Мальчик ежится недовольством:

— Нет, даже не надейся.

Смеюсь, наконец отвернувшись от него такого забавного.

— Так куда подвезти? — Уточняет вновь.

Называю адрес дома Алсу, получаю "Ого" и вздох.

— Успеешь за час?

— Должен, — прикусывает губу, будто от этих стримчиков зависит вся его жизнь.

— Забавный…

Не реагирует, да мне и не надо — я решаю разглядывать его линии на шее и уже спустя десять минут констатирую, что мне мешает ремень, поворачиваясь и закидывая ноги на сидушку. Конечно же, встречаю праведное сопротивление:

— Эй, это опасно!

— А ты веди аккуратно, — сдерживаю руки, желающие коснуться рваных татуировок.

Интересно, больно было набивать?

— Нас оштрафуют. — Снова бурчит.

— Ну мы же уже договорились, что за тебя заплачу.

И тут он давится, выдавая себя с потрохами. Я начинаю смеяться, закрывая глаза ладошками. Боже, какая наивность!

— Ты… — даже лицо немного покраснело, — прекрати… я за рулём.

— А что такого сказала-то? — Включаю милую Аллу.

Дима бросает взгляд на меня и тут же возвращается к его красным светофорам.

— Ничего, — всё же произносит, посмотрев в левое зеркало.

И этого "Ничего" вполне достаточно для того, чтобы вернуть меня в реальность — он мне никто, я ему никто. Пора бы уже заканчивать. Потому молчу и сухо благодарю, когда мы наконец подъезжаем к девятиэтажке.

— До встречи, — бросаю и выскакиваю на улицу возле нужного подъезда.

Но всё равно оборачиваюсь, смотря, как этот забавный Дима с отцовскими связями сдаёт назад, так просто выезжая отсюда. А чего я ещё хотела, да?

Ухмыльнувшись самой себе, разворачиваюсь… и успеваю сделать лишь шаг, как вдруг домофонная дверь распахивается и оттуда на меня буквально вываливается один пьяный повзрослевший моей болью блондин. В его правой едва удерживается любимое им винишко, а в левой вянут розы… сука, белые.

Я заставляю себя выдохнуть его въедливый запах из лёгких, заставляю себя проморгаться и даже на миг смотрю себе под ноги, но, епт, всё равно поднимаю на него глазки, уже успевшие наполниться слезами. Ещё немного и разревусь…

И он это знает… ибо откуда ещё на лице Антона проскальзывает это выражение? Самодовольное и сучье, от которого и пыталась уйти.

— Ну привет, же-на… — смеётся, заставляя шагнуть назад.

Я вжимаюсь маникюром в ладони, натягивая штатное выражение. Только взгляд изменить не могу, не получается. Еле произношу, пытаясь стоять ровнее:

— Цветы, как я понимаю, не мне?

Он хмыкает и облизывает губу, покосившись в сторону ближайших к нам окон.

— Ну да, ты же знаешь КТО любит такие?

Знаю. Антон знает.

Все знают… все… всё… знают.

___

* "Без обид" — фильм 2023 года с шикарной Дженифер Лоуренс в главной роли и 21-летним Эндрю Барт Фельдманом. Жанры: комедия и романтика.

“Потому что всё, что в тебе хорошего, -

— Это быть тобой брошеной"

Алла.

— По подругам моим пошёл? — Произношу, пытаясь не раскрошиться.

Тот давит улыбкой и снова вытягивает в сторону руки.

— Коли дают, чего б не брать? Они у тебя заглядывались же… завидовали!

Хмыкнув, произношу, хотя впору бы просто уйти, не позорясь перед ним:

— Ну тебе виднее, конечно, Тошка. — Опять пробую улыбнуться. — А что? Ещё встаёт на тридцатилеток, милый? Девочки перестали давать?

Наслаждаюсь дрогнувшим выражением лица, его даже на миг перекосило. Тот выпрямляет плечи и произносит чуть ли не серьёзно:

— Я предлагал тебе меня простить.

— Как тебя простить!? — Не выдерживаю, вцепляясь взглядом и мысленно царапая кожу. — Как, блин? Научи!

И едва удерживаюсь от рухнувших слёз, слыша в ответ его "правду", в которую тот так свято верит:

— Все изменяют, Алюша. Все. И мужикам нужно гулять на лево, чтобы…

— Чтобы что? Чтобы всё разрушить?

— Чтобы любить тебя крепче.

Да чёрт! Чёрт! Сука-чёрт! Я рвусь между желанием влепить пощёчину, вылить на него Бардо и испортить розы, но так устала скандалить… что силы остаются только на слёзы.

Закрываю глаза, мотая головой… нельзя, не перед ним. Не в этой жизни.

— Ты не прав, — произношу шёпотом, — это не любовь, Антон. После твоей первой уже ею не было…

— Но ты же простила, — оглядывается по сторонам, вспоминая про тон недовольного и уставшего от моих сцен, — я тебя заставлял что ли?

И ответ не хочет слетать с губ… я так и продолжаю стоять и смотреть на него, не понимая, как мы могли так паршиво испортить всё. Как я это допустила?

— Знаешь, — произношу, посмотрев себе под ноги…

Но не успеваю даже додумать что-то неуловимое, вдруг дёрнувшись от шума приблизившегося мотора. И голоса, заставляющего обернуться:

— Эй! Алла Арнольдовна, так что там?

Не понимая, какого дьявола это чудо решило вернуться, смотрю на высунувшегося из машины Диму и продолжающего нести бред на повышенных:

— Поехали уже! Я устал! И хочу тебя дико, сильно и страстно!

Зарываюсь в волосах, вдруг начиная смеяться. Дмитрий, кажется, Геннадьевич наконец осознает, какую чушь сейчас выкрикнул и, нервно оглядываясь, прячется в машине. Да пусть всё идёт к чёрту! Но я просто сдаюсь, киваю, позволяя себе пойти к уже усевшемуся в авто и ожидающему меня. Даже показываю средний на вполне лаконично брошенное копьё в спину:

— Алла! Стой! А быстро ты! С малолеткой? Не ожидал. И меня ещё обвиняешь?

Просто открываю чёрную дверцу, сажусь внутрь, пристёгиваюсь и радуюсь, когда этот "малолетка" без слов сдаёт назад, следом выруливая в шумный поток.

Я пытаюсь переключиться или пошутить, отшутиться или выставить себя полной дурочкой, да сказать хоть что-нибудь кроме этого:

— Это был мой муж, — всё равно произношу, решая прояснить.

Только он поражает ответом:

— Я знаю, — прикусывает красивую нижнюю, не отрываясь от дороги.

— Знаешь? — Переспрашиваю удивлённо.

Кивает, опять не посмотрев.

— Да, знаю. Вы долго были вместе, ты говорила. Тогда… у меня. И говорила, что до сих пор любишь. Я зря вмешался? Так, любишь?

— Ммм, — лишь на это хватает сил, пока скатываюсь по сидению и закрываю глаза, заставляя себя хотя бы дышать.

По щекам катится первая нежеланная. Я отворачиваю лицо к стеклу двери, провожу ладонью, стирая слёзы и думаю-думаю-думаю… ну сколько ещё будет больно?

"Твоя свобода — клетка"

Аллочка.

"Сколько ещё будет больно?" — ну хватит. Сдув локон, сажусь прилично, вытираю слёзы, будто их и не было. И вместо вопроса "куда мы едем", просто смотрю по сторонам. Дима, видимо, замечает, что я в общем-то вернулась в реальность, бросив едва заметный взгляд.

— Кстати, — говорю на одном из светофоров, — а ты откуда моё отчество-то знаешь? Имя вот я могла тебе сказать ещё тогда… но уж не на столько дряхлая, чтобы представляться официально, нет же?

Молчит, будто задумавшись.

— Узнавал про меня что-то, да? — Говорю, улыбнувшись широко и почти душевно.

Сдаётся едва слышно.

— Немного…

Выруливает, опять погружая в молчание. И что? Я должна нас двоих развлекать? Как его вообще разговорить-то? Что мне сделать? Сплясать, блин?

— У кого узнавал?

— У кадровички. Михайловны…

Ах она… старая… г… г-г-гвардия. Вот значит как? На два фронта работала? И не скажешь же ничего, а то сдаст ещё с потрохами все мои грешочки.

— И прямо так Ирина Михайловна всё тебе рассказала, да?! — Сержусь, надуваясь и фыркнув.

Ну если учесть, что про отца "лучше не спрашивать", то вопрос вполне глупый. Тяжело выдыхаю и перекидываю ногу на ногу, точно заметив сейчас едва скользнувший по коленям взгляд. Хааа… сжимаю губы, лишь бы не сболтнуть своё самодовольство. Ну до-жи-ла! Уже такому радуюсь!

— Значит, это твой типаж? — Вдруг говорит он, снова замерев на красном. Очередном.