— Иди ты, — пробурчала я, опасаясь, что моё семейство необратимо напугает Исаева, который всё ещё оставался с девочками в зале магазина у кассы. — Только попробуй что-нибудь ляпнуть ему…

— Я что, на дурака похож? — искренне возмутился Суриков и тут же изобразил лицом саму доброжелательность, потому что двери за моей спиной раздвинулись, пропуская Андрея с близняшками. У каждой в руке было по киндеру.

Мужчины приветственно кивнули друг другу, после чего решили, что ещё было бы неплохо обменяться рукопожатиями.

— Леонид.

— Андрей.

Я же посчитала нужным на всякий случай окончательно прояснить ситуацию:

— Лёня — муж моей сестры.

— Мне уже объяснили, — кивнул Андрей.

— Смею заметить, самой лучшей женщины на свете, — продолжил придуриваться родственничек.

— Зря стараешься, — шикнула на него я, устав от этого балагана, — она всё равно не слышит.

— Ты что?! — громким шёпотом наигранно удивился он. — У меня тут целых два шпиона, которые обязательно обо всём доложат Ленке.

— Папа! — засмеялись девчонки.

Я поймала ладонь Француза и попыталась ускорить наше отступление, потянув его в сторону выхода из магазина.

— Ну, думаю, нам пора.

И буквально рванула к дверям.

— Андрей! — уже на крыльце окликнул его Лёнька, после чего непривычно серьёзным тоном продолжил: — Я думаю, не стоит напоминать, что её нельзя обижать?

Закатила глаза. А вот Исаев отреагировал неожиданно сдержанно:

— Приму к сведению.

***

Домой я вела его проулками и малохоженными тропинками в надежде больше не встретить никого из знакомых.

***

Ужин выдался вполне себе… уютным. Ну или вернее будет сказать спокойным, без особых эксцессов и приключений. Андрей решал какие-то вопросы по телефону, а я на скорую руку приготовила спагетти с курицей в сливочном соусе. На этот раз ничего не пригорело.

Мы ели и болтали о всяких мелочах, просто наслаждаясь процессом. Но когда с ужином было покончено, повисла неопределённая пауза, нужно было что-то сделать или сказать, а я никак не могла придумать, что именно.

Исаев с интересом смотрел на меня, словно прикидывая в голове, что я ещё могу учудить, и никак не желал облегчать мои терзания.

В конце концов я выдала:

— Ужин ты получил, теперь можно и домой.

Он фыркнул.

— Выгоняешь?

— Да нет, — чуть смутилась я, — просто уговор был на ужин или завтрак.

— Не жадничай.

— Я не жадничай?! Ты меня вообще не кормил, когда я у тебя с утра проснулась.

— А как же кофе?

— Это не еда.

— Это лучше!

А-а-а-а-а.

— Хорошо, ты напоил меня кофе. Спасибо. Он был великолепный, неповторимый, непревзойденный, бомбический, суперский…

— В тебя, что ли, встроен словарь синонимов?

— Нет, у меня просто хороший лексический запас. Так! Не уходи от темы. Тебе пора.

— А как же десерт?

— Какой десерт?! Ты только что половину «Наполеона» схомячил.

— Половина была твоей, я третью довольствовался.

Я сердито запыхтела. А Француз воспользовался паузой в нашей дискуссии и подошёл совсем близко, предложив без всяких обиняков:

— Светка, а пошли целоваться?

Не понимаю как, но я согласилась. Вернее, понимаю, но не одобряю. Или одобряю? Не суть.

Мы сидели на диване в темноте комнаты и… целовались. Сначала будто пробуя друг друга на вкус, играя в свою странную игру «кто кого», а потом как-то стало совсем не до шуток. И я просто отдалась чувствам. Как же давно мне не хватало вот такой вот близости с другим человеком! Когда кожа к коже и смешанное дыхание.

Стоит ли говорить, что совсем скоро мы переместились на кровать, где в самый ответственный момент меня осенило:

— Презервативы!

— Света!

— Что Света?! Ты сам говорил, что не готов стать отцом.

— Это ты меня в магазине тормознула!

— То есть ты собирался покупать резинки на глазах у моих племянниц?!

— Да ничего я не собирался!

Исаев скатился с меня и с несчастным видом пошёл перетряхивать свою одежду в поисках того самого. Безрезультатно.

— Свет?

— Нет.

— Ну есть же другие способы… сделать приятно.

Я густо покраснела, но нашла в себе силы нагло ткнуть пальцем в направлении коридора.

— Ванная там. И правая рука тебе в помощь.

Прозвучало грубо, но это был единственный способ с минимальными потерями скрыть своё смущение. Ни к каким иным формам секса, кроме как к традиционным, я сегодня не была готова. Если опустить мои долгие и путаные размышления на тему собственного тела, сводилось всё к тому, что я просто боялась подпускать его настолько близко к себе. А возможно, просто надеялась на то, что он психанёт и уйдёт, тем самым поставив точку в этой странной истории.

Андрей прорычал что-то нечленораздельное. Была уверена, что сейчас он начнет одеваться, чтобы потом громко хлопнуть дверью, но он вернулся и упал рядом, прижавшись к моему обнажённому боку.

А дальше… не происходило вообще ничего.

Минут через десять я сдалась.

— Что ты делаешь?!

— Уснуть пытаюсь, — недовольно пробормотал Андрей куда-то в область моей шеи.

— Как это «уснуть»? — подпрыгнула на месте. — На улице ночь уже. Тебе домой надо.

— Никуда мне не надо.

— Андрей!

— Света.

— Что?

— Спи давай.

Так я и уснула в его объятиях, размышляя, стоит ли мне переживать из-за того, что на свидание с Мариной он пошёл без презервативов. И есть ли вообще в этом хоть какой-то смысл?

***

Утром я опять проснулась первой. Проснулась, слегка запаниковала, едва не бросившись со всех ног бежать в ванную и приводить себя в порядок. Но потом вдруг решила: какого чёрта? Если его что-то не устраивает, то пусть и катится куда подальше. И вообще, я у себя дома.

Мысли бежали галопом, путаясь и сбиваясь, а всему виной было осознание того, что мы провели эту ночь вместе, под одним одеялом и без всякого секса. Абсолютно обнаженные и непривычно близкие. Это и пугало, и впечатляло куда сильнее, чем случившееся в прошлый раз. Совершенно некстати раздувая мои наивные надежды неведомо на что.

Натянув на себя халат и почистив зубы, побрела на кухню. Часы показывали шесть утра, без всякого зазрения совести намекая, что всего через два часа мне предстояло быть в пункте приёма экзамена. Грёбанный ЕГЭ (или ОГЭ?). Я напрягла свои извилины, но, как оказалось, эмоционально-гормональный коктейль в голове уже успел навести полный беспорядок. Пришлось лезть в телефон и проверять. Так нашлась целая кипа сообщений от Леры. С каждым последующим сообщением степень эмоциональности повышалась, а ведь начиналось всё с банального: «Как всё прошло?».

Я мельком просмотрела плеяду Леркиных высказываний, которой удалось выведать едва ли не все подробности нашей встречи с Антоном, должно быть, у его сестры.

«Что у тебя с Андреем?!» — раза три повторила подруга один и тот же вопрос.

Хотела бы я сама знать, что у меня с Андреем.

«Так, если ты мне ничего не расскажешь, я сама приеду к тебе и буду пытать», — уже ближе к часу ночи пообещала мне Крутикова, мы тогда уже спали.

Хорошо ещё Лере хватило такта (здравомыслия?) не завалиться ко мне посреди ночи. Порой у меня возникало ощущение, что она с её любопытством и тягой к сенсациям слегка подзастряла где-то в подростковом возрасте.

«Вечером всё расскажу», — пообещала я ей и от греха подальше отключила все уведомления.

Ради приготовления завтрака я пожертвовала львиной долей своего времени, отведённого на сборы. Горка ароматных панкейков покоилась на тарелке посреди стола, я же савраской носилась по квартире, пытаясь привести себя в рабочий вид. В итоге пришлось жертвовать макияжем.

Самым сложным было определиться, что делать с Исаевым. Будить — не будить? А если будить, то — что?

В итоге я таки попыталась ткнуть его в бок, он пробормотал что-то невнятное и отвернулся от меня, продолжая спать дальше.

Пришлось уйти, предварительно оставив на столе записку, выведенную моим ровным учительским почерком.