– Чего не здороваешься? – с насмешкой вопросил охотник, замедлив ход.

– Я с твоим трупом рано или поздно поздороваюсь, – вяло и скучно заметил юноша.

– Обезьяны столько не живут, братец! – Мичлав подмигнул мне, изумлённому подобного рода диалогом.

– Катись куда тебе надо.

– Слыхал, малыш, нашего цербера? Кстати! Сбацай этому малышу пропуск и какую-нибудь бумажку, что я его сегодня сюда вызвал.

Секунду узкая спина не двигалась. Но потом человек развернулся и, глядя на меня поверх очков, презрительным жестом протянул трубочку паспортного сканера. Я поспешно выудил из-за шиворота цепочку с белым жетоном паспорта и синим – школы. Сканер считал данные – и я получил гостевой пропуск.

– Бумажку не забудь!

– Я тебе не подчиняюсь.

– А мне только двуполостные черви не подчиняются!

Юноша ещё что-то сказал нам вслед, но негромко – я не услышал. Мичлав подтолкнул локтем в плечо, и мы покинули наполненный светом холл.

– Не удивляйся, это был приятель мой, – с усмешкой пояснил он мне. – Я любовно зову его Крысой, а он ждёт не дождётся, когда я наконец сдохну в каком-нибудь рейде.

При нажатии кнопки одновременно заработали все шесть лифтов. Значит, между этажами никто не передвигается. Тишина царила такая, что стало слышно даже гудение в шахтах. Неужели тут нет ни одного человека? Хотелось спросить, но я решил пока не вмешиваться в происходящее.

Лифт выпустил нас на одиннадцатом этаже, и мы пошли по широкому коридору мимо стильных и дорогостоящих ламп, имитирующих солнечный свет, и вереницы дверей. «Зал вопросов психофизики», «Зал вопросов рекреации», «Зал вопросов нейронной активности», «Зал вопросов психической реабилитации», «Зал вопросов артропатии», «Зал вопросов крепатуры» – читал я по пути.

– Это этаж психофизиологии, – заметив это, с ухмылкой пояснил Мичлав. – Тут умные люди мыслят о нашем благополучии.

Он продемонстрировал мне нехилый бицепс, чтобы стало понятней.

– Вероятно, этому уделяется большое внимание? – неуверенно спросил я, когда мощный локоть перестал угрожать моему носу.

– Больше шума, чем помощи. Никто тебя не заставит тренироваться и отдыхать вовремя, кроме тебя самого. А чтобы знать, как это делается, незачем держать такую контору. Из придурка, который не следит за своей формой, не сделаешь атлета. И вопрос – на кой чёрт все эти люди тут нужны? А затем, чтобы на наших костях делать вклад в науку – только за этим. Посмотри-ка сколько времени.

– Четырнадцать минут шестого… – я не понял, зачем он спрашивает.

Мужчина с ленивой досадой цокнул языком.

– Не проскочим…

Что именно мы не проскочим, не успел уточнить. Стрелка на часах показала пятнадцать минут.

С грохотом распахнулись одновременно все двери! Из разверзшихся стен прямо на нас повалили люди! Все в строгой одежде либо лабораторных халатах – все одновременно разговаривают! Мичлав со скучным видом остановился, остановил меня и стал ждать, пока люди перемешивались вокруг нас в невероятном броуновском движении. Ближайшие успевали поздороваться с ним – он просто кивал, так как их тут же уносило куда-то дальше.

– Это было ежедневное совещание! – крикнул мне.

Люди тем временем частично рассортировались по соседним кабинетам, кое-где даже успели закрыться звуконепроницаемые двери. Дорога прояснилась, и мы смогли идти дальше.

Пустыня превратилась в улей так внезапно! Вместо оглушительного беззвучия по ушам теперь бил оглушительный гомон. Каждый человек, на котором я успевал задержать взгляд, был по-настоящему занят, озабочен, горячо серьёзен. Некоторые торопились куда-то, не чураясь распихивать окружающих локтями. Кто-то спорил с выловленным из потока коллегой. Слышались договоры о встречах.

Ничего себе – вопросы психофизиологии… Я покосился на Мичлава. Он, кажется, не разубеждал себя в том, что эти люди работают для него.

Тупик коридора встретил нас широкими дверями. За ними скрывался тренировочный зал – метров полтораста по площади, с невероятно высоким потолком, огромными панорамными окнами и идеальным обустройством! При таких огромных размерах и количестве новейшего оборудования, зал был абсолютно пустым. И таким же безмолвным, каким было всё здание пять минут назад.

– Давай-ка брось вещи вон там и выходи сюда, – велел Мичлав, хлопком по плечу направляя меня в сторону раздевалки.

В глубине зала я заметил пару мужчин – один только что опустил штангу, другой поднялся с плечевой скамьи. Прервав свои занятия, они издалека провожали меня глазами.

Так, похоже, мне надо будет продемонстрировать свою физическую форму. Странно, ведь Мичлав сам говорил, что посещал наши спортивные занятия и разглядел там меня со всех сторон.

Раздевалка оказалась на удивление мелкой. В ней просторно располагалось всего лишь около тридцати шкафчиков. Впрочем, это же я со своей школой сравниваю – тут, конечно, столько народа не толпится. Ладно, приткну свои пожитки в уголке и поскорее вернусь к работодателю.

Мичлав стоял ровно на том же месте, где я его покинул, но уже в обществе тех двоих. Эти люди совершенно точно являлись его коллегами, охотниками. Они уступали моему будущему наставнику в габаритах, были меньше ростом, но выглядели так же внушительно. И смотрели почти так же внимательно, немигающе, выхватив и зафиксировав цель.

Мичлав имел вид человека абсолютно довольного жизнью (что и мне прибавляло уверенности). Когда я приблизился к линии осмотра его собеседниками, он сказал, лениво растягивая слова:

– Малыш, прогуляйся до перекладины, а я пока переговорю.

Это означало необходимость показать себя – как я и предполагал…

Так… иду к снаряду. Во рту пересохло, и ступни почему-то не гнулись при ходьбе. Не буду стараться выдать что-то запредельное – исполню чётко в рамках своих возможностей – в конце концов, он уже знает кого берёт.

Скинул рубашку, зачерпнул в ладони талька… Перекладина была высокой, но я без труда подтянулся по опоре и схватился за гибкий стержень. Почувствовав себя в родной стихии экзамена, я успокоился и гладко выполнил для зрителей несколько больших оборотов, подъём со стойкой и поворотом, перелёт с махом назад и завершил это дело соскоком ласточкой. Последнее, кстати, является личным моим достижением – есть чем похвалиться.

Давно исхудавшая во мне гордость даже приподняла повисший нос. Мичлав продолжал о чём-то говорить, как будто бы даже на меня не глядя, но я начал понимать мотивы его поведения. И в этот момент первый раз ощутил сопричастность. Он не смотрел, якобы будучи полностью уверенным в своём будущем ученике. А вот два охотника мрачно, с неодобрением, косились на меня из-за мускулистых плеч.

– …Ты это ему, что ли, демонстрируешь?.. – донеслось до уха, пока я с нарочитой неспешностью натягивал рубашку обратно.

И вновь ничего не разобрать…

– …ну а ты за меня не переживай! – со смехом завершил неизвестный мне разговор Мичлав. – Малыш, идём!

Я догнал его широкий шаг через зал и, проверив расстояние до парочки, оставшейся за спиной, тихонько спросил:

– Ну как?

– Вполне.

Пришлось удовлетвориться таким ответом.

Во всём огромном зале никого больше не наблюдалось. Невероятное количество тренировочной техники простаивало без толку. Хотя почему меня это так печалит? Вполне хватает взглядов тех двоих – кажется, они крайне недовольны моим появлением. А если б тут были все охотники?

На один дурацкий миг мне привиделся масштабный суд чести над Мичлавом, предавшим идеалы одиноких героев… Нет, он бы отбился. Наверное, и меня бы отбил.

Ну и бред же в моей голове! Подумал бы лучше, что ждёт теперь? Куда мы идём?

Оказалось, в тир. Он находился за дверями в противоположном конце тренировочного зала, и размеры его соответствовали пропорциям всего здания Ассоциации. Здесь всё измерялось полусотнями метров!

Раскрыв рот, я оглядывал помещение, пока Мичлав садился за пульт управления мишенями. Зажегся далёкий, но яркий верхний свет – имитация солнечного дня крайне реалистичная. Двое охотников молча зашли вслед за нами. Я осторожно взглянул на них – скрестив мощные руки, они в упор разглядывали меня, не вспоминая об этикете. Агрессивные позы говорили о неприятии ситуации…