Лифт доехал до первого этажа и остановился, металлические двери раскрылись, призывая ее к выходу.

Тело не слушалось ее, не поднимались ее свинцовые чужие руки, не двигались чугунные неповоротливые ноги. Проскользнув по стене на пол, она свернулась в позу эмбриона. Поджав под себя ноги, и пряча голову в колени, так и осталась сидеть на полу неподвижной лифтовой кабины, металлические двери, которой снова сомкнулись, в ожидании новой команды.

Ира закрыла за Верой двери, испытывая ощущение неудовлетворенности и тревоги. Она чувствовала, что с подругой творится что-то неладное. Ее замкнутость и нервозность настораживали, но на вопросы Иры, подруга отвечала совсем неохотно, и Ира не стала настаивать на своем. Возвращаясь по коридору в свою комнату, занятая мыслями о подруге, она услышала, как мать позвала ее.

Ира вошла в комнату матери, та лежала на матрасе, как обычно, укрытая одеялом.

– Я сходила в туалет, – сказала мать, – убери судно.

– Хорошо, – тяжело вздохнула Вера, подняла судно с пола и направилась из комнаты.

– Подруга твоя ушла? – спросила ей вслед мать.

Ира обернулась с удивленным выражением лица. Из-за прогрессивной деменции мать давно никого не узнавала. А Веру вдруг узнала, вспомнила.

– Ты вспомнила ее? Она ведь у нас несколько месяцев не была. Это Вера.

Мать молчала, ожидая ответа.

– Да. Вера уже ушла, – ответила Ира матери, выходя из комнаты. – В следующий раз она не скоро приедет.

Ира вымыла судно, вернулась в комнату матери и поставила его обратно на пол у матраса. Она подумала, что надо бы нанять для матери сиделку, хоть мать еще и может частично двигаться. Да и оставлять ее больше одну в квартире нельзя, мало ли, что может случиться, она ведь как ребенок теперь.

Мать лежала с закрытыми глазами, словно заснула, дыхание ее было медленным и глубоким.

Ира поглядела на нее с грустью, тяжело вздохнула и вышла из комнаты, тихонько прикрывая за собой двери.

– Твоя подруга больше не придет, – донесся до нее из-за двери скрипучий голос матери. – Она приходила попрощаться.

– Не говори глупости, мам, – ответила Ира, убеждаясь в мыслях насчет сиделки.

На кухне в почерневшей от времени медной джезве Ира сварила себе кофе. Мысли о подруге не оставляли ее. Она не могла уловить мысль, которая перепрыгивала в ее мозгу с места на место, словно играла с ней в прятки. Ира чувствовала, что упускает какую-то важную нить.

Прихватив тарелку с оставшимися бутербродами, она вернулась в свою комнату, поставила посуду на край письменного стола и уселась в черное офисное кресло. «Нужно будет ей позвонить вечером», – решила Ира с неспокойной душой.

Но на столе стоял компьютер со светящимся синим светом экраном, и бесконечная монотонная работа, которая, несмотря на нехватку времени, отсутствие сил и наличие личных проблем, должна быть сделана в срок; и эта работа всецело поглотила Иру до поздней ночи.

Как доехала домой Вера не помнила, но когда вернулась обратно, было уже темно, а на улице гремел гром, разрывая шумовую занавесу дождя, ярко сверкали молнии, местами освещая черный мокрый асфальт.

Квартира была пуста, ни сын, ни муж еще не вернулись.

Вера, насквозь промокшая, прошла в ванную комнату. Она закрыла сливное отверстие и открыла кран. Вода с шумом стала наполнять ванну. Еле уловимый цветочный аромат закружился во влажном воздухе. Вера принюхалась, подставила ладонь под льющуюся струю воды и поднесла ее к лицу: «Нет, конечно, ей показалось. Водопроводная вода не может пахнуть цветами». Она вышла в коридор и прошла в их с мужем комнату.

За окном было темно. Дождь лил сплошняком из бездонного черного неба, изредка освещаемого яркими вспышками молний. Вера поправила чуть смятое покрывало на кровати, оглядела всю комнату – идеальный порядок – подошла к шкафу и достала чистое полотенце, задумчиво посмотрела на него и положила обратно на полку. «Зачем оно ей?». Вышла из комнаты и пошла на кухню, где на столе стояла баночка украденных ею у подруги капсул со снотворным.

Вера тяжело вздохнула. Хотелось плакать. Она, словно под действием сторонних сил, достала из буфета чистую кружку и набрала в нее воды из-под крана, дрожащими руками открутила крышку баночки и высыпала часть капсул на ладонь. Несколько секунд нерешительности, и капсулы оказались во рту. Давясь, Вера, запила их водой и разрыдалась. Слезы вдруг полились из глаз нескончаемым неконтролируемым потоком, из груди вырывался дикий животный рев вперемешку со всхлипами. Так она и стояла, опершись руками о кухонный стол, плача, стеная и жалея себя. Жалея себя ту, предыдущую, и ту, что сейчас в настоящем, и ту, которой уже не будет в будущем. Вода тем временем наполняла ванну.

Успокоившись, Вера растерла по щекам слезы и вернулась в ванную комнату. Ванна уже наполнилась, Вера закрыла кран, наклонилась и попробовала рукой теплую воду, сняла с себя костюм, который дала подруга, и повесила его на стену на крючок. Как есть в нижнем белье, она опустилась в воду, посидела немного, затем медленно легла, глядя перед собой на голубую, местами потрескавшуюся плитку, и расслабилась, снова улавливая обонянием таинственный травянисто-цветочный запах.

Вода ласкала ее тело, согревала своим теплом, баюкала. Вера закрыла глаза, все еще мокрые от слез и будто резко упала куда-то вниз. Упала и оказалась лежащей в высокой траве, на концах которой пестрели маленькие фиолетовые цветочки. Еще выше было небо, светло-голубое, манящее, живое. Казалось, протяни руки и дотронешься до медленно плывущего по нему белого облачка. Вера долго лежала на зеленом лугу в мягкой траве, любуясь бесконечным небом, вдыхая сладкий цветочный аромат лаванды, от которого кружилась голова и таяли тяжелые мысли. Покой и умиротворение медленно окутывали ее тело, постепенно избавляя ее мысли от бесполезной земной суеты, погружая в вечную пустоту и забвение.

Вдруг откуда ни возьмись налетел сильный ветер, небо над головой стало темнеть, маленькое белое облако раздулось, завертелось и стало превращаться в воронку, втягивающую в себя все вокруг. Вере вдруг стало тяжело дышать: аромат лаванды из сладкого и легкого превратился в густую тянущуюся массу с сильным и резким запахом. И каждый раз, как она вдыхала его, ее грудная клетка наполнялась этой тяжелой жижей, а воронка на небе приближалась к ней все ближе и ближе. Вот ее уже оторвало от земли и понесло вверх прямо в центр черной дыры, всасывающей в себя и небо и зеленый лавандовый луг. Дышать становилось все труднее, потому что черная лавандовая жижа уже наполнила ее легкие и бронхи и колыхалась в горле, словно липкое нефтяное пятно на воде. Последний вдох не удался, и вертящаяся черная воронка поглотила ее. Наступила тихая пустота.

Она кашляла и чувствовала, как жидкость выходит из ее горла и заходит опять обратно. В панике нервными протянутыми вверх руками, Вера нащупала что-то твердое и гладкое, схватила и рывком потянулась, высвобождаясь из воды. Она с трудом приняла сидячее положение и огляделась, откашливаясь и сплевывая воду и слюни. В ванной комнате витал аромат лаванды. Яркий свет падал на стены с зеленой мраморной плиткой, отражался, летел и ударялся о поверхность потолка, пола, глянцевую столешницу с белоснежной раковиной и растворялся в зеркале на стене.

Вера решила, что тяжелый сон продолжается наяву. Или она уже в аду.

Ее рука, лежащая на зеленом мраморной подиуме, в который была встроена ванна, соскользнула в воду. Вера дернулась, быстро вынула руку из воды и схватилась ею с силой за край ванны. Взгляд ее остановился на пальцах, ногти которых были покрыты глянцевым ярко-красным лаком. Она посмотрела на другую руку, в надежде, что ей померещилось, и она увидит свои пальцы, как обычно, не тронутые эмалью, и издала удивленный возглас. Пытаясь подтянуть ноги, Вера обеими руками уперлась в края ванны, чтобы встать и вдруг упала обратно в воду, сильно ударившись головой о мраморную поверхность ванны. Боясь снова захлебнуться она рванулась и села, не понимая, что происходит. Минуту спустя, осознавая неясную мысль, Вера медленно снова попыталась подтянуть к себе ноги. Они не двигались. Вера повторяла попытку за попыткой, заставляя ноги слушаться, пока не обессилила вовсе. Беззвучно плача, она из последних сил оперлась руками о край ванны, легла на него животом и перевалилась, соскользнув мокрым телом на теплый нагретый электричеством пол. Повернувшись на живот, она медленно с огромным усилием ползла по полу к двери, волоча ноги, словно испорченная кукла в фильме ужасов.