— Мне нужно срочно поспать, — сказал он. — Длинный вчерашний день, длинная ночь, бурное утро. Сейчас покажу упражнение, занимайся, и не буди меня, пока сам не проснусь. Устанешь упражняться, думаю, найдёшь себе занятие. Здесь полностью безопасно, остров небольшой, я проверил.

Я кивнула. Герцог бегло объяснил, что мне нужно сидеть и смотреть на волны, и стараться остановить их, а потом снова отпускать.

Убедившись, что у меня получается, он отошёл в тень деревьев, вытянулся на песке и тут же заснул.

Я старалась не смотреть на него, боялась помешать взглядом.

Волны так волны. Постепенно я увлеклась. Да и пейзаж располагал к тому, чтобы насладиться процессом.

Крупное багровое солнце висело над бликующей водой, насыщенно-синее небо наливалось красным цветом над ласковой морской рябью.

Вдоль линии горизонта темнели фиолетовые вытянутые облака. Они наползали извилистыми росчерками на пламенеющий шар. Ажурные пенистые волны гладили коричневый песок, поблескивающий красным в свете заката.

Я удобно сидела рядом с линией прибоя, скрестив ноги и задрав присыпанную песком тёмно-синюю юбку.

Смотрела на воду и приказывала одной из волн остановиться, глядя, как она вскипает вертикальной пеной, упираясь в невидимую преграду.

Когда я отпускала волну, она обрушивалась на песок, выливаясь дальше остальных, добегая до меня, будто стремясь дотянуться до меня и наказать.

Всё-таки я поймала то самое чувство контроля.

Моя магия, как море, могла быть тихой и спокойной, но могла вскипать и бурлить. Преграды злили свободную стихию, но теперь я могла направлять потоки, уводить от преграды в стороны, или возвращать обратно в море.

Наконец, я поняла, что жутко устала. По ощущениям, прошло несколько часов, но солнце всё не садилось.

Хотелось есть. Хотелось пить и спать.

Я встала, размяла затёкшее тело, покосилась на спящего герцога и отправилась исследовать остров.

Почему-то здесь многое казалось знакомым.

Я быстро нашла ручей. Узнала некоторые фрукты, они оказались вкусными и сытными.

Из длинных плотных листьев я сплела два конусообразных стакана, а затем и две большие сумки.

Получилось это у меня быстро и ловко, и делала я это с улыбкой, вспоминая, как отец мне когда-то показывал на подобном пляже хитрый способ плетения, не пропускающего воду.

Я наполнила одну сумку фруктами, другую водой, взяла два стакана и пошла на пляж.

Герцог, оказывается, уже проснулся. Он сидел, опираясь спиной на дерево с широким мохнатым стволом. С благодарным кивком он взял у меня еду и воду, а я молча села рядом и стала смотреть на море.

То, что последовало дальше, ввергло меня в полный ступор, граничащий с шоком.

Расправившись с едой и повесив на ветку плетёную сумку с недопитой водой, герцог подозвал меня поближе, взял палку, и стал чертить на песке откровенные картинки, подробно и обстоятельно рассказывая мне о процессе размножения у людей.

Я краснела, бледнела, прижимала ладони к щекам, откашливалась, когда он спрашивал, насколько мне понятно, но всё же я каким-то невероятным образом пережила этот странный урок анатомии с отдельным упоминанием об удовольствии, которое в этом процессе могут получить мужчина и женщина.

Герцог Себастьян был совершенно серьёзен, не отвлекался и никак не комментировал мои реакции, вздохи и пунцовое лицо. Остаток лекции я то и дело прикрывала ладонью брови и потирала глаза, но не перебивала и о-о-очень внимательно слушала.

Наконец, он стёр всё с песка, налил себе в плетёный стакан воды, и снова облокотился на ствол, отпивая воду и рассматривая море.

— Спасибо, — я, наконец, нашла в себе силы хоть что-то сказать.

— Зато теперь ты точно будешь знать, чем может грозить прогулка по галереям дворца наедине с королём, — задумчиво ответил он, — да и вообще любое уединение с мужчиной.

Ведь я только что перестала краснеть, но от его слов щёки вспыхнули с новой силой.

— Почему любое уединение? — осторожно спросила я.

— Ты красива, Лия, и доверчива, — рассматривая море, сказал он. — Всё, что я тебе сейчас рассказал, мужчина может с женщиной сделать насильно. Поэтому тебе нужно быть осторожной.

Я нахмурилась. Мне совершенно не нравились тон и манера, как он говорил со мной сейчас. Это можно было бы списать на щекотливый разговор, но я чувствовала, что дело было в чём-то другом.

Герцог словно замкнулся, отгородился от меня незримой стеной и формально выдавал информацию.

Он резко встал.

— Покажи, что у тебя получилось с волнами.

Дальше всё напоминало некий экзамен. Герцог сдержанно хвалил мои успехи, подсказал в нескольких местах.

Потом довёл меня до трясучки с икотой, вызвав иллюзию отвратительного мохнатого паука высотой в двухэтажный дом.

— Зато без вихрей и падения деревьев, — наконец-то улыбнулся он, помогая мне отпить воды, настолько тряслись у меня руки.

— Могли бы и полегче способ проверки выбрать, — стараясь успокоиться, прошептала я.

— Мне нужно знать наверняка, что ты перестанешь ронять люстры на людей, и моя мать рядом с тобой будет в безопасности, — уже без улыбки, сказал он.

Я глубоко вздохнула, и кивнула. Он прав. Я и сама хотела это знать наверняка.

Когда я успокоилась, герцог потребовал, чтобы я восстановила все свои защиты. При этом он бдительно следил, поправлял, подсказывал.

Мы закончили, и я удивилась, насколько цельно и уверенно я себя стала чувствовать. Почему-то я была уверена, что теперь мать Себастьяна не сможет пролезть под мои защиты.

Это радовало и успокаивало. Я была теперь защищена гораздо лучше. Значительно лучше.

Теперь вряд ли кто-то сможет узнать мои мысли, проверить мой базовый набор заклятий, покопаться в памяти или внушить мне что-то против моей воли.

Вряд ли кто-то сможет, кроме Себастьяна, ведь перед ним я была теперь как открытая книга.

А вот это уже напрягало. Герцог знал обо мне слишком много, в то время как сам он про себя не говорил ни слова.

Наконец, он удовлетворённо окинул меня с головы до ног, взял меня за руку и достал из внутреннего кармана открытку с изображением своего особняка.

— Я уже опаздываю на встречу с королём, пора выбираться отсюда, — сказал он, протягивая мне открытку и крепче сжимая мою ладонь, — посмотри на неё. Красиво?

Герцог протягивал мне открытку, а я смотрела перед собой.

Его серьёзность передалась мне, вместе с подспудной тревогой.

Он сказал, что опаздывает на встречу с королём… То есть, что, уже два дня прошло?

Я пыталась осознать себя во времени и пространстве, мысленно листая события этих дней.

Вечер бала во дворце с непристойным предложением от короля. Всю глубину непристойности этого предложения я теперь понимала во всех красках благодаря объяснению герцога с картинками на песке.

Закрытая свадьба в часовне, где нас обвенчал сам король, а герцог назвал это действо фарсом. Документы, тем не менее на брак были настоящие. И кандалы на дяде тоже были настоящие, с блокировкой магии.

Знакомство с герцогиней, матерью моего внезапного мужа. Взрыв моей бесконтрольной магии с попыткой убийства, которую герцог предотвратил.

Ночь в его постели… Я покраснела, теперь-то я понимала, почему он так странно спрашивал, не страшно ли мне.

«Наедине с самой собой страшно, а в руках голого незнакомого мужчины нестрашно». Так он тогда сказал со странной иронией, я бы сейчас ни за что бы не предложила… Или предложила?…

Хотела бы я, чтобы герцог и я?..

Так, стоп, я хотела сейчас обдумать другое!

Бал, свадьба, знакомство с герцогиней, ночь в постели герцога, утро в парке с ураганом, день на пляже в странном месте, где закатное солнце никак не закатится за горизонт.

Это первые сутки.

Вторые сутки значит прошли здесь, когда я пугалась пауков, герцог спал, я тренировалась с волнами, гуляла по острову, узнавала теорию близости между мужчиной и женщиной, а потом герцог окончательно помог мне справиться с моей дикой магией, заодно укрепив все мои защиты.