— Стоить буду дорого.

Едва сдержавшись, пытаюсь не разлиться лужицей. Что там? Дорого? Да окей, флиртуем дальше:

— Тогда я заплачу.

Ронин не выдерживает, громко шаркнув ножками стула, фырчит в мою сторону и уходит, не решившись вмешаться. О! Аллилуйя, святое провидение! Наконец выдыхаю, вытаскивая свою ладошку из захвата и просто падаю лбом на стол, еле согнувшись при этом. Пытаюсь выровнять вдохи и выдохи, но вместо успокоения пульс думает зашкалить.

— Это был наш исполнительный директор? — Уточняет оппонент, почему-то не исчезнувший следом за Денисычем.

Мотаю головой.

— Нет, технический. Исполнительный у нас адекватный…

— А этот?

— А этот чокнутый.

— Как ты?

И это даже обижает! Поднимаю явно матерно говорящий взгляд к по-прежнему первому встречному и встречаю лишь лёгкую улыбку.

— Извини, — шепчет, — я не то имел ввиду.

Извиняется? Всё же киваю и сажусь снова прямо, поправляя рубашку. Перестав дуть губы, произношу:

— Прощаю.

— Он… — уточняет, опять начав смущенно считать камешки на стене, — до тебя домогался?

Какое точное слово. Почему-то могу лишь кивнуть, словно моё словесное признание окончательно доломает меня.

— И как ты это… терпишь? — Уточняет этот Дима.

— Как-то так.

— А… — тянет, якобы что-то там понимая, — ты не хочешь кому-то пожаловаться?

Выгибаю бровь, проглатываю “кому?”. Пытаюсь найти слова, но те не складываются в предложения.

— Или его брат тоже такой же, а ты просто его защищаешь?

Ммм, а он не такой уж и зашуганный красивенький мальчик.

— Нет, Ронин-средний, и правда, другой.

Дмитрий выгибает бровь, но не отвечает ничего. И я подначиваю его молчанием себя саму, вдруг начиная говорить:

— Он тоже не без греха, но это вообще другое!

— Снова "другое"? — Уточняет, кажется, без особого интереса.

Я пробую кивнуть, но тут же себя одергиваю…

— Ай, черт! У него и девушка есть. Алёна! Касаткина. Знаешь такую?

Кивает, посмотрев на свою кисть.

— Вот! И Вадим Денисович совсем из другого теста, да и он в Алёнку с первого взгляда влюблен, это сразу было видно. Но… — злобный прищур, — если ты кому-то об этом скажешь, я тебя найду и вырву твой язык! Понял? Ты меня понял? Запомни, я знаю, где ты живёшь! — Добавляю, злостно улыбнувшись и получая его смешинки в ответ.

Красивая улыбка… так странно сидеть напротив.

— Никому ничего не говори, — повторяю я.

Он кивает, соглашаясь с особо ненужными условиями. Мы молчим… и надо бы встать, снова поблагодарить и уже уйти к себе, доживать остаток дня и встречать явные пакости от лица младшего босса. Уверена, за этот концерт он сживёт меня до обычного секретаря или даже заставит брата вышвырнуть с работы, ибо этот позор видели все.

Но уходить сейчас наверх совсем не хочется. Я снова позволяю себе смотреть на зайку с зубками, как и я, не решившего уйти. И вдруг спрашиваю:

— Ты же если что будешь мне помогать, да?

Словно сама не справлюсь.

— С этим… — пробует вспомнить имя.

— Да. С Ильёй Денисовичем. Я обещаю, что не буду навязываться… — о да, сама бы себе верила, — и с оплатой что-нибудь придумаю! — Снова начинаю нести ерунду, получая лишь смущение…

Смущение, которому опять улыбаюсь.

— Это да?

Дима выдыхает, наконец решившись посмотреть на меня:

— Я подумаю.

— Ммм, — не получилось не улыбнуться, — тогда идём работать? Тебя, кстати, на каком этаже можно найти?

Дожидается, когда встану, берёт мои контейнеры и относит их на стол с грязной посудой. Пропускает выйти из уже опустевшего кафетерия и только после решает ответить, заставляя меня поднимать к его лицу голову и вслушиваться в этот голос, смешивающий мысли в месиво:

— На шестом. А ты работаешь же на пятнадцатом?

Киваю, подстраиваясь под его шаг. Мы останавливаемся у лифта и молча ждём, когда тот спустится к нам. Я снова захожу первой и оборачиваюсь к этому мальчику, не понимая, чего сама за него цепляюсь.

— Если согласен, подождёшь меня сегодня в пять? Возле твоей машины…

Он смотрит под ноги, пока я нажимаю нужные нам кнопки.

— Нет, — и словно оправдываясь, спешит добавить сквозь шумный вдох, — у меня стрим*, извини.

О, вот так ещё не отшивали! Потому пробую усмехнуться и тихо шепчу ему:

— Фу таким быть, Дима!

Мальчик молчит, рассматривая стену поверх моей головы.

И мы уже подъезжаем, ещё миг и он уйдёт отсюда, а я буду подниматься на плаху. Будет поздно… потому в секунду, когда число циферблата меняется на шестёрку, делаю один крошечный шаг и целую его в щеку, следом выталкивая в открывающиеся двери и выкрикивая:

— Это так прощаются если что!

Дмитрий едва не запинается, оглядываясь и вцепляясь ладонью в место моего касания, и скрывается за закрывающимися дверцами, тут же захлопнувшимися моим сердечным гулом и позволяющими кабине подниматься выше.

Похоже краснею…

Дааа, признаваться себе в том, что я всё-таки последняя дура — такое себе чувство.

___

* Стрим — видео- либо аудио-трансляция чего-либо в прямом эфире посредством интернета.

"…просто какой-то парень"

Ну, Алла.

Ухожу за стол, снова достаю блокнот и открываю чистый лист, беру гельку и начинаю вычеркивать линию за линией, зачем-то кусая губы, коснувшиеся чужих… границ. Нежные, кстати, границы. Забавный мальчик. Даже странно забавный.

И сама не замечаю, как мои линии перетекли в уже знакомые очертания, которые не стоит осмысливать. Вздохнув, убираю блокнот обратно и вдруг слышу нервно повышенный тон за дверью младшего Денисовича:

— Ты должен её уволить! Понимаешь? Ты мне должен! — Кидает остро, явно говоря о моей фигуре.

Они останавливаются недалеко от входа, так что приходится делать вид, что я ничего не слышу:

— Ты просто злишься, как маменькин сынок, Илья. — Осаживает исполнительный, получая плюс тысячу в карму. — И её я увольнять не буду. Хотя бы потому, что тебя давно пора осадить.

Я даже прощаю ему вчерашний уход, снова погружаясь в работу. И спустя минуту вздрагиваю от резко распахнутой двери рядом и вылетевшей блондиновидной злющей фигуры, даже не взглянувшей на меня. И ещё раз восхваляю своё альтер-эго, не решившее кидаться на плечи этому, определённо, незакрытому гештальту.

— Алла, — тяжелым выдохом окликает Денисович-старший, — зайди ко мне.

Киваю, вставая и выхватывая планшет для записи. Прохожу к боссу в кабинет, тот уже стоит у окна, о чём-то задумавшись.

— Вадим Денисович, вызывали? — Спустя секунд пять напоминаю о себе.

— Да, — говорит, повернувшись.

И я жду от него чего угодно, но только не этих слов:

— Извини. Надо было раньше это всё прекратить. Илья больше не тронет.

Я моргаю, вытянувшись по струнке. Послышалась что ли? Мне даже не верится… как в одном предложении этот брюнет мог извиниться и подарить надежду на адекватное существование? Сказки какие!

— Всё. Можешь идти. — Кивает на дверь позади.

Не могу не повторить услышанное:

— Можно спросить, Вадим Денисович?

Кивает, разрешая.

— Ну это же Ваш брат… а Вы извинились? Зачем?

Ронин-средний пожимает плечами, а я думаю, что, наверное, это всё под влиянием красотули-Алёны. Не зря я шаманила за них двоих! Но сказать своё личное мнение вот ему — всё равно, что написать заявление о помещении меня в психиатрию.

— Спасибо, — шепчу, едва скрывая довольную улыбку.

— Иди работай, Алла.

И это, наверное, лучшее, что я слышала здесь за год! Ну кроме “ты будешь получать премию, равную пяти окладам”, конечно.

Вылетаю на каблуках за дверь, закрываю её за собой и только после этого разрешаю себе пританцовывать, пока иду до своего стола. Ха! Святой Калумба! Вот и всё! Пусть только посмеет ко мне подкатить… отворот от него получен! Им даже можно пользоваться и наводить на него мор, "пожаловавшись" старшему. Похоже тот наконец-то будет слушать, а не хмуриться и сбегать от косвенной ответственности.