— Третий, все живы?! — проорал по рации Варяг, рассредотачивая людей вокруг машины графа.

— Всё нормально, — отозвался старший третьего флайера, — Обеспечьте внешнюю защиту.

Варяг ничего не ответил — из его шеи торчала ледяная иголка. Рухнув на асфальт, он некоторое время молча наблюдал, как его люди один за другим падают вокруг машины Сутормина. А потом пришло чёрное забытье.

Сутормин и его охранники из своего флайера даже не вылезли — после того, как вся внешняя охрана была выведена из строя, его машину окружило около тридцати, изготовившихся к стрельбе людей, одетых в неприметный лесной камуфляж. А затем его экипаж и вовсе лишили обзора — на крышу их транспорта хлынула тягучая тёмная краска, которая тут же залила все стекла кабины и камеры наблюдения.

— Сидеть тихо и не вылезать, — услышал Сутормин громкий женский голос, — Кто попытается покинуть машину, будет немедленно ликвидирован. Граф, даже не пытайтесь применить свой дар, здесь есть люди, которые убьют вас, невзирая на ваш знаменитый "смерч".

После такого предупреждения у графа отпало всякое желание покидать флайер.

— Быстрее, пацаны, быстрее… — торопила бородатых байкеров Лиса, суетливо путаясь у них под ногами.

— Да отвали ты уже! — заревел один из них, — Без твоего… руководства справимся.

Сейф они тащили к пикапу вчетвером и на каждого приходилось больше сотни килограммов веса.

— Стоять! — скомандовала Белка, — Вы совсем дебилы? Я же вам говорила, как перегружать.

Байкеры, опустив сейф на асфальт, виновато чесали кто головы, кто бороду. Белка вздохнула и пошла от сейфа к пикапу, опустив руки вниз. Следом за ней дорога покрывалась слоем ледяной корки.

— А теперь кого ждём?! — крикнула она, дойдя до пикапа.

Байкеры смотрели на неё, разинув рты. Спохватившись, они приподняли металлический куб и, поставив его на лёд, начали толкать по ледяной дороге.

Через пять минут на трассе остались лежать лишь бесчувственные тела бойцов Варяга.

После недельного затишья, Сутормин внезапно сорвался и поставил всю столицу на уши. В городе начались повальные облавы, которые коснулись даже нашего "скромного" пристанища. Этой ночью в "Ад" ворвалась группа силового подавления ИСО и принялась перетряхивать весь бордель, начав шерстить заведение с нижних этажей.

Рысь, получивший сигнал с ресепшена, разбудил меня и Лику, и теперь мы втроём сидели в секретной комнатке и, глядя на мониторы, с энтузиазмом комментировали происходящее. Впрочем, ничего, заслуживающего внимания, "зверьки" на первых этажах не обнаружили.

Пока не добрались до четвёртого. Где и нашли на свои задницы всего одно, но зато очень захватывающее приключение, в лице отдыхавшего там генерала Игошина. Глава МВД Империи, развлекавшийся в широченной кровати сразу с тремя жрицами любви, сначала принял ворвавшихся в его номер исошников в масках за обычных грабителей, и недолго думая включил свой дар. А дар у Игошиных был знатный — они были берсерками. Увеличивая свои физические возможности, они переставали чувствовать боль, время для них замедлялось и полностью отключался страх. Дар боевого транса очень редок в нашем мире, я знаю всего лишь четыре рода берсерков и Игошины были единственными, кто обладал им в Империи. Надо ли говорить, что прежде, чем закончилось действие транса, генерал успел полностью зачистить от "масочников" весь четвёртый этаж "Ада". Впрочем, и после окончания действия кольца он не угомонился — заняв оборону на парадной лестнице, Игошин оказал достойное сопротивление оставшимся на ногах "зверькам", поливая их с двух рук огненными струями, как заправский огнемётчик.

В итоге, чтобы замять скандал и успокоить не в меру разбушевавшегося Игошина, в бордель пожаловал сам Сутормин, который сразу принёс извинения генералу, а заодно и получил от него по морде.

— Я тебя сейчас пополам разорву, сука сиятельная! С каких это пор приличные люди, отдыхающие в достойном всяческих похвал заведении, подлежат преследованию со стороны Империи?! Империя, мать твою, не для того создавалась, чтобы такие, как ты, уроды могли своими грязными ручонками копаться в нижнем белье её лучших представителей!

Рысь негромко зааплодировал:

— Учись, Женя, как надо пафосно втаптывать оппонента в грязь. Хрен придерёшься, всё по делу.

— Ты мне лучше скажи, у тебя камеры везде стоят? — закралось у меня сомнение по поводу своей новой комнаты.

— Если ты о своём жилище, то успокойся, камеры есть лишь в клиентских номерах. На жилых этажах и в комнатах девочек их нет. И чтобы снять все вопросы — никогда и не будет.

— Смотри, как его перекосило, — хихикнув, Лика толкнула локтем Рысь и кивнула на меня.

— Ты чё, ошалела? — возмутился я, чувствуя, что заливаюсь краской, — Кстати, с чего это вдруг обыск устроили? Такое уже было?

— На моей памяти, в первый раз, — задумчиво ответил Рысь и покосился на меня, — Тебе случаем за эти дни больше крышу не сносило? Мало ли ещё чью-нибудь голову Сутормину отнёс.

— Я практически никуда и не выходил. Да и он сидит в своём поместье, носа не высовывает, так что…

— Он вчера днём в Питер приехал, — перебила меня Лика и вдруг зажала рот ладошкой, — Ой…

Виновато глядя то на меня, то на Рысь она медленно встала и попятилась к двери.

— Стоять! — заорали мы с Рысью одновременно.

…

Лика и Белка стояли посреди комнаты, виновато опустив глаза в пол.

— Девочки, — ласково, но ехидно, обратился к девчонкам Рысь, — Я вам зачем дал доступ к прослушке усадьбы Сутормина?

— Прослушивать, — почти хором ответили Белка и Лика.

— А вы что там устроили? — всё тем же тоном продолжил говорить он.

— Так он же свой сейф решил перевезти в департамент, — удивлённая непонятливостью Рыси, ответила Белка, — Потом его было бы не достать.

— А вас, баронесса Белова, не учили в гвардии докладывать о планах противника начальству?

Белка замерла с открытым ртом.

— За вас именно оно обязано думать, — продолжал Рысь, — Потому что у вас, дорогая баронесса, думалка пока ещё находится в зачаточном состоянии. И если вы думали, что объем ваших сисек позволяет вам принимать решения вместо начальства, то вынужден вас огорчить — это совсем не так. Пока понятно излагаю?

Белка побелела от злости, но кивнула. Рысь перевёл взгляд на Лику:

— У тебя таких замечательных сисек нет, но всё сказанное тебя тоже касается. Где сейф, убогие?

— В мастерской у мальчиков, — Лиса украдкой бросила взгляд на Белку, — Хотели вас порадовать, когда его вскроют. Они обещали до обеда управиться.

Мы с Рысью переглянулись.

— Пошли ко мне, Женя. Будем пить, грустить и думать.

…

— Вот ты обо мне всё знаешь, Рысь, а как тебя на самом деле зовут?

Мы сидели у него в комнате: я потягивал вино, он свой любимый коньяк.

— Не знаю, — безучастно ответил Рысь, — Точнее не помню, потому что наверняка же как-то раньше звали.

Посмотрев на меня, он понял, что я жду продолжения.

— Последнее, что я помню — это тёмная сухая камера. А до того момента… как будто я и не жил.

— Врачи? Гипноз? Может кто-нибудь с даром может заглянуть в твоё прошлое? — посыпались мои предположения.

— Всё перепробовано, Кира. Почти всё.

— Почти? Значит есть ещё способы? — приподняв брови, я подался вперёд.

— Конечно. Посетить Шлиссельбург лично и порыться там в документах, — улыбнулся Рысь и отсалютовал мне своим стаканом.

— Понятно, — с разочарованным видом я откинулся обратно на спинку кресла, — Что равнозначно суициду.

— Ты лучше бы подумал, что с этими двумя… Хех, я только сейчас понял, кого мы в команду объединили — Белка и Лиса.

— Себя забыл, Рысь, — ухмыльнулся я.

— Я старый и больной, а вам ещё жить и жить. Не хотелось бы, что бы кто-нибудь из вас погиб из-за детской бравады или глупости, — Рысь посмотрел на меня очень пристально и внезапно перескочил на другую тему, — Мне надо найти записи твоего пра-пра.