Голова наполнилась болезненным жужжанием, нога в измазанном болотной грязью кроссовке соскользнула, пальцы начали разжиматься…
И тут у меня в кармане зазвонил телефон.
Трель прорезала ночной воздух, как нож гильотины. Я дёрнулся так, словно нож опускался прямо на мою шею. Нога не удержалась на кованой завитушке, пальцы соскользнули и я полетел…
Удар о землю вышиб из меня дух.
Где-то за забором залаяла собака, её лай подхватила вторая, затем ещё одна…
Лязгнул засов, на мёрзлую траву упал желтый прямоугольник света.
— Кто здесь? — вопросил мужской голос, перекрикивая собачий лай.
Телефон в моём кармане опять зазвонил.
Дверь захлопнулась, но тут же открылась во всю ширину, в желтом прямоугольнике обозначился силуэт мужчины с ружьём, выскочил на дорожку, за ним — ещё один и ещё… Всего их было шесть. Все с оружием.
Рассредоточившись, они углубились в парк.
Телефон зазвонил ещё раз.
Мысленно чертыхаясь, я дотянулся рукой до кармана и наощупь отключил звонок.
Чёрт. Надо ставить на вибрацию.
Идиот. Дебил. Имбецил.
Тебе вообще надо запретить ночные экскурсии.
Мириам справляется лучше тебя — во всяком случае, ТАКИХ безобразных ляпов она не допускает.
Падение с третьего этажа, спиной вперёд, может оказаться болезненным даже для стригоя. И хотя у меня не было необходимости дышать, спавшиеся лёгкие причиняли нестерпимую боль. В груди поселился железный ёж, копчик словно раскрошился в труху…
Будь у меня время, я бы восстановился.
Но охранники, бросив прочёсывание, устремились на звук телефона. Двигались они мягкой кошачьей походкой, что ясно давало понять: набрали их точно не в супермаркете…
Не придумав ничего лучше, я перевернулся на живот, встал на руки и колени и пополз в сторону забора.
Трава частично скрывала моё перемещение, и если я доберусь до тех кустов…
— Эй! — окрик был резким, повелительным. — А ну, стой.
И предназначался однозначно мне.
Я не остановился.
Лёгкие горят уже не так сильно, надо просто прибавить ходу…
Выстрел грохнул в тишине, разрывая ушные перепонки, под черепом словно резко разорвали кусок брезента.
Подскочив, я уже совершенно не скрываясь припустил к забору, взял его с разбегу, не заметив колючки, оставив на ней пару клочков кожи с ладоней, и побежал дальше, напоминая самому себе слепую, хромую и безногую мышь.
К бабке не ходи, скоро здесь будет полиция, — думал я на бегу. — Что-то много в нашем городе стали стрелять.
Я благоразумно не побежал сразу к Хаму, а попетляв по скверу, рухнул в какую-то канаву на обочине.
Слоем грязи моя одежда могла поспорить с оной канавой, так что за камуфляж я не боялся.
Да и ночь кругом. Кому приспичит шариться по придорожным кушарям?
Погони за мной не было.
Оно и понятно: обязанность охраны — защищать вверенный их заботам периметр, остальное — дело полиции.
Вопрос в другом: почему сразу принялись стрелять?.. Не пугать, не грозить, а бить на поражение.
Их предупредили, — догадка была не из сложных.
Лоханулся я, когда позвонил Пульхерии. Наверняка это она предупредила охранников…
Хорошо, хоть в спину не пальнул, — философски размышлял я, лёжа в придорожной канаве и постепенно приходя в себя. — Антигона изругалась бы вся, выковыривая из меня дробь.
И тут я вспомнил про звонок телефона.
Чёрт.
Главное, труба бы осталась цела…
Экран треснул, а так вроде всё в порядке.
Но увидев высветившийся номер, я усмехнулся: наш особняк. Звонил, вестимо, Алекс.
Набирая номер, я так и слышал его раздраженный до последней степени голос:
— Ну где ты шляешься, мон шер ами?..
После нескольких гудков трубку сняла Антигона.
— Сашхен, — голос у неё был спокойным, как замороженный нож. — Шеф пропал.
Глава 13
До меня не сразу дошел смысл того, что сказала Антигона.
Поднялось раздражение. Я тут скачу, как Тарзан, а она мне голову морочит.
— Ну и что? Может, у него дела. В первый раз что-ли? Как уехал, так и вернётся.
Наверное, взял такси, хоть он этого и не любит. Хам-то стоит тут, в сквере неподалёку.
— Не уехал, — наверное, она понимала моё состояние, и потому говорила медленно, как с ребёнком. — Он пошел за дом, к той будочке… И всё. Не вернулся.
— Так может, он всё ещё там? — я уже понимал, что случилась катастрофа. Но не хотел в неё верить, не хотел признавать, что был дурак, когда бросил шефа одного.
— Засов на месте, — сердито буркнула Антигона. — И замок тоже. Он не мог остаться внутри, заперев дверь снаружи.
— Я скоро буду.
Бросив сотку в карман, я выбрался из канавы и побежал.
Шеф НИКОГДА не ушел бы, не предупредив Антигону.
Что-то случилось.
Я вспомнил, как на меня напали оборотни-ящеры. В собственном саду! Это было сегодня, всего несколько часов назад.
Возможно, кто-то следил за домом, и убедившись, что попытка не удалась, отправил следующую банду.
Перед глазами встала картина: Алекс беззаботно идёт по тропинке к погребу, а из кустов выскакивают люди в чёрном, напяливают ему на голову мешок и тащат к машине за калиткой…
Пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы избавиться от глупостей.
Алекс — не институтка. Даже без лицензии и корочек он остаётся дознавателем класса «Архангел». Его нельзя запихать в мешок и бросить в багажник. Витаминов не хватит.
От сердца немного отлегло.
В конце концов, на месте его не убили.
Значит, шеф нужен живым.
Уже почти добравшись до Хама и нашаривая в кармане куртки ключи, я вдруг похолодел: саквояж.
Я совсем о нём забыл.
Где я его видел в последний раз?..
Ну конечно.
Перед тем, как влезть на дерево, я спрятал саквояж в орешнике, а потом просто забыл.
Вернуться?.. Шеф голову оторвёт, если я его потеряю.
Но…
Ладно, хрен с ним.
Спрятал я его хорошо, разве что, собака отыщет — по запаху… Но ничего привлекательного для собак в нём нет, так что, будем надеяться на удачу.
Думая о саквояже, я замедлил шаги, и только поэтому меня не застали совсем уж врасплох.
Если б я подлетел к Хаму с разбегу — всё было бы кончено. Но притормозив, я уловил какие-то вибрации, чужой, враждебно настроенный разум… И успел остановиться.
В дверцу Хама, один за другим, вошли три серебряных кола.
Прошили металлический лист как раз на уровне моей груди — если б я в этот момент полез ключом в замочную скважину…
Алекс не доверял автосигнализациям. У нас её не было.
Упав на землю, я перекатился под колесо. Ещё раз вспомнил саквояж и чертыхнулся. В нём осталось всё, что могло сойти за оружие.
