— А ты у нас худеешь? — фыркнула женщина, явно намекая на мою фигуру.

Худела я всю жизнь, поэтому все мои блюда были по максиму обезжирены. То, что мне это ни фига не помогало, было делом пятнадцатым.

— Нет, но так тоже вкусно. Можете поверить.

Кажется, я постепенно начинала заводиться. Точно так же, как в первые дни нашего знакомства с Андреем. Теперь, по крайней мере, становилось понятно, в кого он такой… хам прямолинейный.

— Тебя не учили, что со старшими спорить — дурной тон?

— Так я не спорю. Всего лишь высказываю своё скромное субъективное мнение, — выкрутилась я, невольно припомнив собственных учеников.Если я такая же зануда на уроках, то убейте меня кто-нибудь.

— O tempora, o mores! — закатила глаза женщина.

— И не говорите, сама каждый раз поражаюсь, — временами со мной случались приступы смелости, которые больше подходили под принцип «безумие и отвага». — Хотя на мой взгляд, а casu ad casum, всё-таки молодёжь сейчас разной бывает. Как гляжу на своих школьников, так в ступор впадаю. То ли за голову хвататься, то ли гордиться ими.

В общем, говорить я в такие моменты начинаю много.

— Ты латынь знаешь?! — удивилась Валентина Ильинична, впервые сбросив шелуху надменности. А потом, с ещё большей растерянностью, уточнила: — И в школе работаешь?

— «Знаю» — это сильно сказано, скорее отдельные фразы. С русским языком и литературой дела обстоят куда лучше.

После этого последовал пятнадцатиминутный допрос с пристрастием. Кажется, из меня вытряхнули буквально всё. Эта женщина определённо обладала даром выворачивать души наизнанку. Вопрос на миллион она приберегла напоследок.

— Та-а-а-ак, а с Адрюшей вы давно вместе? — со странной интонацией уточнили у меня.

Я зависла. Просто не представляла, что ответить на это. Ну не посвящать же восьмидесятилетнюю женщину с бульдожьей хваткой в тонкости наших странных взаимоотношений с её внуком.

От необходимости давать ответ меня спас телефонный звонок и возмущенный голос отца в трубке:

— Света, ты совсем забыла, что у тебя есть семья?!

Так, под вполне благородным предлогом, я сбежала из исаевской квартиры, любезно раскланявшись с Валентиной Ильиничной, которая отчего-то при прощании выглядела крайне задумчивой.

Из подъезда я вылетела прямо в руки Андрея, который в своей привычной манере начал:

— Так, я не понял, что ты тут делаешь, ещё и одетая?!

Ну да, было бы куда понятнее, если бы я бегала по улице голой.Но об этом я ему не сказала, зато прошипела осипшим голосом:

— Та-а-ам, — и ткнула пальцем за спину.

— Ты спалила квартиру?

— Там твоя бабушка!

— Какая бабушка? — нахмурил он свои идеальные брови.

— Какая?! — чуть истерично воскликнула я. — Видимо, из Сыктывкара. Представляется Валентиной Ильиничной, имеет скверный характер и замашки прокурора.

— А-а-а-а-а, — протянул «Андрюша», заметно помрачнев. — Бабушка… И она не прокурор, а следователь, правда, на пенсии.

Блин.

— Вот сейчас прям легче стало.

— Да ладно тебе. Уверен, что не так всё страшно. Она тебя не обидела?

— Нет. Всего лишь прочитала лекцию о том, что я не так готовлю, и подарила семейный рецепт курицы, — в качестве доказательства сунула Французу под нос листочек с тем самым рецептом.

Да-да, меня отказались выпускать из квартиры, пока не всучили в руки эту «ценность».

Исаев уставился на рецепт и как-то оторопел.

— Курицы, говоришь, да?

— Ну она ещё что-то говорила про салат из баклажанов, но на этом месте я уже сбежала.

— Фигово.

— Что именно?

— Да так…

Вот и поговорили.

— Так, ладно, — скомандовала я, — ты к — бабушке, я — домой.

— Давай отвезу?

Отчего-то мне показалось, что с его стороны это было не проявление заботы, а всего лишь желание оттянуть встречу с любимой бабулей.

— Ну уж нет. На такси доеду.

На самом деле мои мысли все ещё занимали слова Валентины Ильиничны о том, что её внук работает из дома. Но говорить об этом Исаеву я не собиралась. Поэтому, увернувшись от его попытки поцеловать меня, отправилась в направлении «куда глаза глядят».

Он объявился ближе к вечеру, начав с главного:

«Я приеду?»

«А как же бабушка-следователь?»

«Я отвёз её к родителям, пусть их воспитывает».

— М-м-м-м, — промычала я, глядя на экран телефона и не представляя, что можно на это ответить. Валентина Ильинична оставила о себе неизгладимое впечатление, но интуиция подсказывала, что радоваться тому, что любимый внук сплавил стальную бабулю, рано.

— Света, вылези уже из этого телефона, — скривился папа, резко хлопнув рукой по столу, дабы привлечь моё внимание. — Что за привычку взяли? Вечно в своих смартфонах.

— Ну па-а-ап, — совсем по-детски заканючила я. — Это по работе.

Врала я на чистом автомате, по делу или нет. Но иногда так было спокойнее, в первую очередь — мне.

— Знаю я эти ваши «работы», — продолжил ворчать папа, но вовремя был оставлен мамой. Правда, аргументацию она выбрала для этого шикарную:

— Толя! Ты внуков ещё хочешь?

— Внуков? — на этом месте отец напрягся по-настоящему. — От кого? От того товарища, что без трусов?

— Вообще-то, если ты забыл, то детей делают как раз без трусов, — назидательным тоном напомнила ему матушка.

Тут я застонала уже в голос, сделавшись пунцовой. Лена, сидевшая напротив меня бросила сочувствующий взгляд, зато Лёнька заржал в голос. Ну хоть кому-то я и моя личная жизнь доставляли радость!

Сегодня родители собрали нас на семейный ужин. Обычно подобные сборища проходили с периодичностью раз в месяц, а то и чаще, если на календаре выпадал какой-нибудь семейный или государственный праздник. Наш папенька искренне верил в семейность и считал, что мы все должны держаться друг друга. Не в том смысле, что делить мир на своих и чужих, а в том, чтобы всё время поддерживать чувство родства. Мы, в принципе, и не отказывались, но порой семейные ужины превращались в вот такой вот фарс, как сегодня.

— Мама! — попыталась я одернуть родительницу.

— Что мама?! — искренне удивилась та. — Света, тебе уже сколько лет?

— Тик-так, тик-так! — продолжал веселиться Лёня, за что получил чувствительный тычок в бок локтем от своей благоверной. — Ай…

— Да ну вас всех, — окончательно разобиделась я и, выйдя из-за стола, присоединилась к девчонкам в зале, увлечённо зависавшим в планшете.

Родька сбежал из дома полчаса назад, быстренько проглотив ужин и заверив всех присутствующих, что двадцать минут в кругу родни — для него более чем достаточно.

Горестно вздохнув, я опустилась на диван рядом с близняшками. Дашка тут же припала к моему плечу.

— Достали?

— Угу.

— Значит, посиди с нами, — предложила Машка, усаживаясь с другого боку и кладя мне на колени планшет.

Следующие полчаса я потратила на просмотр разнообразных видео с ютуба про мир Барби. Оказалось на удивление интересно, я даже успела схватить чувство ностальгии по детству с оттенком знакомой тоски по идеальной фигуре, которой у меня никогда не было.

Иногда в комнату заглядывал кто-то из «взрослых», но вести со мной нравоучительных разговоров при детях никто не решался.

Идиллию, как обычно, прервал звонок телефона.

— Так, я не понял, ты где?! — возмутился из динамика Исаев. Да так громко, что близняшки буквально засветились от любопытства.

— Подожди, — шикнула я на него и сбежала в ванную в надежде избавиться от всех свидетелей сразу. — Чего тебе? — прозвучало немного грубо, но и он как-то не стремился проявлять вежливость.

— Я тебя спрашиваю, где ты? Почему дверь не открываешь? Что за детский сад?!

— Ты приехал ко мне?

— Я же тебе написал, что приеду.

— Ты спросил.

— Ну да, а ты промолчала. А это, как известно, знак согласия.

— Ты дурак? — лично я в этом ничуть не сомневалась.