Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— И учителем может стать мой сын? — спрашивала ещё одна.

— Конечно же! И учителем, и врачом, и учёным! — говорила Ия.

— Учителем не надо! — о чём-то задумавшись, вступила в разговор молчавшая до этого мама Савы. — Больно уж хлопотное занятие. И дохтуром тоже. Мы по тебе видим. Да ещё шаман, греха не оберёшься, злых духов назовёт — болеть будешь. Язык-то у него плохой. Ишь, говорит, что сам верхний дух спускается к нему с неба и пьёт с ним чай. Ты-то русская, бог у тебя другой. И шаманские слова для тебя нипочём. А если манси учителем или врачом будет? Нет, не надо!

Так говорили часами женщины-манси и русская девушка.

На красных посиделках она читала им газеты, рассказывала о партии Ленина, знакомила с правилами новой жизни, показывала новые вещи, учила с ними обращаться.

А новая жизнь наступала. В деревне для колхозников уже строились тёплые рубленые дома, магазины, избы-читальни.

Таёжный и тундровый народ видел, что жизнь меняется на глазах. В культбазовской школе-интернате чисто и светло, тепло. Детей, говорят, там хорошо кормят, обувают, одевают.

Много добрых вестей приходило с культбазы.

Недавно туда за порохом и дробью ездил Сас.

Поразительные вести привёз он.

Будто только остановил он оленей, как его встретил сам начальник культбазы. И привёл его в дом для приезжих оленеводов и охотников. Гостиницей это называется. Там тепло и уютно. Угостили Саса чаем и другими вкусными кушаньями, затем сразу повели в читальный зал. Но старик не стал в нём задерживаться.

А вечером было кино.

Удивительная это штука. Обыкновенная белая ткань повешена на стене. Вдруг затрещала, защёлкала какая-то мудрёная машина, поставленная у другой стены. Загорелся, заискрился огонёк. И белое полотнище засияло, словно зажглось дневным светом.

А прямо по стене пошли люди.

Кругом дома, машины. Дома высокие, как горы… И даже олени мчались по белой стене. Сас говорит, было рванулся ловить их.

Да люди сказали, что это кино…

Удивительно, как это на белой как снег ткани вдруг появляется жизнь! И люди там ходят, разговаривают, кушают, а в магазинах — товару!.. О, это новое волшебство, небывалое в тайге волшебство! Даже шаман Якса так не может колдовать!..

А вечером Саса повели в купальный дом, который построили в культбазе. Баней это называется. Ох и жарко там! Берёзой пахнет! Будто в тёплом лете побывал старик Сас…

Рассказывал он и про новый магазин и про больницу. Любую болезнь, говорят, могут вылечить врачи… Много великих волшебников у Советской власти!..

— Наша дохтур Ия — шаман-девка, волшебница, — шептались женщины, расходясь по чумам. — Но она из добрых духов, белый шаман!..

Доктор Ия вылечила не только Яксу, но и многих из других стойбищ вернула она к жизни.

Когда шаман Якса стал поправляться, он с нескрываемым любопытством наблюдал за работой доктора Ии. Иногда просил кое-что из медицинских принадлежностей, подолгу вертел в руках градусник, шприц, особый интерес проявлял к лекарствам, которыми пользовалась доктор Ия.

— Ох, шаман-девка, о волшебница! — восклицал он, ласково глядя на доктора Ию.

Красная легенда на белом снегу - i_028.jpg
Красная легенда на белом снегу - i_029.jpg

Вспомнил он, как мудрый старец,

Безызвестный заклинатель,

Наставлял его в дорогу:

Никогда не возвращаться

И не ведать страха смерти!

Также вспомнил он, как в детстве

Лазил в норы за стрижами…

Вспомнил, и ему на сердце

Стало веселей и легче…

Якса подвинулся поближе к теплу, подбросил в очаг дров. Огонь осветил его похудевшее за время болезни лицо.

Собака, похожая на росомаху, греется, свернувшись калачиком, под боком у старика. Чу! подняла голову, навострила уши. Нет, на улице ничего не слышно. И в чуме только двое: Якса да Журавль.

— Я много живу, — негромко начал Якса, глядя на своего воспитанника. — Кочевал я по Уралу, и на западных её склонах и на восточных — всюду бывал, где манси живут! И всюду бедность!

Якса глубоко вздохнул. Потрогал огонь палочкой. Искры полетели звёздочками, отражаясь в глазах его, которые казались теперь такими ясными, сосредоточенными.

— Говорить нам надо. Надо оставлять сердце открытым, как глаза. Пусть отражается в нём огонь, и думы, и желания.

Не сразу стал я шаманом. Был я обыкновенным мальчиком. С бабушкой жил, как Эквапыгрысь, наш сказочный герой. Всё началось со сказки, которую рассказала бабушка. Послушай и ты её.

Эквапыгрысь с бабушкой живут. Живут в домике на тундровой кочке, появившейся неизвестно откуда. Однажды зимой бабушка пошла по воду. Зачерпнула из проруби воды в берестяное ведёрко, хотела идти обратно, да вдруг увидела диво: вода в проруби вдруг закипела. Как в котле, кипит, пенится, расплёскивается.

— Сколько живу, такого чуда не видывала, чтобы в проруби вода кипела. Это что же такое будет? — с удивлением говорит бабушка.

Не успела слова промолвить, как из проруби окунь выскочил, трепыхнулся, отряхнулся и человеком стал. Красивый такой, настоящий богатырь. Из-за пояса топорик вынул, от каждой своей голени по кусочку кости отколол. Из одного куска древко стрелы сделал, из другого наконечник вытесал. Вместе связал, получилась стрела. На берегу лесной речки громадный камень лежал. Натянув богатырский лук, он выпустил стрелу в камень. И тот камень был насквозь пронзён. И говорит богатырь бабушке:

— Придёшь домой, Эквапыгрысю скажи: в колдовстве и волшебстве если со мной сравняется, то пусть по моим следам идёт, в тот край, где правду найти сможет. Если же в колдовстве и волшебстве со мной не сравняется, то пусть не ходит никуда.

Красная легенда на белом снегу - i_030.jpg

Пришла домой, поставила берестяное ведёрко на пол, вода в нём, как в котле, кипит, пенится, расплёскивается.

— Бабушка, ты по воду ходила, что же ты видела? Какое слово мне принесла? — спрашивает Эквапыгрысь, озорно поблёскивая глазами.

— Дорогой мой, какое же я тебе слово принесу? По воду ходя, разве что услышишь?

Вода в ведёрке пуще прежнего кипит, пенится, плещется.

— Хоть ты и говоришь — ничего не видела, никакого слова мне не принесла, и всё же что-то там случилось! — не унимается Эквапыгрысь, подступая к бабушке.

— Есть для тебя слово, внук мой, — говорит бабушка. — Из проруби выскочил окунь, на моих глазах превратился в богатыря. Сделал стрелу, выстрелил. Стрела пронзила камень насквозь. Потом мне сказал так: «Если у Эквапыгрыся в волшебстве и колдовстве со мною сравняться сил хватит, — по моим следам правду искать пусть идёт. А если силы не хватит, — пусть не ходит».

И пошёл Эквапыгрысь искать правду по земле, колдуя и священнодействуя, меряясь со встречными силой рук и слова.

Слушал я эту сказку, — проговорил с лёгким вздохом шаман Якса, — и мне захотелось быть Эквапыгрысем. Так же как у него, у меня была лишь одна бабушка. Ни отца, ни мать не помню. Не знаю, откуда я. И решил я по земле идти, искать правду-счастье.

— Не ходи, сынок, ты ещё маленький. Да и в мире много злых духов.

— Пойду, пойду! — твержу я.

Бабушка видит, что я не отступлюсь, — согласилась:

— Ну, коли так хочешь, иди.

Снарядила меня, вкусной муксуновой юколы дала, луком и стрелами вооружила. А ещё дала лапку гагары, нож, многострунную арфу — журавль.

— Журавль и лапка гагары — от твоего дедушки, он был колдуном. Нож — от отца-охотника тебе в наследство. Попадёшь в беду, — вспомни о них, — сказала на прощание бабушка. И ещё молвила: — По той дороге, что за домом лежит, не ходи. Там люди живут. Среди них много хитрых.

19
{"b":"875845","o":1}