Зера завывала и всхлипывала, уткнувшись в плечо травницы. Потом она отстранилась и вытерла раскрасневшийся нос рукавом.

– Не делай так больше, ладно? – попросила она тихо.

– Не буду.

Зера кивнула, потом подскочила со скамьи и выпрыгнула за дверь, к кадке с водой – умыть лицо. Оставшись одна, Митьяна подтянула саднящие колени к подбородку и съежилась. Подруга достала ей чистое платье, помогла оттереть лицо от грязи, вытащить траву и ветки из волос и переплести косу.

Лукошко с травами стояло чуть поодаль, у порога. Мита осторожно сползла с лавки и потянулась к нему. Под наспех собранным букетом лежали ягоды костяники, где-то пару горстей. Негусто, но Келу на настой хватит. Главное, что ягоды не потерялись, пока она валялась без сознания. Травница еле слышно перевела дух.

Ее рука скользнула по ручке корзины. Она была неровная, слегка приплюснутая – раньше ее было удобно держать, но теперь она царапала руку. Травница провела большими пальцами по небольшим вмятинам и вдруг сообразила, что они походили на следы от зубов.

Значит, тот волколюд вернул ей корзину. Может, он принес ее поближе к равнине, чтобы деревенские нашли? А перед этим приложил лапой по шее, чтобы она потеряла сознание и не шумела… Что вообще было у него на уме?

Грязная одежда лежала в углу, в кадке. Вытащив юбку на свет и приглядевшись, травница нашла на ткани рыжеватые волоски, жесткие и грубые. Шерсть. Все платье было в шерсти, как будто волк повалялся на девушке, или же она на нем.

– Ты как, Митка?

Митьяна вздрогнула и шарахнулась от окна. Платье упало на пол. На пороге стоял дед Казир; погрузившись в свои мысли, Мита не услышала, как он вошел.

– Я в порядке, – севшим голосом сообщила ему она. – Устала просто.

– Хорошо, что порядок, – кивнул он и погладил бороду. – Ты бы это… шибко-то не совалась туда… без Гидера-то и подавно…

– Извини… Заставила я всех волноваться.

– Пилар дурень, – проворчал дед Казир и зашаркал к двери в стряпущую. – Если бы он сразу к Дирку пошел, так парнишку уже сегодня бы к знахарю в Кайсугу увезли, вылечили б… а он к тебе, по привычке. И не остановил потом, размазня… Ты это, не переживай, Келарка уж в надежных руках, так что отдохни чуток.

– Я тоже хороша, могла бы и сама к старосте сходить, – тихо отозвалась травница. – А вместо этого в одиночку на равнину пошла… Сглупила.

Дед Казир махнул рукой.

– Ай, ну что ты на себя наговариваешь! Ты ж помочь хотела. Как лучше хотела.

Митьяна слабо улыбнулась. Дверь тем временем открылась, и в подклет заглянула Зера. Услышав последние слова дедушки, она нахмурилась.

– Дирк сказал, чтобы ты зашла к нему, как в порядок себя приведешь. – Старик бросил взгляд на перевязанное предплечье девушки. – Точно все хорошо?

Мита закивала.

– Добро. Если хочешь, отдохни еще немного.

– Да я пойду… – Мита подхватила одежду и корзинку. – Спасибо, что помогли.

– Я тебя провожу, – Зера схватила подругу за здоровую руку и потянула за собой. – Деда, я ушла!

Когда девушки зашли в калитку дома охотника, Зера, наконец, отпустила Миту.

– Вечно деда тебя выгораживает, – пробурчала она и насупилась. – Как по мне, ты поступила как дура.

– Спасибо за честность, – хмыкнула травница и зашагала к дому.

– Я это не в обиду тебе сказала, – крикнула подруга ей в догонку. – Просто… Ты меня напугала. Кела бы вылечили, а тебе староста помог бы с травами – он же может договориться с волколюдами…

– Староста не всесилен, – вздохнула Мита. – Если бы все было так просто, нас с отцом уже пустили бы в лес. Ладно, пойду я. Возвращайся домой.

***

Дом, где жил староста Дирк, его жена и трое детей, стоял на возвышении, но не в центре, как то было принято, а слегка в стороне. По сравнению с охотничьей избушкой он был настоящими хоромами: добротный, двухэтажный, с резными окнами, парадным крыльцом и ровной деревянной крышей с коньком. Поговаривали, на постройку этого дома приглашали лучших столяров из Кайсуги. Главный вход вел в подклет, где располагалась комната для гостей – а их у семьи старосты было немало. Тут же была стряпущая, а сбоку от нее пристроилась скотница, где зимой держали животных – туда вела отдельная дверь. На втором этаже располагались комнаты, светлица и небольшой чулан, а на чердаке сушили овощи, ягоды и травы.

Мита знала каждый уголок в этом доме. Радия, жена старосты, заменила ей и Зере мать, и почти все время, когда Гидера не было в деревне, девочки проводили с ней. Особенно они любили играть на чердаке, и Радия постоянно ругала их за беспорядок, который они там разводили.

Разговор со старостой вышел коротким. Не успел Дирк отчитать Митьяну, как на пороге гостевой комнаты возникла его жена. Она всплеснула пухлыми руками и бросилась обнимать девушку, причитая о ее нелегком походе и опасностях, с которыми та столкнулась. Староста попытался было вмешаться, но в итоге махнул рукой и напоследок пригрозил, что в следующий раз придумает наказание построже.

Митьяну увели на кухню – так на городской манер Радия называла стряпущую – и принялись откармливать пирожками. Про походы травницы хозяйка больше не спрашивала, а вместо этого поделилась новостями

– Ты, наверное, не слышала еще, – начала Радия, наливая Митьяне чай в расписное блюдце. – Через четыре дня к нам в деревню приедут гости из Кайсуги. Семья столяра Варлама. Тот надумал женить сына и хочет посмотреть на наших девок. Они прислали голубя сегодня утром.

– На ком же он думает женить? – Мита сморщила нос и спрятала его за кружкой.

– Знаю я, что Зерка ему приглянулась.

– Откуда ж он ее видел?

– Они уже приезжали как-то, крышу нам чинить. Не помнишь? А, вы с Гидером тогда, подить, в лесу были.

Радия поставила поднос с ароматными пирогами на стол. Они уже успели остыть, но Мите было все равно. Поблагодарив хозяйку, она взяла один и откусила. Во рту разлилась приятная яблочная кислинка.

– Из прошлогоднего варенья сделала, – поделилась Радия, заметив, как довольно прикрыла глаза травница. Она села напротив и вздохнула. – Дирк ворчит, что неудачное гости выбрали время. Тут еще волколюды эти… Честно говоря, притомилась я, Митьянушка. Я содрогаюсь каждый раз, когда они заходят в наш дом. Мне приходится загонять детей наверх, чтобы они и носа не казали. Иногда я думаю, что, возможно, они и не хотят нам зла, но каждый раз, как вижу их, разум меркнет… Боюсь я их до дрожи.

Откушенный пирожок встал у Миты поперек горла. Чтобы скрыть замешательство, она поспешила запить его чаем и чуть не обожгла язык. Перед глазами маячили волчьи лапы и непроницаемая мохнатая морда. Она понимала Радию. Перед Зерой травница могла говорить что угодно, вот только стоило ей увидеть его вживую – что она сделала? Взбудоражила весь лес своими криками и попыталась сбежать.

– Варлам нередко приезжает к нам, но с нашими порядками он не сильно считается. Боюсь, что однажды он наплюет на них. Или, не дай боги, пересечется с главой волчьего клана и ляпнет чего-нибудь не то. А чего ждать от Милена, сына его, я и вовсе не представляю. Он хороший парень, толковый, и мужем будет неплохим. Но как он отнесется к нашим запретам, пока они будут тут гостить… Ой не знаю, Митьянушка, ой не понимаю…

Радия спрятала лицо в ладонях, и Мита едва не подскочила с места, чтобы ее утешить – ей показалось, что она сейчас заплачет. Но спустя несколько мгновений женщина резко выдохнула и встала.

– Ладно, не бери в голову. Морочу тут тебя своими заботами…

– Это заботы всей деревни, – мягко улыбнулась Мита. – Не волнуйтесь. Мы справлялись как-то до этого, и сейчас справимся.

Ее рука нащупала повязку на предплечье и сжала ее так, что ногти впились в кожу.

– Да… – эхом отозвалась Радия, – справимся… Ты пей чай, Митьянушка, а то остынет.

Раз в четверть лунного цикла, за исключением новолуния, волколюды устраивают большую охоту, в которой принимают участие опытные воины и охотники. Такая охота – возможность повысить свой статус в клане и для молодняка. Однако участие в большой охоте влечет за собой и риски: ошибка может стоить тебе положения, а то и места в клане.