Домой Алексей вернулся расстроенным.

Его жена Вера вдохновенно кашеварила, когда Алексей угрюмо тыкал ключом в замочную скважину и никак не мог попасть.

В конце концов он позвонил.

Вера пошла открывать.

Увидев невразумительное выражение на лице мужа, она поняла: что-то случилось.

– Чего опять? – сразу спросила.

– Фару разбил, – буркнул Алексей, стягивая тоскливые ботинки.

– Сильно? – задала Вера с ее точки зрения неглупый вопрос.

Алексей лишь махнул рукой – конец, то есть баста.

– Как же ты?

– Дорога скользкая, – сбрехал Алексей, чтоб только закрыть тему.

– Сам-то цел?

– Цел.

Почуяв запах осиротевшей каши, Вера побежала на кухню.

А Алексей встал у зеркала и долго разглядывал подаренную родителями физиономию, угадывая, где же кроется дефект природы. Но природа умело скрывала свои тайны, и Алексей так ничего и не угадал.

– Кашу будешь? – крикнула Вера из кухни.

– Не хочу.

– Манная. Только сварила.

– Не хочу.

Вера догадалась, что Алексей всесторонне разочарован, может даже, не удовлетворен. Желая успокоить мужа, она вполне осмысленно потащила его в спальню. Алексей вяло сопротивлялся, но, как и любой мужской теленок, все равно плелся.

Однако в спальне у Алексея не получилось.

– Да что такое? – недоумевал он, трогая себя.

– В чем дело? – подала Вера голос откуда из-под одеяла.

– Сейчас, – пообещал Алексей. – Сейчас, сейчас…

И он сжал себя с такой силой, что даже застонал и упустил свое счастье из рук.

– Ну что там у тебя? – взывала Вера, потея от духоты.

– Не знаю, – помрачнел Алексей.

Он сел на кровати и уставился в пол. Пол был на месте, но этот факт ничего не объяснял.

Сбросив одеяло, появилась голая Вера.

– Что с тобой? – спросила она, рассматривая повисший над полом вопрос.

Пауза.

– Опять?

– Чего опять? – угрюмо переспросил Алексей.

– Ну, то самое…

У Алексея и ранее уже случались эксцессы, но системным кризисом это пока назвать было нельзя. Так, мелкие похмельные осечки. Однако Вера, похоже, вела конспиративную статистику его неудач.

– Может, к врачу сходим? – предложила она, тронув Алексея за плечо.

– Сама иди, – грубо процедил Алексей, вставая с кровати.

Он был твердо уверен в том, что все теперешние врачи – неумехи, взяточники и лодыри, ждать спасения от которых бесполезно. Только залечат.

Увидев себя в зеркале трюмо – голого и безопасного, – он поморщился и начал поспешно одеваться.

– Гляди, с этим не шутят, – сказала Вера, сочувственно наблюдая за мужем.

Алексей свирепо натягивал брюки и молчал.

– Это все нервы, – продолжила Вера. – Нет, надо к врачу, а то еще до пенсии станешь импотентом.

Алексей оскорбленно зыркнул на жену, но не нашелся, чем возразить. В конце концов, она права: шанс сделаться преждевременным импотентом, как Дамоклов меч, нависает над каждым человеком с мужицкой физиологией. Надо беречься, беречь нервы, ступни, веру в дисциплину и предстательную железу.

И фара эта еще, и крыло… Это ж во сколько ремонт обойдется?..

Алексей совсем расстроился.

Он пошел прочь – в коридор своей квартиры.

– Ты куда? – удивилась Вера.

– Прочь!

– В коридор?

– Наружу! – крикнул Алексей уже из прихожей.

Вера накинула халатик и выскочила следом за мужем:

– Чего ты психуешь?

Алексей схватил ботинки.

– Я не импотент! – вдруг заявил он и принялся обуваться.

– Не ори! Соседи услышат.

– А-а-а! Боишься, что станут говорить, будто ты с импотентом живешь!

– Совсем сдурел, – поморщилась Вера.

– Мне на работе все нервы истрепали, – всхлипнул Алексей. – Так еще и ты дома. Конспектируешь, подсчеты ведешь?

– Какие подсчеты? О чем ты?

– О том! Записываешь: сегодня – получилось, вчера – не получилось, позавчера – лучше, чем вчера, но хуже, чем на прошлой неделе, да?

У Алексея кипела слюна и пенилась кровь.

– Дурак, что ли? – задала Вера сакраментальный вопрос.

– Я, может, и дурак, но не импотент! Слышишь – не импотент!

– Чего завелся? Угомонись.

– А, тебе жеребец нужен, деревенский пастух, ухарь!..

Вера не вспомнила, кто такой ухарь, и поэтому не возразила, только пожала плечами.

Алексей надел куртку.

– Мне надо проветриться. Голова болит. Пройдусь.

– Лучше бы фару починил, – вздохнула Вера.

Алексей страдальчески закатил глаза и, не удостоив жену ответом, вышел вон.

«Я – импотент, – с ужасом думал он, ожидая лифт. – Бегу прочь от неудовлетворенной жены. Жизнь кончена…»

Алексею было под сорок, и его ужас перед преждевременной потерей власти над женским телом можно было понять.

В лифте предательски воняло клеем. Настроение Алексея упало еще на несколько этажей.

«И куда дальше?» – опустошенно думал он, выходя из подъезда.

На часах около семи часов. Пятница. Вечер.

Из окон домов сочился негромкий кухонный свет и предвкушение долгих выходных.

Самое приятное время недели.

Но Алексею приятно не было. Он нервно постукивал каблуком по асфальту и не знал, на какой подвиг решиться.

Мимо прошли две молоденькие девушки. Смеялись о чем-то, свежие и веселые.

«На дискотеку, – решился Алексей, пристраиваясь вслед за ними. – Вот там и посмотрим, кто импотент, а кто прикидывается».

В двадцати минутах от дома Алексея был ночной клуб. И хотя раньше Алексей всегда обходил его с православной стороны, сегодня он уверенным шагом двинулся в направлении неотвратимых соблазнов.