Наконец этот день настал! Рано утром мы с родителями напоследок обнялись на крыльце родного дома, и я отбыл в неизвестность. Мичлав просто заехал за мной на своей огромной, немного просевшей под тяжестью охотничьего оборудования, машине. Он заранее поставил условие – никаких проводов в аэропорту и до него. Потому что якобы со своей эмоциональностью не выдержит и разрыдается. А если серьёзно, то просто ради моих нервишек не стоит придавать отъезду слишком уж большого значения.

Так что чёрная громада, уже хорошо знакомая на нашей улице, подкатила в пять утра, и из-за распахнувшейся двери мой наставник высунулся и просто сказал:

– Всех приветствую! Ну что, готов? Тогда погнали!

Родители изо всех сил держали себя в руках – кажется, они наконец испугались того, куда судьба ведёт их потомка. Но пугаться было поздно. Обнялись! И со словами «ну всё, пока!» я поспешил к машине, неся на плече единственный небольшой рюкзачок, заключавший в себе немногочисленные личные вещи. А колени дрожали.

– Во всём слушайся господина Мичлава! – понеслось мне вслед последнее напутствие.

– Это верно, – ухмыльнулся он, когда я занял своё место на соседнем сидении. – Всё, парень? Едем?

– Едем.

Ободряюще треснув меня по колену, охотник со своим всегдашним расслабленным видом облокотился одной рукой на раскрытое окно, а другой повёл машину прочь из моего родного района. Сил, чтобы ещё раз обернуться на родителей, у меня не нашлось…

Когда мы выехали на Артерию, мне вдруг показалось, что я совершил нечто слишком серьёзное, что уже поздно исправить. Посмотрел на наставника, в чьём полном распоряжении мне теперь предстояло пребывать, – тот молчал и по-прежнему усмехался каким-то своим мыслям, глядя на дорогу. Робко испросив у него разрешения заткнуть уши наушниками, я врубил самый активный альбом из всего «электрона», что у меня имелся, и попытался настроить себя на светлое будущее. Границы видимого мира расширялись, и пусть это пугает, но всё же не может не быть интересным! На устройство сыпались сообщения от друзей, пожелания удачи и счастливого пути – и я сумел почувствовать себя искателем приключений, а не пленником, которого засылают неизвестно куда.

По бесконечному небу над Артерией распылились лёгкие перистые облака, словно показывая направление движению! Воздух был холодный и чистый. Розовое солнце поднималось всё выше, предвещая сильный ветер. Через три часа впереди показалось футуристическое здание главного терминала аэропорта Мегаполиса, и оно попросту пылало, отражая солнечный свет на фоне яркой синевы.

У меня сердце оборвалось при виде него и взлетающего вдалеке самолёта… Лишь недавно всё это было мне недоступно, об этом месте нельзя было даже мечтать – сперва учёба и преддетерминационный возраст закрывают тебе возможность путешествовать, а потом первая работа, на которую надо угрохать всё имеющееся время. В современном мире не так уж и много людей, которые могут позволить себе длительные отпуска и поездки куда-либо, а уж в Мегаполисе их совсем мало.

– Хах, нас уже ждут! – сообщил Мичлав, уводя машину в сторону по виткам подъездных дорог.

Я вздрогнул, впервые за три часа услышав его голос, прорвавшийся даже сквозь громкость музыки у меня в ушах. Всегда такой многословный, сегодня наставник был необычно молчалив.

Нас действительно ждали. Прямо на одной из линий для кратковременной парковки виднелась группа людей. И мы подъезжали зачем-то прямо к ним.

– Интересно, кто же это им сообщил, а? – протянул охотник, усмехаясь, и подмигнул на мой недоумённый взгляд.

Они оказались журналистами. Точнее, один из них был из персонала, обслуживающего самолёт Ассоциации в аэропорту. Он принял от Мичлава брелок от машины и уже направился на освободившееся водительское место, но хозяин транспорта его притормозил:

– Так, пару минут, приятель, подожди в стороне, – а мне с усмешкой пояснил: – На фоне тачки мы с тобой лучше получимся.

Журналисты, всё сплошь юркие молодые парни в костюмах, уже галдели с просьбами задать пару вопросов и сделать пару фотографий. Я смутился невероятно и не знал куда деваться, ведь эти сверкающие азартом глаза смотрели именно на меня. Прижимая к себе рюкзак, я даже невольно отступил, хотя они все держались от нас на почтительном расстоянии. Но Мичлав, уже разобравшись с работником, поймал меня за плечо и без церемоний выдвинул перед собой. Я одновременно и возмутился такой подставе, но и почувствовал себя увереннее, благодаря его тяжёлой ладони на своём плече.

– Господин Мичлав, ответьте на вопрос! О вашем ученике!

– Не-ет, господа, никаких вопросов! – протянул он незаинтересованно. – Нам уже надо отбывать. А вот фотографировать можно – только быстро.

Всего полсекунды мелькнуло – и под моим носом запищало несколько камер. Я даже не успел придать лицу адекватное выражение, беспомощно замерев под ладонью наставника, как крошечная мышь.

– Но всё же скажите, правда ли то, что другие охотники тоже намерены набрать учеников? – выступил кто-то смелый поверх прыгающих объективов.

– Нет, это чушь, – милостиво прозвучал ответ.

– А правда ли то, что в случае успеха эксперимента, вы возьмёте себе ещё двоих помощников?

– Аха-ха, с одним бы справиться!

– Леокади, а правда, что ученики вашего класса были возмущены тем, что именно вы были взяты на эту должность? И чем вы это объясните?

Я задохнулся от такого поворота. Ч-что, вообще?..

– Господа, обращаться к моему ученику вы должны только через меня, – мигом сменив тон с благодушного на каменный, Мичлав дёрнул меня к себе. – Всё, хватит с вас. Пошли, мелкий. А ты можешь отчаливать.

Последнее указание относилось к работнику, терпеливо ожидавшему, когда закончится фотосессия. Итак, раздав всем по щекам, наставник за плечо вывел меня из окружения и направил наши стопы в здание аэропорта. Корреспонденты не пожелали отстать, они делали фото на ходу, вслед звучали ещё какие-то вопросы, но теперь охотник их игнорировал.

– Придётся нам пройти кое-какие формальности, малыш, – говорил он, так и не отпуская моего несчастного плеча. – Всё из-за твоего жутко зелёного возраста.

Но меня тревожило другое.

– Откуда они знают, что в школе все возмущались? – прошептал я, убедившись, что никто не услышит.

– Ай, не обращай внимания, – наставник поморщился с высоты своего огромного роста. – Ни на тех, ни на других. Всё это неизбежные шпильки, когда ты начинаешь делать что-нибудь стоящее. Привыкай! Одним мы нравимся, другим – нет. А третьи о нас пока что просто не знают. И первые два типа людей для нас с тобой гораздо полезнее, чем третий, ясно?

Ясно мне не было, но ответил я иначе. Сверкающее здание распахнуло двери, и приставучая компания, слава небесам, не решилась последовать за нами. Обернувшись, за переливающимся стеклом я увидел, что парень, разозливший господина Мичлава, схлопотал по затылку от своих коллег.

Бесконечно огромный, что в ширину, что в высоту, холл аэропорта Мегаполиса был залит солнечным светом и невероятным шумом до самых сводов. Невероятное количество людей ошеломило меня, ведь я всегда думал, что в наше время путешествия малодоступны. Да и спокойное наружное движение никак не указывало на популярность этого места. Однако я забыл о существовании понятия командировок и деловых поездок! А также о наличии многоуровневой подземной парковки, съезд в которую располагался на приличном расстоянии от терминала, чтобы не создавать у него лишней толчеи.

Спешащие люди, несущиеся за ними разноцветные чемоданы, безумные табло размером с небольшие поля, ряды хлопающих стоек для автоматического контроля, объявления на различных наречиях из-под небес – меня всё это оглушило! Какой же я лопух! Замешкался, заозирался по сторонам, уже через минуту еле догнал Мичлава на другом конце холла и получил пару «ласковых» слов о поводке, который мне, щенку, явно нужен.

Нам пришлось пройти особый контроль на отдельной стойке, выделенной специально для этой цели и ожидающей нашего прибытия. Женщина-правоохранитель в форме тщательно проверила все мои документы – разрешение на выезд от обоих родителей, заключение детерминологов и допуск к перемещению, официальное назначение Мичлава сопровождающим несовершеннолетнего, трудовой договор и опять же разрешение на привлечение к работе такого рода, как ассистирование квазиантропному охотнику. Дело в том, что до совершеннолетия ты мало где можешь передвигаться самостоятельно. Не можешь и заниматься определёнными видами деятельности, и даже совершать покупки (действия по твоему счёту свыше небольших сумм транслируются родителям). Без сопровождения я никак не могу покинуть Мегаполис. А совершеннолетним буду считаться, когда исполнится семнадцать лет и пройдёт детерминация.