— Какие планы на двадцатое? — мельком спросили меня уже на следующий вечер.

— Никаких, — немного оторопело пролепетала я, чувствуя, как сердце в который раз разгоняется до невероятных скоростей.

— Отлично. Значит, будем праздновать мои именины.

Я немного подумала и решила, что не стоит строить из себя дурочку.

— Знаю, Лера сказала, — и всё-таки в моём голосе звучал упрёк.

— Знаю, — не моргнув глазом, в тон мне ответил Исаев, — Серёга предупредил.

— А-а-а-а, — враждебно потянула я, — предупредил…

Но Француз меня перебил.

— Не выдумывай, я бы сказал, просто… не придал значения.

— Значения, — всё так же, как заведённая, продолжала я, тщательно растягивая гласные.

Наверное, это выглядело комично, потому что Андрей фыркнул:

— Свет, не начинай. Я бы сам сказал, просто это действительно не так важно. У меня обычно тяжёлые отношения с празднованием дня рождения.

— Что, боишься стареть? — мстительно заметила я. Ответил он непривычно серьёзно:

— Можно и так сказать.

Вот тут-то до меня и дошло, что заявление о том, что я не выношу ему мозги, было явно преждевременным.

***

В результате у меня оставалась лишь неделя на поиски идеального подарка для любимого мужчины и две недели на то, чтобы определиться с примерными планами на дальнейшую жизнь.

Идея была настолько абсурдной, что ничто другое просто не шло с ней ни в какое сравнение. Проведя пару дней в борьбе между муками совести, доводами разума и иррациональной уверенностью, что только так и надо, я приняла капитуляцию собственной адекватности и поплелась за телефоном.

На всё про всё ушло несколько дней и приличная сумма денег, уплаченная в том числе и за срочность.

И лишь когда я стояла в полночь на перроне вокзала, встречая прибывающий поезд, меня таки накрыло паникой:

— Боже, Светка, что же ты творишь…

Вопрос был, скорее, риторическим, но это не помешало рядом стоявшему мужчине с любопытством покоситься в мою сторону. А после минутного раздумья и вовсе предложить:

— Девушка, вашей маме зять не нужен?

— У неё уже есть, — буркнула я, имея в виду Лёньку.

— Плохо ест, — хмыкнул незнакомец, — раз отпустил вас одну в такую темень.

Игру слов я оценила, но на предложение не польстилась, к тому же в этот момент из вагона показалась женщина средних лет с огромным пластиковым коробом наперевес, и я кинулась помогать ей спуститься.

Короб шуршал и пищал, разрывая мне сердце, пока Ирина (так звали прибывшую в наш город) инструктировала меня, выдавая указания одно за одним. При этом взгляд её был строгим и подозрительным, словно она сомневалась, насколько мне можно доверить жителя короба. И совсем было непонятно, чего именно я сама боялась больше: остаться с ним наедине или не пройти смотрины.

— Так, ладно, — в конце концов, вздохнула заводчица, — вы имеете хоть какой-то опыт общения с собаками?

Я густо покраснела и виновато опустила взгляд вниз:

— Нет, но вот мой… муж…

Сочиняла я, конечно же, на ходу, уповая только на то, что Родькино умение выкручиваться практически из любой ситуации должно быть наследственным.

В итоге собаку мне продали, но с таким видом, словно сделали самое великое одолжение в моей жизни. Впрочем, возможно, так оно было, если учитывать стоимость щенка с переноской, которая, по моим скромным подсчётам, равнялась стоимости крыла боинга.

Торжественно вручив мне короб со всеми полагающимися документами, Ирина пожелала мне удачи и гордо удалилась в закат, ну или, вернее будет сказать, в свет уличных фонарей привокзальной площади. И лишь протяжный щенячий вой напомнил мне о полном безумстве моего поступка.

***

Его звали Маркиз Грей Аделмар, хотя на маркиза он походил с натяжкой, скорее уж на какого-нибудь виконта или барона с взлохмаченным чубом и выпученными глазами.

Выть он перестал только после того, как я выпустила его с рук на пол своей квартиры. К слову, супер-пупер переноску, всё ещё стоившую как половина крыла от боинга, я умудрилась забыть в такси. А получилось это так: потеряв окончательно из виду свою бывшую хозяйку, Маркиз впал в самую настоящую истерику. За те пять минут, что мы ждали вызванное такси, я чуть было не разревелась сама. Поэтому, усевшись в салон авто и погрузив свою немаленькую ношу, я сдалась… Просто вой детёныша буквально разрывал мне сердце. Ну и придумать что-нибудь получше у меня не получилось, поэтому огромный комок шерсти из клетки перекочевал ко мне на руки. Поначалу он даже походил на кошку, безостановочно крутясь на моих коленях и небольно кусая костяшки моих пальцев. Слегка подуспокоившись, отважилась почесать ему уши, песёль захрюкал, зачмокал губами, завилял хвостом и… начал писать прямо мне на джинсы.

— У-и-и-и, — застонала уже я напару с водителем, только в разных тональностях.

Когда такси остановилось у моего подъезда, на небе уже занимался рассвет, а я едва не помирала от чувства стыда, ибо Маркиз умудрился дважды сделать лужу в салоне. Сунув на прощание водителю всю наличку, имевшуюся у меня при себе, я выскочила из машины, держа щенка под мышкой и совершенно позабыв о несчастном коробе, которому отныне предстояло считаться моральной компенсацией за испорченное сиденье.

***

Ленка прибежала ко мне в районе восьми утра, зачем-то прихватив с собой заспанного и злого Родю, заявившего с порога:

— Я вас ненавижу.

Поддаваться на провокации старшая сестра не стала, от души треснув братца по затылку:

— Только не начинай, мне Светкиных выходок хватит.

Оспорить последнее заявление было сложно, особенно если учитывать Маркиза, косолапо выбежавшего из комнаты в коридор, чтобы усесться между нами и сделать очередную лужу.

За три часа, что мы были знакомы, собак успел сходить в туалет раз пять, надкусить ножку у кухонного стула и опрокинуть напольную вазу, которая, на удивление, оказалась в разы прочнее, чем я могла предположить.

— Ты с ума сошла, — маминым тоном констатировала очевидное Лена, — кто в здравом уме дарит другим людям собак? И вообще, ты уверена, что ему всего лишь три месяца? Ибо этот монстр уже сейчас раза в три больше взрослой кошки.

— Ничего он не монстр, — обиделась я за Маркиза, которому было абсолютно фиолетово на чужое мнение, — это просто порода такая.

— Ничего себе, порода, — хохотнул вмиг проснувшийся Родька, — бернский зи-зи-кто ты там говоришь?

— Бернский зенненхунд.

— Круто! — с восторгом выдохнул братец.

— Кошмар! — схватилась за голову сестра.

***

Ещё через час Родька настолько загонял собакена, что оба они вырубились на ковре в моей спальне. Лена расценила это как знак к началу воспитательных бесед:

— Ты хоть подумала, что будет с ним, когда Андрей откажется брать этого монстра, а ты отчалишь в свой Египет?!

— Он не откажется, — не особо веря в то, что говорю, возразила я.

— Ну-ну, — скрестив руки на груди, покачала она головой. — А я скажу тебе, что будет. Эта скотина переедет жить ко мне! А оно мне надо?

— Лен, — поморщилась умоляюще, — ну не начинай. Я точно знаю, что он всю жизнь мечтал именно о такой собаке.

— Тогда почему он не завёл её себе сам?

— Времени не было? — наивно предположила.

— Господи-и-и-и, — в который раз за это утро простонала сестрица. — Людям тридцать лет, а ведут себя хуже детей малых.

***

Изначально я полагала, что самым сложным будет скрыть щенка от Исаева. Целый день я посвятила тому, что выдумывала тысячу и одну отмазку, почему не смогу приехать к нему сама и почему лично ему нельзя ко мне. Но все мои старания оказались излишни, поскольку совершенно неожиданно у Андрея нарисовалась командировка.

— Вернусь перед днюхой, — поклялся он мне и, чмокнув в нос, благо что рост позволял, потребовал игриво: — Готовь подарок.

— Угу, — буркнула, в ужасе осознавая размер собственной авантюры.