Изначально Тай-цзун придерживался даосизма, что было неслучайно – основатель этого учения Лао-цзы носил фамилию Ли, и это давало возможность дому Тан считать себя потомками Мудрого Старца[55]. Но ближе к концу жизни император заинтересовался буддизмом, который считал чужеродным для своего государства, но при этом не чинил притеснений и препятствий буддийским монахам. Многим современным правителям стоило бы поучиться толерантности у императора Тай-цзуна, который не пресекал ничего, что не наносило вреда государству. К слову будь сказано, что Тай-цзун вообще не был суеверным и больше полагался на трезвый расчет, чем на обряды.

К сожалению, у нас нет прижизненных изображений танских императоров. Широко известный портрет в полный рост, на котором Тай-цзун изображен в желтом[56] императорском халате с драконами, был создан в минскую эпоху[57]. Но из того, что Тай-цзун водил войска в поход и в молодости принимал личное участие в сражениях, можно заключить, что император был мужчиной крепким. Известны имена семнадцати жен и наложниц Тай-цзуна, но явно женщин у императора было больше, поскольку многих детей его нельзя связать с этими семнадцатью. Любимой женой Тай-цзуна и матерью наследника престола была императрица Чжансунь, известная так же как императрица Вэньдэшуньшэн[58], дочь суйского генерала Чжансунь Шэна. Императрица Чжансунь обладала всеми достоинствами, положенными супруге правителя (так, во всяком случае, гласят предания): была скромной, доброй, просвещенной, сострадательной и крайне тактичной, а уж если об образованной китаянке говорят, что она «крайне тактична», то значит, этим качеством она обладает сверх мыслимых и немыслимых пределов.

К месту можно вспомнить одну историю. У императора Тай-цзуна был чэнсян по имени Вэй Чжэн, происходивший из обедневшей чиновной семьи. В свое время, на закате империи Суй, Вэй Чжэн сражался против Ли Юаня с Ли Шиминем и был пленен. На Ли Шиминя произвели впечатление ум и храбрость Вэй Чжэна, который был помилован, приближен и впоследствии достиг высшей сановной должности. Особенностью Вэй Чжэна, отличавшей его от других придворных, была способность говорить правду в лицо императору, насколько бы горькой она ни была. За это Тай-цзун особо ценил Вэй Чжэна и называл его своим «зеркалом». После смерти Вэя император сказал: «Если вы используете бронзу как зеркало, то можете увидеть, в порядке ли ваша одежда. Если вы используете историю как зеркало, то можете понять причины возвышения и падения государств. Если вы используете людей как зеркала, то можете узнать свои собственные достоинства и недостатки. Теперь, когда Вэй Чжэн покинул нас, я остался без своего зеркала!»

Так-то оно так, но при жизни Вэй Чжэн часто вызывал у императора гнев. Характер у Тай-цзуна был крутой и возражения, а тем более – критика могли очень быстро вывести его из себя. Как-то раз императрица Чжансунь увидела мужа, расхаживавшего взад-вперед по покою и говорившего себе под нос: «Нет, когда-нибудь я прикажу казнить этого старого невежу!». «На кого вы сердитесь?» – спросила императрица. «На кого, кроме Вэй Чжэна, я могу сердиться?! – раздраженно ответил император. – Я не в состоянии сносить его оскорбления, тем более что это происходит на глазах моих сановников». Императрица ненадолго оставила императора для того, чтобы переодеться в парадную одежду, а затем предстала перед мужем и сказала: «Я вас поздравляю! Очень редко можно встретить прямолинейного чиновника. Прямолинейность Вэй Чжэна – признак мудрости нашего императора, с чем я и должна его поздравить!» Столь тактичное замечание смягчило Тай-цзуна, и он отказался от намерения казнить единственного сановника, который был с ним искренен. Что же касается императрицы Чжансунь, то она умерла рано – в тридцать шесть лет, – а перед смертью дала мужу такой совет: «Держись поближе к благородным мужам, держись подальше от низких людей[59], внимай правильным наставлениям, береги работников и воздерживайся от охоты».

Императора Тай-цзуна можно считать одним из основоположников системы социального кредита[60], которая внедряется в КНР в наши дни. Испытывая неприязнь к знатным домам (в первую очередь – по причине их высокомерия), Тай-цзун поручил своим ближайшим сановникам составить трактат, вошедший в историю под названием «Записи кланов». В этом трактате знатные кланы подразделялись на девять классов в зависимости от своего прошлого и настоящего – учитывался каждый поступок, и добрый, и дурной. В представленный трактат император лично внес правки, которые придали этому документу особую ценность.

Правление Тай-цзуна не обошлось без династических конфликтов. Весной 643 года пятый сын императора Ли Ю, носивший титул князя Ци, разгневавшись на главного цензора Цюаня Ваньцзи за те ограничения, который тот на него накладывал, убил Цюаня и поднял восстание. Тай-цзун послал против Ли Ю своего доверенного военачальника Ли Шицзи, которому император Гао-цзу пожаловал в качестве отличия фамилию Ли. Но воевать не пришлось – Ли Ю был схвачен одним из своих приближенных и доставлен в Чанъань (так теперь звался Дасин) к отцу, по приказу которого был вынужден совершить самоубийство.

В том же году старший сын императора Ли Чэнцянь, объявленный наследником престола в восьмилетнем возрасте, вскоре после восшествия Тай-цзуна на престол испугался, что отец может объявить наследником его единоутробного брата Ли Тая, князя Вэй (оба были сыновьями императрицы Чжансунь). Ли Чэнцянь составил заговор с целью свержения отца, в который вовлек чэнсяна Хоу Цзюньцзи. Но один из телохранителей Ли Чэнцяня донес о заговоре императору. Дело закончилось казнью Хоу Цзюнцзи и других участников заговора, кроме Ли Чэнцяня, который был низведен до уровня простолюдина и отправлен в ссылку, где и умер.

У Тай-цзуна было довольно своеобразное понятие о справедливости. До раскрытия заговора он благоволил к Ли Таю, но потом решил, что Ли Тай несет ответственность за падение Ли Чэнцяня, и потому назначил наследным принцем своего девятого сына Ли Чжи, также рожденного императрицей Чжансунь. Изначально у Ли Чжи практически не было шансов на занятие престола, но судьба распорядилась так, что в июле 649 года именно он стал третьим императором династии Тан под именем Гао-цзун. Как говорится, удача приходит, не спрашивая разрешения. В данном случае принципиальные соображения возобладали у крайне прагматичного Тай-цзуна над доводами разума, поскольку безвинно лишившийся права престолонаследия Ли Тай был гораздо одареннее и способнее к правлению, чем Ли Чжи. Если бы Ли Тай остался наследником, то, скорее всего, у нас не было бы «Правил императоров», этого подробного наставления по управлению государством.

Император Тай-цзун скончался 10 июля 649 года после продолжительной болезни, о которой достоверно ничего не известно. Традиционно предполагается, что причиной его смерти стало снадобье, призванное увеличить продолжительность жизни (в древности люди верили в существование чудодейственных средств, могущих увеличить продолжительность жизни до двухсот, а то и до трехсот лет).

В китайской истории было мало правителей, которых можно сравнить с императором Тай-цзуном, а в династии Тан равного ему не было.

Императору Гао-цзуну было далеко до его великого отца, он был котенком, родившимся от тигра[61]. Разумеется, о любом правителе его придворные будут отзываться как можно лучше, но есть один способ, который расставляет всё по местам и показывает истинное качество правления и подлинные качества правителя: нужно посмотреть, какие события происходили во время его правления. Одно лишь подчинение Восточного тюркского каганата свидетельствует о достоинствах императора Тай-цзуна нагляднее, нежели похвальные отзывы, которые можно встретить в исторических документах.