— Вперёд смотри… — начала было я, но опоздала. Марк на полной скорости впечатался в невысокий забор и, сделав в воздухе кувырок, перелетел через него.

Парк огласил крик.

Я, конечно, бросилась к юному экстремалу, с удивлением обнаружив, что вопил не столько Марик, сколько женщина, стоявшая рядом. Надо же, как она переживает за чужого ребёнка.

Мой пятиклашка выглядел испуганным: лицо побледнело, глаза напоминали два кофейных блюдца, а по щекам бежали крупные слёзы, но в целом он держался.

— Живой? — поинтересовалась, присаживаясь перед ним на корточки.

— Да, — едва слышно выдавил из себя Марик, держась за свою голень. Я опустила взгляд на его ладошку — сквозь пальцы проступала кровь.

Тяжело вздохнув, велела:

— Ногу покажи.

В этот момент женщина рядом с нами перестала вопить и всё же оформила свои эмоции в текст:

— Он разбил мой айфон!!!

Пришлось перевести своё внимание на неё. Разбитый гаджет обнаружился в окружении осколков на асфальте перед дамочкой. Должно быть, Марк зацепил её, когда летел со скейта.

— Мне жаль, — бросила через плечо, тут же потеряв всякий интерес к женщине. Я правда сочувствовала ей, но сейчас детская нога интересовала меня куда сильнее. Крови было много, да и неестественно вывернутая лодыжка наводила на мысли о переломе.

— Пошевелить можешь? — без особой надежды спросила у ребёнка.

Маркуша испуганно покачал головой и сдавленно всхлипнул.

— Сейчас маме позвоню, а потом скорую выз…

Но договорить мне не дали, хозяйка айфона решила ещё раз напомнить о себе, схватив меня за плечо.

— Вы не поняли, ваш ребёнок разбил мой новый айфон!

— Мы разберёмся, — зло зыркнула я на неё, — но дайте мне сначала ребёнку помочь.

Старалась быть предельно вежливой, но неприязнь всё равно прорывалась наружу, и она это, наверное, почувствовала. Ну или просто была истеричкой по натуре, потому что почти тут же взвизгнула:

— Ты, жируха! Ты хоть понимаешь, сколько он стоит?!

Как было связано первое и второе, являлось для меня загадкой, но в целом я привыкла, что для n-ного количества людей мой вес в конфликтных ситуациях отчего-то становится веским доводом.

— Да пошла ты, — не совсем культурно фыркнула я, параллельно находя в своём телефоне номер Маркушиной матери.

Дамочка не оценила и попыталась выхватить уже мой смартфон, но была оттеснена от меня сильным мужским плечом.

— Девушка, вам же сказали… — раздался голос Андрея где-то за моей спиной.

Воздух вокруг содрогнулся от очередной порции полных недовольства воплей женщины, однако стоило отдать должное Исаеву и его умению владеть языком: пока я копошилась в телефоне, Андрей витиевато, но вполне доходчиво принялся объяснять этой истеричке, что порядочным девушкам не комильфо выражаться в подобном тоне. Неожиданно это сработало и счастливая обладательница яблокофона замолкла.

Ну вот, мы теперь выяснили, что он умеет не только хамить.

— Я скорую вызову, — напомнил о себе Антон, про которого, если честно, я уже успела позабыть.

Кивнула ему в ответ и принялась сама набирать другой не менее важный номер.

— Бегу! — заверила меня мать Марка на том конце динамика буквально через две минуты после того, как я обрисовала ей ситуацию. Ребёнок всё это время смотрел на мир самым что ни есть разнесчастным взглядом, молчаливо моля о помощи.

— Надо бы достать тебя отсюда, — проговорила с сомнением. Трогать, а тем более передвигать мальчика было страшно, но и его лежание посреди клумбы мне тоже категорически не нравилось.

Марик понял мои слова буквально и предпринял бойкую, но быстро сошедшую на нет попытку встать на ноги.

— Ай, ой, — зашипел он, когда не получилось подняться, затем скривился, и по его щекам вновь покатились крупные слёзы, разрывая мне сердце, в миг заполнившееся щемящей жалостью.

— Ну ты чего? — постаралась приободрить его. — Сейчас больно, но это обязательно пройдёт. Тебе ещё весь следующий год от меня по школе бегать, когда буду заставлять тебя дежурить.

— Вы же уходите, — напомнил Марик.

Блин, совсем забыла.

— Ну это не помешает тебе бегать по школе от кого-нибудь другого.

— Скорую вызвал, — отрапортовал возвышавшийся над нами довольный Антон. — Сказали, что скоро будут.

— Главное, чтобы его мама ещё успела прибежать. Поможешь?

Указала ладонью на своего невезучего пятиклассника, всё ещё сидящего на земле.

Довольство Антон быстро сменилось озабоченностью.

— Свет, я с радостью… только это… он же… А. Ладно. Только рубашку сниму, а то она белая.

Он собирался сказать что-то ещё, но никто уже не слушал. Фыркнувший Исаев потеснил и его. Склонившись к Марику, он задорно подмигнул ребёнку и спросил:

— Ну что, полетели?

Марк только и успел кивнуть головой. Андрей с легкостью поднял мальчика на руки и отнёс его на ближайшую лавочку. Толпа зевак, собравшаяся вокруг нас, плавно расступилась, пропуская Исаева. А я только сейчас смогла оценить, сколько знакомых лиц рядом. Я же уже говорила, что обычно этот парк переполнен моей школотой? Так вот, из толпы тут же материализовалось несколько наших.

— Св-в-ветлана Ан-н-атольевна, у меня есть перекись с собой, — слегка заикаясь, сообщил рыжий Максим Демьянов из восьмого «А».

— А у меня салфетки, — вторил кто-то ему.

Задумчиво покивала головой и ещё раз взглянула на ногу Марика. Кожу он содрал порядком, крови вперемешку с землёй было много. И что с этим делать, я даже не представляла, да ещё и всё-таки опасалась перелома.

Нужно было идти в медики, а не в учителя, наверное.

— Не надо перекиси, — решил за меня Андрей, — а вот простую воду и салфетки можно.

Бутылка с водой нашлась почти мгновенно, после чего все замерли, затаив дыхание, и как заворожённые наблюдали за действиями Француза. Впрочем, Андрей не делал ничего сверхъестественного, просто слегка промыл рану и наложил салфетку, которая тут же окрасилась в красный.

— Я тоже так мог, — пробурчал себе под нос Антон, но я предпочла никак это не комментировать.

К счастью, совсем скоро в парке появилась запыхавшаяся и бледная Екатерина Юрьевна — мама Марика. Увидев мать, уже было успокоившийся ребёнок завыл с новой силой, из-за чего его родительница сделалась буквально белой.

Затем появилась бригада скорой помощи, и я выдохнула с облегчением. Мальчика усадили на каталку и повезли в сторону выхода в сопровождении матери. Ехал он с видом триумфатора.

В принципе, можно было расходиться, если бы не одно большое но в виде всё той же нервной девушки.

— А мой айфон?!

Я с досады почесала кончик носа и предложила:

— Давайте я вам номер Екатерины Юрьевны оставлю или ваш ей передам?

— Ага, нашли идиотку! — взвизгнула она. — Знаю я вас. Сейчас уйдёте — и всё, где я вас искать буду?!

— Ну хотите, я вам свой телефон оставлю?

— На кой мне твой телефон? Я требую денег!

Кажется, наши переговоры медленно, но верно заходили в тупик.

— Ты хоть представляешь, сколько он стоит?!

— Судя по всему, много, — поджала я губы. Наверное, её можно было понять, но вот эта манера общения убивала всякое желание вступать в любую коммуникацию. — Тогда извините, ничем помочь не могу.

Её буквально перекосило, и в какой момент мне даже показалось, что она вцепится мне в волосы. Но на сцене появилось ещё одно действующее лицо, которое как-то резко изменило расстановку сил.

Сначала я подумала, что полицейский средних лет с небольшим пузиком, обтянутым летней формой, пришёл разобраться в ситуации. Понадеялась, что мы сможем переложить на него решение этой дурацкой ситуации, но… всё, как обычно, вышло куда интереснее.

— Кирилл, — трагически застонала женщина, бросаясь ему на грудь, — эта корова разбила мой телефон.

Серьёзно?!

Глаза закатила уже на автомате.

— Слышь, мужик, усмири свою ба… девушку, — зло потребовал Исаев, решивший вступить в полемику вместо меня.