Возможно, и отец испытывал что-то подобное, когда приходил сюда – и потому до сих пор полон решимости оберегать шаткий мир.

Лик пробыл на выступе еще немного, наблюдая, как пастух гонит коров к реке. Затем повернулся к равнине хвостом и потрусил в лес.

***

Тайра Отважная, младшая дочь главы и первая воительница клана, была на порядок вспыльчивее брата. Тем не менее, на нее засматривались многие воины и охотники клана. Ее человеческий облик был красив: густые вьющиеся волосы цвета мокрой земли, пронзительные дымчатые глаза и нежная смуглая кожа, не изуродованная шрамами. Она больше походила на мать: высокая, гордая, настоящая княжна этих земель.

Но ухажеры Тайру не заботили. Единственное, чего она всегда хотела – стать еще сильнее, подняться еще выше и превзойти брата, который был хоть и не таким приметным, но более уважаемым.

С обхода северных границ первая воительница пришла с неприятными вестями.

– Дай угадаю, – отозвался Лик, с порога завидев хмурое лицо Тайры. – Вы подрались с Кира-Талун.

– Все не так, – отмахнулась сестра, с размаху опустилась в плетеное кресло в углу и закинула ногу на ногу. – Они напросились.

– Значит, подрались.

– Проучили молодняк, – поправила та. – Они снова полезли на плато проверять, кто из них храбрее… или безрассуднее. Всевидящая, я не разберу, что у них за забавы такие? Еще и осмелились дразнить нас, воинов клана Лииш! Мелкие, дерзкие – языки б им повырывала…

– Тайра… – устало оборвал ее Лик. – Ты же знаешь, что времена сейчас сложные. Две стороны мы не удержим.

Северные соседи – хозяева гор Кира-Нор – тоже были зверолюдами. Их звериным обличьем была рысь – опасная хищница и один из страшных врагов волкам.

– Не надо объяснять мне это, словно щенку! – вскипела волчица и рывком поднялась с плетеного кресла. – Но за свои слова пусть отвечают.

Некоторое время брат и сестра молчали. Лик вертел в руках щепку, Тайра старалась на него не смотреть и вела себя так, словно обиделась. Долго она не продержалась – резко выдохнула, вернулась в кресло и подперла лоб рукой.

– Там были и воительницы, Лик. Кира-Талун снова требует часть наших земель.

– Плато Авент – единственное, что отделяет нас от Кира-Нор, где они хозяйничают. – Лик нахмурился. – Котолюды уже давно точат на него когти.

– Мы же не собираемся уступать им плато? Это почти восьмая часть наших земель!

– Никто не говорит об уступках. Что они сказали?

Тайра скривилась:

– Они все еще считают плато Авент своей святыней.

– Они думают, что это плато благословлено Сновидицей, – поправил Лик. – Я не знаю, правда ли это, но они утверждают, что эти земли изначально принадлежали им.

– Разве что в их снах, навеянных богиней, – фыркнула Тайра. – Сновидица ведь их покровитель?

Лик кивнул.

– Отец говорил, что раньше плато не принадлежало никому, а было местом встреч и переговоров. Когда он еще не был вожаком, а только советником, ему довелось узнать об одной трагедии, случившейся в клане. Подробностей он не рассказывал – и тебе я об этом не должен был говорить, вроде как это не для каждых ушей. В общем… – Лик ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. – Лет триста назад клан напал на деревню, чтобы отомстить. Была страшная резня, и люди поднялись против нас. Чтобы успокоить обе стороны, тогдашним главе клана и старосте пришлось пойти на уступки: Лииш передал равнину в пользование людей, а те в свою очередь наложили запрет на посещение нашего леса. Ну и, чтобы восстановить размеры своих охотничьих угодий, нам пришлось сдвинуть границы к Кира-Нор.

– Большим кошкам это не понравилось, – понимающе хмыкнула Тайра.

– Мы и раньше не сильно ладили, но лишний раз не связывались. А тогда дело чуть не дошло до войны. Карена – ты должна знать ее, она глава клана уже почти сто сорок лет – до сих пор брызжет слюной и кричит, что ранее они великодушно разрешали нам ступать по их землям, а теперь мы потеряли совесть…

Лик подошел к окну. Сквозь еловые лапы пробивались редкие солнечные лучи, и рваные тени теперь падали ему на лицо.

– Наверное, так оно и есть. Мы действительно забрали плато, но деваться нам было некуда – нам нужно было как-то кормить клан… Я не снимаю с нас ответственность, но кошки повели себя не лучше.

– Они могли и не устраивать из этого драку, словно малышня за вкусный кусочек мяса, – пробурчала Тайра.

– А мы не имели права без предупреждения забирать ничьи земли себе.

– Раз кискам так хотелось, могли бы и сами занять плато. Почему-то они не торопились.

– Потому что было соглашение. Мы нарушили его первыми.

– И почему отец мне об этом не рассказывал… – хмыкнула волколюдка.

Лик пожал плечами.

– Сама у него и спроси.

– Это был вопрос, ответа на который не требовалось. Я все прекрасно понимаю. Из нас двоих ты лучший стратег и лучше смыслишь в межклановых отношениях. Кстати, Лик. Ты не рассказал мне, до чего вы с отцом договорились, когда ходили в деревню. Мне он рассказать так и не соизволил. Может, хоть ты объяснишь, что происходит?

Юноша вздохнул и отвернулся от окна.

– Пока люди не лезут в лес, но не думаю, что это продлится долго. Староста просил нас хоть изредка пускать к себе охотника и его дочь.

Волчица даже зарычала.

– Сколько можно, Лик! Они отобрали у нас луг, чтобы разводить своих вонючих коров, еще и в лес шастают. У нас и так не хватает дичи.

– Дело не только в дичи. Им нужны меха на зиму и лекарства.

– Пусть покупают в городе! Не поверю, что в Калсангане нет других мест для промысла. Леса на востоке никем не заняты.

– Их разделяет река и путь туда неблизкий.

– И что с того?

– Тайра… – устало вздохнул Лик. – Отец рассудил так. Клан пустит их в лес, когда я приду в деревню и дам на то разрешение, а до тех пор люди не станут высовываться за пределы равнины.

– Дай угадаю, – проворчала Тайра. – Отец сказал примерно следующее: “Если мы хотим уживаться друг с другом, надо делиться богатствами этих земель”. И что, с Кира-Талун тоже?

В голосе сестры прозвучало плохо скрытое ехидство. Лик помрачнел.

– Дело здесь не в богатствах, Тайра, – покачал он головой. Теперь его рассеянный взгляд упирался в пустой очаг. – Просто война с людьми может обернуться куда большим злом. Пусть лучше думают, что они в безопасности. Иначе, загнанные в угол, неизвестно, что они выкинут.

Настоящие знахари наверняка одарены богами, а иначе как объяснить их силу определить любую хворь? Они творят настоящую магию, просто смешивая травы. Удивительно, откуда они знают, какая от чего помогает? Видел я их толстенные записи, наверняка обучают преемников, но кто-то же когда-то их составил. Маги… точно говорю вам, они словно маги! И что же, их тоже стоит казнить, как того требует для магов светлый князь Калсанганский?..

Из письма домой, написанного содержанцем Саэдгирского монастыря

Х514 год, 8 день месяца Зреяния

Митьяна прекрасно знала, что край леса служил границей между землями людей и волков – староста не уставал напоминать об этом всякий раз, когда кто-то покидал деревню. С недавних пор жителям запрещалось ее пересекать. Сегодня травнице пришлось нарушить это правило.

Все началось с того, что с рассветом пастух Пилар примчался к дому Митьяны. Из его несвязных речей девушка поняла, что у младшего брата, Кела, случился сильный жар. Пастух разволновался так, что чуть не плакал.

– Рано руки заламывать, – осадила его Мита, которая хоть и привыкла к переживаниям за родных, но лишней суеты у больного не терпела. – Жар говорит лишь о наличии недуга, а не о том, какой он.

Наказав ждать его у крыльца, она полезла на чердак, где хранила все свои запасы – для того, чтобы сбить жар, было достаточно взять сушеных ягод костяники и ромашки. Но там ее ждала неприятная неожиданность. Перерыв все короба и мешки, Мита обнаружила, что прошлогодние запасы сушеной костяники исчерпаны. Можно было заменить ягоды сухими фруктами, но те закончились еще в середине весны, когда в деревне простужался каждый второй. А одной ромашки не хватит – она снимет лишь часть проявлений болезни, но не устранит причину.